— Я прослежу, чтобы здесь все шло гладко, князь Василий. Крепость под надежным присмотром.

— Верю, Кузьма. Но будь начеку. Присматривай за любыми неожиданностями, особенно со стороны леса. Следи за сообщениями от наших союзников — любая весточка может быть важна. Если ситуация выйдет из-под контроля и враг прорвется… ты знаешь наш крайний план.

Кузьма понимающе кивнул, взгляд его стал еще суровее.

Под крайним планом подразумевался самый отчаянный шаг: активация заложенных по периметру снарядов. Мощные взрывы создали бы огненный барьер, испепеляя все на своем пути. Цена огромна — потеря части территории, возможно, даже жизней тех, кто не успеет отойти. Но если это единственный способ остановить орду врагов и спасти остальных… Я был готов заплатить такую цену. Победа или смерть, третьего не дано.

— Мы идем на север, до торгового поста, а оттуда свернем на северо-восток, по старой тропе, пока она не растворится в лесной чаще. Если верить Равенне, там должен быть водопад и пещера, где можно будет перевести дух. А дальше — полная неизвестность, нехоженые земли.

Моя команда знала о рисках, но все равно была готова следовать за мной. Такую преданность не купишь; ее можно только заслужить, доказав себя людям, которых ведешь.

Даже до торгового поста идти было непросто. Ветер хлестал колючей снежной крошкой, а голые ветви почти не защищали от стихии.

Мороз пробирал до костей. Впереди маячили неизведанные земли без троп и укрытий — только дикий лес и лютый холод. Но отступать было некуда. Мы упрямо шли вперед, проваливаясь в снег по щиколотку…

До торгового поста добрались быстрее, чем ожидали — холод и желание поскорее оказаться в хоть каком-то подобии цивилизации подгоняли нас.

Я думал, что он будет пуст. Кому захочется торговать в такую погоду? Но несколько отчаянных купцов все же разложили свои товары под толстыми просмоленными навесами, защищавшими от снега.

Ассортимент их был скромный: предметы первой необходимости да местные поделки. Мы лишь пополнили запасы провизии и двинулись дальше.

От торгового поста путь лежал на северо-восток. Тропа постепенно становилась все уже, пока не исчезла под сугробами.

Мы шли по наитию, ориентируясь по солнцу, когда оно проглядывало сквозь тучи, и по моим воспоминаниям я уже бывал здесь, когда вытаскивал Иляну из передряги. Главное было не сбиться с курса и не угодить в ловушку.

Равенна держалась молодцом. Выносливость дварфов давала о себе знать. Она шла молча, лишь изредка оглядываясь по сторонам, словно искала знакомые приметы. Было видно, что она рвется домой, и это придавало ей сил.

— Водопад берет начало из ручья за теми скалами, — указала она на каменистую гряду впереди. Голос был ровным, но с затаенным волнением.

Дым над землями дварфов почти рассеялся. Пожар затух, лишенный пищи. С одной стороны, это означало, что огонь больше не угрожал выжившим. С другой, что грабители закончили свое дело и покинули пепелище, унеся все ценное. И карту… если нашли ее.

Я решил идти первым, чтобы проложить путь и проверить тропу на безопасность. Память подсказывала наиболее удобные и скрытые подходы к скалам. Нужно было двигаться осторожно — в заснеженных лесах мог скрываться кто угодно.

Однако, у Таисии похоже были другие планы.

— Ты слишком медленный, — сказала она с досадой, проскользнув мимо меня и быстро вскарабкавшись по заснеженным скалам.

Я даже не мог понять ее маршрут. Казалось, путь сам изгибался под ее ногами, словно она инстинктивно выбирала лучший вариант, даже не задумываясь.

Через мгновение она достигла вершины и осуждающе посмотрела на нас сверху, уперев руки в бока.

— Я просто подожду здесь, хорошо? — ухмыльнулась она, довольная собой.

Я только улыбнулся.

Лара и Забава хорошо справились с подъемом, воины тоже не отставали, сочетая боевые навыки с физической силой.

К тому времени, как я достиг вершины, Таисии уже не было видно. Нашел ее, только когда перебрался через выступ.

Когда остальные подошли, увидел, что девушка изучает какой-то чужеродный объект, о котором я почти забыл.

— Что это такое? — спросила она с любопытством, не решаясь подойти ближе.

— Самолет. Летающая машина, — сказал ей, глядя на замерзшие металлические обломки. — Ладно, пойдемте. День уходит. Нам нужно пересечь ручей.

Дальше по течению мы нашли россыпь камней и перешли, не замочив ноги в ледяной воде.

Оттуда направились в дикие земли.

В лесу сразу стало темнее. Густые переплетенные ветви закрывали белое небо над головой.

— Сюда, — сказала Равенна. — Уже недалеко.

Вскоре уже не имело значения, видим мы небо или нет. Тяжелый запах дыма стал достаточным ориентиром.

Мы двигались осторожно, пока деревья не начали редеть, а вонь гари не повисла в воздухе. В нем плавали угли.

Остановились в густых зарослях кустарника перед концом леса. Опустившись на колени, осмотрели открывшуюся картину.

Мы находились примерно в пятидесяти метрах от границы поселения дварфов.

Живых дварфов здесь к сожалению не осталось. Некоторые тела были разбросаны по опустошенной земле, дома разграблены и разрушены.

Остальных, вероятно, уже увели. Гаврила не мог допустить, чтобы его драгоценный товар замерз на холоде, так как поврежденные рабы не принесли бы достаточной цены на невольничьем рынке.

Я стиснул зубы при мысли об этом ублюдке. Если когда-нибудь снова его увижу, он пожалеет о своем рождении.

Отогнав мрачные мысли, я повернулся к Равенне. Дварфы оказались чертовски выносливы. Даже глядя на то, что стало с ее землей, Равенна сохраняла каменное лицо. В ее глазах читался не печаль, а гнев и горечь.

Несколько минут мы изучали поселение из укрытия, наблюдая за численностью и передвижениями солдат Гаврилы. По подсчетам их было не меньше двадцати, все в одинаковых темных одеждах. Костюмы напоминали те, что я видел на темных эльфах на Торжище Невольников, но утепленные и более тяжелые для защиты от холода.

Оборонительные сооружения по периметру лежали в руинах — обугленные обломки заборов, рухнувшие на выжженную землю, да редкие каменные столбы. Дварфов нигде не было видно, а большинство строений получили серьезные повреждения. Лишь дерево в центре поселения осталось нетронутым.

— Дварфов нет, ресурсы разграблены… — я повернулся к Равенне. — Есть только одна причина, по которой эти парни все еще здесь, верно?

— Карта, — кивнула Равенна. — Мой народ силен, но у нас есть семьи. Люди вроде Гаврилы знают, как надавить на болевые точки.

— Без сомнения. Он мастер угроз. Но кто-то из твоих сдался? — спросил кто-то.

— Многие знают историю, но местонахождение известно единицам, — ответила она. — А те, кто знает, не выдадут тайну. Думаю, захватчики подозревают о существовании чего-то ценного, но не знают где искать.

— Так где карта?

Равенна заколебалась. Было видно, что хоть она и не хотела, чтобы Гаврила заполучил карту, рассказывать об этом чужаку тоже не горела желанием. Вероятно, секретность вбивали ей в голову с младенчества.

— В кузнице, — наконец сказала она. — Под землей есть кладовая. В ней под старой наковальней в углу небольшой свод, там и лежит карта.

— Значит, нужно просто проникнуть внутрь, сдвинуть наковальню и открыть дверь? Звучит несложно.

— За кого ты нас принимаешь, князь? — фыркнула Равенна. — Ее создали дварфы инженеры. Думаешь, все так просто? Дверь защищена ловушкой преданности — открыть можно только специальным ключом в точной последовательности.

— А если ошибиться?

— Если последовательность неверна… из скрытого отсека опустится лезвие и отрубит руку по запястье.

Хох… Я глубоко вздохнул, наблюдая, как пар вырывается из легких.

— Значит так… — сказал я с тихим сарказмом, глядя на свои руки. Это был не просто шрам, который можно было бы залечить зельями и заботой моих жен. В Полесье все росло быстро, но почему-то сомневался, что моя рука отрастет.