— Какой приятный человек, — сухо сказала Забава.

— Чертов ублюдок, вот он кто, — заметила Лара краем рта.

Кузьма вскарабкался на нашу повозку и наклонился ко мне.

— Полагаю, мне не нужно напоминать тебе, как это говорится, сохранять хладнокровие, Василий?

Я кивнул ему, глубоко вздохнув, чтобы успокоиться.

В город прибыла последняя повозка, ведомая одной лошадью и одним возницей-стражником; огромный тролль, одетый в костюм, напомнивший мне того, что охранял «Пьяного Коня» в Бухте Буеграда.

На этот раз, однако, даже при наличии всего одного стражника, все повернулись в сторону повозки. Я и моя группа последовали их примеру, когда возница-стражник остановил повозку и обошел ее к двери с другой стороны.

Кто был этот таинственный покупатель, и почему он вызывал столько уважения?

Дверь открылась, и из нее вышла фигура, обогнув повозку спереди.

Это был гном, ростом не более метра. На его толстом носу красовались большие очки в золотой оправе, а хорошо отглаженный черный костюм обтягивал его маленькое толстое тельце. В одной руке он держал приходно-расходную книгу, в другой — большой колокол, который был почти такого же размера, как его приземистая голова, сидевшая на плечах.

— Добрый вечер, князья, — начал он глубоким, властным голосом. — Мы будем двигаться по часовой стрелке, как всегда. У вас есть пять минут, чтобы подготовить свой товар к продаже.

Этот парень не был ни покупателем, ни продавцом; он был аукционистом.

Его стражник вернулся к задней части повозки, на которой они приехали, и достал большое кресло, которое едва ли можно было так назвать. Скорее, это был трон: толстый, деревянный и прочный, такой большой, что когда гном наконец уселся в него перед опущенной платформой, его ноги даже не свисали с края.

Он поставил колокол на один из подлокотников трона, а свою открытую приходно-расходную книгу — на другой, затем терпеливо ждал, пока остальные группы займут свои места.

Мы стояли в неровном кругу вокруг опущенной платформы в центре площади. К тому времени, как прошли пять минут, мы все были готовы начать.

Кузьма остался с нашей повозкой, пока Лара и Забава стояли по бокам от меня, выглядя безупречно. Они могли быть воительницами, но они также были единственными женщинами здесь, и я не мог не смерить взглядом несколько блуждающих глаз, которые устремлялись в их сторону, когда они прижимались ко мне.

Выросшие в таком мире, они действительно умели играть свою роль.

Богдан и Данила стояли прямо за мной, бок о бок, их лица застыли с вечно неоднозначной гримасой, когда они оглядывали другие группы. Они были почти такого же роста, как кентавры, даже выше, если считать торчащие рукояти боевых топоров.

И во главе нашей группы стоял я.

— Наш первый князь, — начал гном, когда все собравшиеся замолчали. Он повернулся ко мне. — Князь…

— Василий, из Поселения Волот, — сдержанно ответил ему.

— Князь Василий, вы покупаете или продаете?

— Покупаю.

— Тогда мы перейдем к нашим вторым клиентам. Князь…

— Буран, — произнес предводитель кентавров, сжимая копье в руке, — из Кентавров Буранного Кочевья. Покупаю и продаю.

— Пожалуйста, представьте свой товар, князь Буран.

Главный кентавр кивнул членам своего племени. Они подошли к одной из двух привезенных ими повозок и открыли ее, выводя первую группу рабов.

Я уже видел таких существ раньше. Лешаки. Гуманоиды с козлиными копытами, рогами, торчащими из головы, и тревожно человеческими лицами.

Всего их было пятеро, их руки были крепко скованы цепями за спиной, пока их грубо вели к платформе.

Они все прошли на опущенную часть и остановились в центре.

От этого зрелища у меня так скрутило живот, как никогда раньше. Я так стиснул зубы, что казалось, они вот-вот раскрошатся.

Вот почему платформа была опущена.

Вы ниже нас. Такова была преобладающая мысль у всех этих работорговцев, включая Гаврилу, который смотрел на лешаков с пустым, безэмоциональным выражением полного безразличия.

— Начальная ставка? — произнес гном.

— По пятьсот золотых за каждого, — твердо сказал Буран.

— Пятьсот золотых за лешаков. Есть предложения?

Пятьсот золотых за жизнь.

— Очевидно, я стою гораздо меньше из-за своего отношения, — прошептала мне на ухо Забава, имея в виду двести золотых, которые я заплатил за нее, когда впервые прибыл в Полесье.

Я хотел улыбнуться, но не мог. Для них это было нормой, но не для меня.

Две тысячи пятьсот золотых за группу. Можно было спасти их прямо сейчас. Я двинулся, чтобы поднять руку с рукояти меча, когда сбоку раздался грубый голос.

— У нас есть ставка в две тысячи пятьсот золотых от князя Хряка, из Гоблинов Лога.

Я резко повернул голову и увидел, как предводитель гоблинов поднимает свою толстую зеленую руку.

— Шестьсот, — раздался другой голос. — За каждого.

Я посмотрел на нового говорящего. Им был предводитель Горцев.

— Шестьсот золотых от Горца.

Хряк, предводитель гоблинов, посмотрел на своих спутников. Все они покачали головами, включая его самого, и отступили.

— Договорились, — быстро сказал Буран с моей стороны.

— Сделка заключена, — произнес аукционист, затем двинулся, чтобы поднять свой колокол.

— Если позволите вмешаться… — внезапно сказал Гаврила, харизматично, но строго. — Не рассмотрите ли вы возможность продать мне одного из самцов из группы? В моей коллекции есть самка, но нет самца. Ей не помешала бы компания.

Лешаки выглядели еще более беспомощными, чем когда-либо, отчаянно переглядываясь.

Они знали, что сейчас произойдет.

Дерьмо.

Буран повернулся к аукционисту и собрался кивнуть.

Пять тысяч золотых. Сумма немалая, но дело было не только в деньгах. Позволить Гавриле заполучить еще одну игрушку или смотреть, как этих несчастных делят по частям, было тошнотворнее вида его самодовольной рожи. К тому же, это отличный шанс показать зубы и заявить о себе. Пусть знают, что с Поселением Волоты придется считаться.

— Тысяча золотых, — резко сказал я, отрывая руку от меча и решительно поднимая ее. — За каждого. Но я хочу весь набор.

Я быстро посмотрел на Гаврилу. Глаза гнома-аукциониста расширились, а Гаврила, до этого скучающе наблюдавший за торгами, медленно повернул голову в мою сторону, и в его взгляде блеснул холодный интерес.

Брови аукциониста удивленно поползли вверх, когда он переводил взгляд с меня на Гаврилу и Бурана.

— Пять тысяч золотых. Что скажете, князь? — спросил он Бурана, кивнув ему.

Буран подозрительно покосился на меня, хотя вечно недовольное выражение лица, казалось, было обычным для каждого кентавра, с которым я до сих пор сталкивался.

— Договорились.

— Если только нет других предложений от князя…

Предводитель фиолетовокожих напротив меня неоднозначно посмотрел в мою сторону. Его взгляд легко мог бы превратиться в гневный хмурый взгляд, но медленно трансформировался во что-то гораздо более тревожное: широкую улыбку со сжатыми губами.

— Других предложений нет, — спокойно сказал он. — Возможно, в другой раз.

Аукционист громко ударил в колокол.

— Продано князю Василию из Поселения Волот!

Я спас свою первую группу, но не выказал никакой радости. Главное сейчас — не выдать себя, не сорваться. Эти уроды должны видеть во мне такого же хладнокровного торгаша, как они сами.

Мы все хладнокровно стояли, пока кентавры стаскивали лешаков с платформы и грубо вели их обратно к своей повозке. Расчет будет произведен позже.

— Клетки для ваших покупок не нужны? — крикнул мне Гаврила, пока готовили следующий лот.

— Слишком хороши для них, — небрежно бросил в ответ. — Предпочитаю, чтобы они шли пешком. Ноги у них для этого, кажется, есть.

— Это точно, — рассмеялся он. И смех у него был такой сердечный, теплый — вот что бесило больше всего.