Я даже не моргнул, когда велел ее казнить.

— Нет! — вырвалось у меня.

Видения рассыпались, как разбитое зеркало. Я упал на колени посреди храма, тяжело дыша. Ладони дрожали. Во рту стоял горький привкус, а в голове эхом отдавались крики умирающих из видения.

— Сила развращает, — прозвучал голос Дарена. — Даже благие намерения могут привести к тирании. Ты видел две дороги. Какую выберешь?

Поднял голову к статуе Дарена. В его каменных глазах, как ни странно, мелькнуло понимание. Или мне просто показалось?

— Я…

Голос предательски дрогнул. Черт. Собрался с мыслями и начал заново, чеканя каждое слово.

— Не знаю, что будет дальше. И не могу обещать, что не наломаю дров. Власть действительно меняет. Уже чувствую ее хватку на себе. — В горле встал колючий ком. — Но я постараюсь остаться человеком. Несмотря ни на что. Буду помнить, ради чего взял в руки меч. И буду помнить тех, кто погиб из-за меня.

Рокот. Верес. Зоркий. Лица верных воинов, отдавших свои жизни, чтобы я стоял здесь.

Повисло тяжелое молчание. Каменные истуканы вокруг, казалось, вслушивались, взвешивая каждое слово. Наконец, статуя Дарена едва заметно кивнула.

— Мудрость в том, чтобы сомневаться, — раздался древний голос, гулким эхом отражаясь от стен. — Тот, кто не ведает сомнений, уже потерян.

Голос замолчал, давая мне переварить сказанное.

— Но одних слов мало. Путь к силе открывает жертва. Что ты готов отдать за Полий?

Я задумался. Чего требует Дарен? Золота у меня не было. Оружие? Но какой смысл жертвовать оружие ради оружия?

Потом понял.

Нащупал в поясе Камень Молниевого Разряда. Дар Светозара. Камень, который выжег Лютозверя, спасая меня от верной смерти. Камень, который мог бы в одиночку уничтожить целый отряд Гаврилы. Отдать его — значит ослабить себя перед лицом главного врага.

Но без жертвы нет силы.

Я не сомневался. Положил камень на раскрытые ладони Дарена.

Статуя дрогнула. Каменные пальцы медленно, словно преодолевая сопротивление веков, сомкнулись вокруг камня. Вся фигура медленно повернулась, и за ее спиной открылся проход. Сквозь него пробивался мягкий золотистый свет.

В новом зале стало теснее, но величие никуда не делось. Я шагал вдоль стен, разглядывал резные сцены: герои в доспехах, чудовища, короны, скипетры, всё это вылеплено так, будто мастера только что отложили инструменты. В центре стоял алтарь из камня, в него вонзили меч.

Я даже не успел подойти, а уже знал — другого такого не бывает.

Двуручный, огромный, рукоять почти с мою руку, клинок широкий у основания и сужается к острию. Главное — он светился. Не вырвиглаз, а мягко, как лунный свет в зимнюю ночь. От этого холодного голубого сияния по коже побежали мурашки.

Крушитель. Меч созданный из Полия.

— Последняя жертва, — прозвучал голос. — Цена за право владеть оружием богов.

Я подошел к алтарю. Меч возвышался передо мной, и сила, исходящая от него, была почти осязаемой. Я протянул руку, но остановился в сантиметре от рукояти. А что, если я недостоин?

Что, если меч отвергнет меня?

Все эти сомнения рассеялись, когда обхватил рукоять обеими руками.

Тепло. Приятное, согревающее тепло потекло по рукам. Словно меч узнал меня, принял. Но когда дернул — клинок не сдвинулся ни на волосок, словно врос в камень.

Еще раз.

Результат тот же.

Дарен говорил о жертве. Последней жертве. Но какой? Кровь моих воинов уже пролилась у подножия скалы. Моя собственная — малая цена, чтобы их смерть не стала напрасной.

Провел ладонью по лезвию. Острота поражала — кожа разошлась, словно шелк, хотя я едва коснулся металла. Боли не было. Только легкое жжение. Капли крови упали на алтарь, и камень засветился ярче.

Теперь снова взялся за рукоять, но уже окровавленными руками.

Меч поддался.

Легко, словно перышко, Крушитель Оков поднялся из каменного ложа. Я поднял клинок над головой, и он запел. Тонкий мелодичный звук напоминал звон хрустальных колокольчиков. Золотой свет заполнил зал, отразился от стен и потолка тысячами бликов.

В тот же миг изменения прокатились по моему телу. Сила потекла по венам огненной рекой. Мышцы налились мощью. Я стал больше, сильнее. И речь шла не только о физической силе.

Голос Дарена прогремел в пустоте:

— Да будет так. Ты получил Полий, Василий из далеких земель. Но помни: эта сила не для завоеваний и славы. Она дана тебе, чтобы освободить угнетенных и сломать цепи рабства. Неси это бремя достойно, ибо цена ошибки превратит в прах судьбу всего Полесья.

Перед глазами всплыли знакомые надписи системы:

ТИТУЛ ПОЛУЧЕН: ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ

Крушитель Оков принимает вас как достойного владельца

Все характеристики увеличены

Но я едва обратил на них внимание. Меч в моих руках был важнее любых системных уведомлений. Он был живой. Я чувствовал это. В нем билось сердце из застывшего металла, текла кровь из чистой энергии.

Мир снова вспыхнул ослепительным светом.

Мир вспыхнул белым светом, и в следующее мгновение меня подхватил ледяной ветер.

Первое, что почувствовал — пронизывающий до костей холод высоты, а не привычную твердость земли под ногами. Разреженный воздух обжигал легкие, каждый вдох давался с трудом. Земля стремительно приближалась, ветер свистел в ушах и рвал одежду.

Ни следа паники. Крушитель Оков пульсировал в руке теплым синим светом, и какая-то невидимая сила тормозила мое падение, делая его управляемым спуском. Воздух загустел, подхватил меня — словно море подхватывает корабль.

Черт, да это же лучше любого парашюта.

Артефакт пел тихую, древнюю мелодию, которая вибрировала через рукоять в мои кости и отзывалась в каждом нерве.

Магия Крушителя окутывала меня защитным коконом, и я чувствовал его уверенность: меч не позволит мне разбиться. Он слишком долго ждал своего часа, чтобы потерять владельца сразу после своего освобождения.

С каждой секундой детали внизу становились четче. Знакомые очертания частокола, крыши домов, тонкие струйки дыма от очагов…

Дыма?

Я всмотрелся пристальнее, и сердце ухнуло в пропасть.

С высоты в тысячу метров картина раскрывалась медленно и мучительно, словно кошмарный сон, от которого не можешь проснуться. Сначала я заметил темные точки у основания частокола. Они располагались слишком правильно, слишком упорядоченно для случайности. Затем различил характер дыма. Это был не белый дым от мирных очагов, а черный, едкий дым пожарищ, поднимающийся от горящих участков ограды.

Еще ниже. Еще страшнее. Элитные сумеречники в темных доспехах расположились вокруг частокола. Это была не беспорядочная атака диких налетчиков.

Мое поселение находилось в осаде.

Пока я проходил испытания, мои люди истекали кровью.

Еще сотня метров до земли, и детали сложились в полную картину. На деревьях за внешним периметром я различал силуэты лучников: один укрылся за толстым дубом в пятидесяти метрах от ворот, двое засели на раскидистых ветвях вяза справа, еще один обосновался на сосне. Они методично обстреливали защитников на стенах, стрелы летели без остановки.

На северной стене мелькнула незнакомая фигура в кожаном доспехе. Один из новых воинов метался от бойницы к бойнице, по деревянным подмосткам, разя врагов из арбалета. Движения резкие, отчаянные.

Южную стену держал Железняк — широкие плечи дварфа выделялись даже с этой высоты. Большой щит укрывал троих лучников, но их стрелы взлетали в воздух заметно реже, чем вражеские.

Стрелы кончались. Или стрелки.

У главных ворот штурмовая группа из двадцати сумеречников планомерно поджигала частокол. Воины действовали слаженно: одни прикрывали товарищей большими щитами от обстрела со стен, другие подносили факелы к основанию кольев, третьи подавали горючую смесь из глиняных горшков. Дисциплинированная пехота из армии.