— Ещё немного, дружище, — сказал я, пригибаясь к его гриве. — Нам нужно добраться до обрыва.

Мы двигались в правильном направлении, но в темноте ориентироваться было сложно. Лес начал редеть.

Хороший знак. Значит, скоро открытое пространство и та самая Засека, о которой говорила Стефания.

Хрясь!

Звук раздался неожиданно. Не сразу понял, что произошло. Ворон издал пронзительный крик и начал заваливаться. Меня по инерции бросило вперёд.

Я оттолкнулся от его шеи, сгруппировался и ушёл в перекат, всё ещё сжимая в руке мешок с останками волчат. Приземлился жёстко. Плечо и локоть обожгло болью.

Перекатился и сразу вскочил, игнорируя саднящие ссадины. Запыхавшийся Ворон пытался подняться, но его передняя нога неестественно подогнулась. Она была сломана.

Он угодил в какую-то яму или ударился о скрытый в траве валун.

Позади раздался треск.

Твою ж… Волчица вырвалась на маленькую полянку где мы находились. В зеленоватом свете луны она выглядела ещё больше и страшнее. Жёлтые глаза светились яростью и голодом.

Не раздумывая, она бросилась к беспомощному Ворону. Первый удар клыков пришёлся ему в бок. Конь истошно заржал.

Ворон уже не жилец. Точка. Я рванул со всех ног в сторону засеки.

За спиной хрустели кости и рвалась плоть. Крики коня стихли после нескольких секунд агонии.

Волчица отвлеклась на пиршество, и это дало мне драгоценную фору. Прости, Ворон, никогда не забуду твою жертву.

Я петлял между деревьями, точно зная направление. Засека должна быть уже близко, не больше сотни метров.

Мешок с останками все еще был затянут на запястье. Тяжесть его сейчас казалась непомерной, но бросать приманку было нельзя. Это был мой единственный козырь.

Вскоре за спиной раздались яростный рык и хруст ломаемых веток. Волчица бросила недоеденную добычу и снова преследовала меня. Её лапы громко стучали по земле, сотрясая почву под моими ногами.

С каждой секундой звук становился громче.

Я поднажал. Окружающее превратилось в расплывчатое месиво из темных силуэтов и голодного рычания за спиной. Легкие горели, каждый вдох давался с трудом.

Оглянулся. Волчица продиралась между деревьями, сносила на своем пути более мелкие, ее силуэт казался еще более чудовищным в лунном свете, пробивающемся сквозь кроны.

Она была уже близко. Слишком близко.

Внезапно хруст кустарника и шелест листьев стихли. Я вылетел на открытое пространство. Обрыв. Всего в двадцати метрах.

Над головой сияла холодная, безразличная луна. На секунду мне показалось, что я никогда не видел места прекраснее и страшнее одновременно.

И тут волчица выскочила из леса прямо передо мной, отрезая путь к отступлению.

С мешком останков в руке я отступил к самому краю обрыва. Она медленно двинулась вперед, ее безумные глаза горели адским огнем, не отрываясь от меня.

— Ну, давай же, сука блохастая! — крикнул я, голос сорвался на хрип.

Сунул руку в мешок и вытащил кусок волчьей туши.

— Это то, что тебе нужно, да⁈ — заорал я, как сумасшедший. — Это я убил твоих щенков! Я!

Волчица резко втянула воздух, ноздри раздулись. Ее взгляд прикипел к останкам. Запах сородичей, смешанный с моей яростью и потом, сделали своё дело.

Вид останков ее детей приковал ко мне все ее внимание.

— Вот так, — прохрипел я. — Давай… Иди сюда!

Волчица рванула. Молниеносный, смертоносный бросок. Я швырнул мешок с останками с обрыва и в тот же миг прыгнул следом, падая в чернильную пропасть.

Ветер свистел в ушах. Ухватился за какой-то выступ, но грязь и трава поддались под пальцами. Когда тень волчицы закрыла лунный свет, и ее огромное тело, словно порождение кошмара, прыгнуло в бездну следом за мной, я отчаянно зацепился за что-то твердое.

Одна из моих рук ударилась о торчащий сук. Острая боль пронзила ладонь до самого плеча.

Другая рука метнулась вверх, пальцы скрючились, вслепую шаря по скользкой от росы скале. Наконец, они нащупали какой-то корень, впились в него мертвой хваткой. Пробитая ладонь горела огнем, но я тянул, рычал от напряжения, подтягивая свое тело вверх сантиметр за сантиметром.

Волчица взвыла — короткий, яростный звук, оборвавшийся на полувое. Ее огромное тело с глухим стуком врезалось в противоположную стену ущелья, а затем, кувыркаясь, камнем рухнуло в бездонную тьму.

Тупой удар.

Потом еще один. И еще. Звук становился все тише и тише, пока не превратился в едва различимое эхо. Несколько мгновений безумного, затихающего скулежа — и все стихло.

Ни глухих ударов, ни рычания. Только ветер свистел в моих ушах. Допрыгалась, тварь.

Я посмотрел вниз.

— Не стоило трогать моих людей, — сказал глядя в пустоту, после чего напрягся и подтянулся, что было сил.

Выбравшись окончательно, перевалился через край обрыва и рухнул на траву, тяжело дыша. Тело ломило, ладонь кровоточила, но угроза моему поселению была ликвидирована. И это главное.

Полежав немного времени, я отдохнул и встал. Бросил последний взгляд на обрыв, развернулся и направился к поселению, прихрамывая…

— На сегодня хватит, — объявил я, откладывая топор. — Перекур.

— Так ведь только полдень, Князь, — удивился Юлиан, вытирая пот со лба.

— Знаю. Но пашем мы с рассвета, без продыху. И главное — больше половины уже осилили, если не две трети. Так что заканчиваем на сегодня.

— Как скажешь, Князь, — Юлиан, почесав затылок, кивнул.

Я отошел от недостроенной ограды, оглядывая плоды наших трудов. Деревянный частокол теперь дугой охватывал добрую половину периметра поселения, как огромный полумесяц. Мы с Юлианом вкалывали над ним каждый день последнюю неделю, с того самого момента, как прикончили ту волчицу-переростка. С тех пор жизнь вошла в более-менее спокойное русло.

Конечно, без своих нюансов не обошлось. Зверюга-то сдохла, но торговцы на наш Торговый пост возвращаться не торопились. Им же невдомек, что угрозы больше нет, а слухи, они такие, любят преувеличивать.

Да и как им сообщить? СМСку не отправишь, голубиная почта сомнительное удовольствие. И не факт, что голубь долетит куда надо, а не в чей-нибудь суп. Самый верный способ это наглядная агитация. Чтобы увидели собственными глазами и вопросов не задавали.

Посовещавшись со своими, мы — я, Забава, Лара и Тихомир — выдвинулись обратно к обрыву на Засеке. Спустились вниз по известным только им тропкам. Лара, как опытная охотница, быстро разделала тушу гигантской волчицы, и мы, прихватив «трофеи», вернулись на Торговый пост, который, как я и предполагал, был пуст. Ни единой души.

Зато теперь каждый путник, что проходил мимо, видел бы наглядное доказательство того, что с местными хищниками у нас разговор короткий. Голова гигантской волчицы, насаженная на несколько толстых бревен, вкопанных в землю, — зрелище впечатляющее. Такое не проигнорируешь.

Кто именно ее прикончил — дело десятое. Главное, что сигнал подан, и его поймет любой путник, а они рано или поздно здесь появятся. Я не собирался трубить о своей «победе». Это была смесь удачи, грамотного расчета и, конечно, поддержки членов моего поселения, в том числе девушек.

Кстати, о девушках…

— Слушай, Юлиан, — начал я, обернувшись к нему. — Есть разговор. Забава и Лара мои жены, ты уже в курсе. Как ты отнесешься к тому, если я попрошу у тебя в жены Стефанию, отдашь?

Я спокойно ждал его реакции. Так как раньше в своем мире с таким не сталкивался, то целую неделю этот вопрос обдумывал, разные варианты прикидывал. А он… ноль эмоций. Просто продолжал смотреть на забор, будто я погоду с ним обсуждаю. Лицо спокойное, ни один мускул не дрогнул.

— А Стефания что по этому поводу думает? — наконец спросил он, не отрываясь от созерцания частокола. — Она ведь не вещь, которую можно передать из рук в руки.

— Это я понимаю, — ответил ему. — Она девушка самостоятельная, с характером. Мы с ней уже этот момент уже обсудили. Она согласна.