— Они, конечно, охотятся стаей, — вставила Стефания, — но легко могут разделиться, если это поможет им заполучить добычу.

— А если один падет, — продолжил Юлиан, — то, будьте уверены, двое других тут же примчатся ему на выручку.

— Что насчет дома? Обеспечивает ли он хотя бы относительную безопасность? — уточнил я, хотя интуиция уже подсказывала, что это самообман. Слишком хрупкая конструкция этот дом для обороны от настойчивых хищников.

Юлиан и Стефания обменялись красноречивыми взглядами. Так и думал.

— Они… Они уже прорывались в дом раньше, — произнесла Стефания, её голос слегка дрогнул. Выбивали наши окна.

— Выбивали окна? — я приподнял бровь, оценивая прочность деревянных ставен. — И вы всё ещё думаете, что эти доски вас спасут?

— Черепа у них невероятно крепкие, — мрачно добавил Юлиан. — Нам тогда удалось спрятаться на чердаке. Это, пожалуй, самое безопасное место, но другого выхода, кроме люка, там нет. В тот раз, о котором говорит Стефания, мы просидели на чердаке двое суток, пока волчара-переросток, наконец, не отступил и не убрался в лес.

— Понятно, — протянул я, просчитывая новые вводные. Пассивная оборона на чердаке это проигрышный вариант в долгосрочной перспективе. Нужно будет действовать на опережение.

Я бросил Ларе быстрый взгляд и незаметно кивнул в сторону.

— Сосредоточимся на одном, — сказала ей тихо, когда мы немного отдалились. — Сделаем всё, чтобы выманить его из дома. Как только справимся с ним, можно будет думать об остальных. Вдвоем управиться с двумя волками будет гораздо проще, чем с тремя, тем более что оружие только у нас с тобой. И, возможно, придется задействовать мой «Тайный Взрыв».

— Как думаешь, семья жреца нормально отнесется к магии? — Лара кивнула в сторону Юлиана и Стефании.

Да. Не факт, что последователи богов положительно относятся к колдовству. Последнее, что мне нужно, испуганный жрец, который решит, что мы хуже волков.

— Что ж, если встанет выбор: использовать магию или быть сожранным, то думаю решение очевидно.

— Я не сомневалась в тебе, Князь.

Я всё ещё привыкал, когда она так меня называла. Из уст Забавы это звучало естественно, но у Лары в голосе всегда сквозила хитринка. Впрочем, я кажется почти привык к этой ее манере.

— Всё будет под контролем, — сказал я, возвращаясь на кухню. — Я уверен, что…

Высокий, протяжный вой внезапно пронзил ночную тишину где-то совсем рядом. Мы все четверо замерли, прислушиваясь, пока его эхо не растаяло в лесной чаще.

Звук умолк, но его незримое присутствие повисло в воздухе.

Солнце село стремительно, словно решило не задерживаться на представление.

— Юлиан, гасим свет, — я коротко отдал приказ.

Рюрики принялись задувать свечи, я проверял ставни, а Лара в это время готовила свой лук и стрелы. Стефания дрожала и была бледнее мела.

Да, волки конкретно их тут запугали.

— Свет их привлекает, — сказала Лара.

— А почему тогда они не выходят днем? Логично предположить, что они ночные хищники, и на самом деле боятся света, — ответила Стефания, всматриваясь в залитое лунным светом пастбище.

— Они ночные лишь потому, что так им удобнее. Темнота дает преимущество для атаки. Лунный свет указывает им путь, а любой другой свет, зажженный людьми, манит их, как огонек мотыльков. Немало историй ходит о путниках, сгинувших в лесу по ночам. От них оставались только окровавленная одежда, кости да обугленные факелы.

— Но есть и другие истории.

— Какие еще истории?

— Это странно… Часто по ночам вой волков заглушает все остальные звуки в лесу, но бывает, что в особенно тихие ночи что-то другое занимает их место. Что-то, что заставляет их замолчать.

— И что же это за «что-то другое»? — вмешался я в разговор, смотря на Стефанию.

Девушка медленно повернулась ко мне. Лунный свет падал на одну половину ее лица, другая тонула в тени.

— Что-то гораздо большее. Что-то, что издает такой рёв, от которого дрожат деревья, а корни сами прячутся глубже в землю.

Раздался еще один вой, на этот раз гораздо громче и ближе. Похоже, гости к нам наконец пожаловали.

— Совсем рядом, — тихо констатировала Лара откуда-то из темноты комнаты.

Я распорядился Стефании подниматься наверх к отцу. Держать их здесь, где их могут легко зацепить, верх глупости. Чердак в данном случае единственный разумный вариант.

Я помог Юлиану, потом Стефании забраться наверх. Силуэт жреца маячил надо мной в темноте люка.

— Оставлю люк приоткрытым, — сказал он. — На всякий случай, если придется отступать.

— Будем надеяться, до этого не дойдет, — кивнул ему в ответ, хотя план отступления у меня в голове уже сформировался. Предусмотрительность никогда не бывает лишней.

Мы с Ларой направились в комнату Юлиана и подошли к заколоченному окну. Она сноровисто отодвинула одну из досок ставни, создав узкую щель, достаточную для обзора и стрельбы.

Лунный свет заливал пастбище холодным, призрачным сиянием. Он зыбко освещал поле, пробираясь сквозь редкие облака и ложась неровными пятнами на высокую траву.

— Было бы куда проще, если бы они траву скосили, а? — заметил я. — Никакой маскировки для хищников и полный обзор для нас.

— Волки умные звери. Если бы трава была скошена, они бы просто обошли это место и подошли бы к дому с другой стороны. А так они могут подобраться к нам незаметно… По крайней мере, они так думают. А это значит, что нам нужно держать ухо востро.

Мы выжидали, внимательно сканируя пастбище. Как только теплый ночной ветерок проскользнул сквозь щель в окне, Лара едва заметно дернулась.

— Там.

Я проследил за ее взглядом. Не четкий силуэт, а скорее само движение — след, прорезающий высокую траву прямо к нам с неестественной скоростью.

Это напомнило мне движение хищника в саванне. Незаметен, пока не приблизится на расстояние смертельного броска.

Волк знал, где искать добычу, но он явно не ожидал засады.

Лара натянула тетиву, быстро прицелилась, ее взгляд неотрывно следил за движением врага, опускаясь все ниже по мере приближения волка.

Когда хищник достиг края травы, выходя на расчищенное пространство перед домом, он на мгновение замедлился, принюхиваясь.

Лара не колебалась. Стрела сорвалась с тетивы, беззвучно исчезая в темноте ночи. Она летела так быстро, что я не смог разглядеть ее полёт. — Есть попадание!

Глухой удар, а затем, спустя мгновение, раздался мучительный, яростный вой раненого зверя. Сражение началось.

Раненый волк взвыл так громко, что звук разнёсся по всему ночному лесу. Я крепче сжал рукоять меча.

— Отличный выстрел, — бросил, не отрывая взгляда от пастбища.

— Зацепила заднюю лапу, — Лара уже доставала новую стрелу. — Не сдохнет сразу, но и далеко не убежит.

Хромающий зверь отполз к краю поля, призывая своих коротким скулением. Ответ пришёл мгновенно — сначала один протяжный вой из глубины леса, потом второй, ближе.

— Три волка, — я быстро прикинул расстановку сил. — Юлиан не ошибся.

— Двое целых, один подранок, — Лара натянула тетиву. — А волк вдвойне опасен, когда загнан в угол.

Облако закрыло луну, погрузив поле во тьму. Я различал только смутные тени на краю поля. Звуки приближались с разных сторон.

— Справа, — выдохнула Лара.

Я проследил за её взглядом.

Трава колыхалась против ветра. Что-то крупное неслось прямо к дому. А слева трещали ветки, видимо второй зверь тоже вышел из леса.

Луна вынырнула из-за облака, и картина предстала во всей красе. Два массивных хищника выскочили из травы с противоположных сторон поля. Каждый был размером с телёнка, но куда мускулистее. Полтора метра в холке, тела за два метра длиной. Серо-бурая шерсть, толстенные лапы и клыки как боевые ножи.

Мышцы под шкурой перекатывались как стальные тросы. В лунном свете их глаза горели жёлтым огнём. Двигались они при этом слишком слаженно, сразу было видно, что охотились вместе не первый раз.