Кархар ничего не ответил, лишь на мгновение частично материализовался, утвердительно кивнул своей зубастой головой, вдобавок развел своими могучими ручищами, давая понять, как сильно сожалеет о своей неспособности помочь горячо любимой матушке.

Обернуться в молниеносную форму не заняло у меня много времени. Поскольку расход энергии в процессе телепортации огромен, а чуйка настоятельно подсказывает, что она мне еще очень и очень пригодится, далеко углубляться внутрь лагеря не стал. Сверкнул яркой, но очень короткой электрической вспышкой и тут же вновь вернул себе привычную материальную форму, но уже в лагере в тени одной из палаток.

Справедливости ради, «палаткой» назвать грандиозное сооружение, способное вместить, десяток местных очень крупных воинов, язык не поворачивается. Ладно, пусть будет «юрта». Да и круглой формой на традиционный войлочный дом монгольских и прочих тюркских кочевников-степняков данное сооружение больше похоже.

На мое счастье краткий всполох вне зоны охраняемого периметра не вызвал в рядах защитников лагеря особого ажиотажа. Местные были настолько уверены в надежности купола, что не удосужились проверить что там на миг сверкнуло.

Стою в тени юрты, слушаю о чем говорят за стенкой бойцы. Благодаря стараниям Топчика, умудрившегося взломать местную инфосеть, мне удалось буквально за пару минут освоить язык аборигенов на вполне сносном уровне. Разговаривать не смогу, поскольку мой речевой аппарат несовместим с местным диалектом, но понимать, о чем говорят, понимаю.

Впрочем, ничего такого важного, либо интересного воины не обсуждали. Болтали на темы доступных самок, вкусной еды, выпивки, а еще в негативном свете упомянули какого-то командира невысокого ранга, который даже в этом безопасном захолустье не дает роздыху личному составу и гоняет их на занятиях в хвост и в гриву.

— Перед начальством выслуживается. — Находящиеся за стенкой бойцы сделали вполне логичный единогласный вывод, после чего разговоры затихли.

Пока внутри солдатского обиталища шли беседы за жизнь и службу, я был занят реализацией одной очень интересной своей задумки.

Дело в том, что полтора года назад, покидая лагерь археологов на Фараксе, я, как рачительный хозяйственник, прихватил с собой дюжину двадцатимиллиметровых скорострельных зенитных орудий с изрядным боезапасом. Уж очень мне они понравились. Тогда в голове не было даже мысли, что это оружие может когда-нибудь пригодиться для реального боя. В Содружестве это седая древность, типа земного дульнозарядного кремневого ружья для бойца моего мира. А вот на Земле такая пушка считалась бы хай-теком, хотя бы из-за безупречного качества изготовления и сборки деталей, а также из-а сплавов особо стойких к расширению при нагревании. К тому же, короб с лентой на тысячу снарядов со ста пятидесятиграммовой боевой частью, нехилый аргумент. С помощью этих скорострелок я собирался бороться с вываливающими из портала захватчиками. А оно эвон как вышло — применение им нашлось совсем в другом месте.

Для начала просканировал лагерь на предмет выявления всех биологических объектов и зафиксировал каждый в своей голове. Только после этого приступил к извлечению и установке зениток. Несмотря на вес одного изделия со станиной около тонны, много времени, чтобы разместить их по секторам у меня не заняло. В результате этих манипуляций, вся территория лагеря оказалась под прицелом. Выполнил работу бесшумно, не вызвав ни малейшего беспокойства у бойцов, находящихся за относительно тонкими стенами рядом стоящих «юрт».

Управление оружием осуществлялось как в автоматическом, так и в ручном режиме. Но, по понятным причинам, первый способ для меня был недоступен, пришлось самому занять место «у станка».

— Ну всё, с Богом! — Сказал и надавил пальцами на гашетку.

Чтобы полностью отстрелять тысячу патронов мне потребовалось секунд пятнадцать, не более того. Такое впечатление, что у меня в руках брандспойт только вместо воды сплошной поток свинцовых «огурцов» в мельхиоровых оболочках и с сердечниками из карбида вольфрама.

«Поливал» лагерь планомерно и вдумчиво. В соответствии с изменениями боевой обстановки, успевал вносить в огонь своевременные коррективы. По мере израсходования боезапаса переходил к следующему орудию.

Раненых практически не было, поскольку при попадании в тело врага кинетической энергии снаряда хватало для преодоления индивидуального магического щита и сквозное пробитие защищенного прочными доспехами туловища. Попадание же в конечность отрывало её напрочь, что вело к потере сознания бойца по причине мощного болевого шока и последующей его гибели из-за обильной кровопотери.

Трех минут мне вполне хватило, чтобы опустошить боезапас десяти установок. При этом особого сопротивления враг оказать не успел. Лишь пара десятков метательных копий и огнешаров полетело в мою сторону. С этим успешно справилась моя защита, отклонив «пилумы» и файерболы.

Кстати о метательных копьях. Оружие оказалось не таким уж и примитивным. Если объективно, очень даже продвинутым, поскольку при контакте с материальным объектом наконечник ярко вспыхивал мощным электрическим разрядом, что-то типа электросварки. Несложно представить, последствия попадания в человека такого копьеца.

Территорию военного лагеря я «пролил» конкретно, как заботливый садовник свой сад из поливочного шланга. В результате ни одного выжившего врага мой пси-радар не регистрирует. От пары сотен «юрт» также практически ничего не осталось.

В неверном свете местной луны и ярких звезд залитая кровью погибших и заваленная как относительно целыми телами, так же их фрагментами и горами мусора земля выглядела более устрашающе, нежели знаменитый художественный шедевр Верещагина. Куда там его апофеозу из груды нагроможденных друг на друга черепов супротив моего, к тому же вонючего до рези в глазах. Дабы огородить обоняние от неприятных флюидов, пришлось опустить лицевой щиток шлема скафандра и перейти в автономный режим.

Терзаться душевными муками насчет пролитой крови не стал — эти профессионалы знали на что шли, ибо a la guerre comme a la guerre.

После уничтожения палаточного городка со всеми его обитателями, мне уже ничто не мешало хорошенько рассмотреть загадочное сооружение из которого поднимался ввысь столб энергии, отлично видимый на фоне ночного неба даже невооруженным взглядом. А в пси-диапазоне он буквально полыхал.

На вид всё та же «юрта» диаметром без малого сорок метров, высотой пятнадцать.

Даже особым зрением здание изнутри практически не просматривается. Мои внутренние сканеры хоть и улавливают какие-то движения, но в виде очень слабых сигналов, на основании которых сложно понять, что именно там происходит. Единственное, что я четко ощущаю наличие мощного источника энергии пси, с какими раньше мне сталкиваться не доводилось.

Ну что же, с охраной я расправился, пора проверить, кто в теремочке живет. Оно, конечно, можно шарахнуть по зданию чем-нибудь убойным, и дело с концом. Но все-таки неодолимое любопытство и мои виртуальные «хомяк» с «земноводным» дружно принуждают своего хозяина взглянуть, что там такое интересное. А вдруг оно еще и в хозяйстве пригодится. Только не подумайте, что я жадный, скорее, рачительный — всё в дом, всё в дом.

Внутрь здания вела двухстворчатая дверь, на вид массивная, высотой метров восемь и в ширину не менее семи, расписана рельефными знаками. То ли какие-то письмена, то ли просто красивый орнамент.

Но едва я успел убрать орудия убийства обратно во внепространственное хранилище и сделать пару шагов в направлении энергетической станции, обе створки распахнулись настежь. Затем из темного проема показалось нечто такое, от чего волосы на всём моем теле поднялись дыбом.

Здоровенная обезьяноподобная, к тому же рогатая тварь еле-еле протиснулась в узкий для нее дверной проем. А когда выбралась и выпрямилась во весь свой десятиметровый рост, мне стало не до шуток.

В мгновенье ока извлек из хранилища оставшиеся две артиллерийские установки с неизрасходованным боезапасом, навел одну на чудище и открыл огонь. После того как мой убойный «брандспойт» заработал, и струя металла уперлась в громадную тушу, я успокоился и даже заулыбался.