Кольцова по просьбе вдовы, Елены Жильцовой (Барышевой), кремировали, а урну захоронили в Екатеринбурге, где учились обе его дочери. Для самой Барышевой после смерти супруга пребывание под прикрытием в городке Озерковске (Свердловске-37) потеряло смысл. Она перебралась к дочкам в Екат.

Посмертно Кольцова, стараниями Петренко, наградили орденом Мужества.

Возникли вопросы, как быть с Козловым? Мало того что тело его фактически исчезло, буквально нечего было хоронить, – оказалось, что делать это и некому. У Козлова не имелось ни жены, ни детей, ни других родственников.

После нескольких некрологов, в сущности перепевающих самую первую заметку в «Телеграме» Наташи Нарышкиной, его благополучно забыли.

Петренко полтора месяца провел в госпитале. У него были сломаны лучевая кость, ключица, шесть ребер, два позвонка и тазовая кость.

Когда он вышел и приковылял под Новый год на службу, ему вручили орден Святого Георгия третьей степени.

Данилов и Варя отделались, в сравнении с ним, а особенно с Кольцовым и Аллочкой, удивительно легко. Три ребра сломаны и сотрясение мозга – у него; переломы двух ребер – у нее.

Данилов не говорил вслух, но ему показалось, что в последний момент Козлов его и Варю пожалел.

Дело об убийстве троих человек – Козлова, Беклемишевой и Жильцова – довольно быстро переквалифицировали на статью сто девятую УК: причинение смерти по неосторожности. Согласно версии, официальной и распространившейся во всех средствах массовой информации, Беклемишева пригласила на небольшой раут своего любовника Козлова, а также экстрасенса Данилова, его возлюбленную Кононову, полковника Петренко и подполковника в отставке Жильцова. Неустановленное лицо принесло на вечеринку гранату, которая в результате неосторожного обращения взорвалась. Трое погибли, трое получили травмы разной степени тяжести. После профилактических бесед, которые провели с сотрудниками охранной фирмы «Гарпун» подчиненные полковника Петренко, телохранители, присутствовавшие в тот вечер в доме, подтвердили версию о гранате.

Данилов и Кононова от госпитализации отказались. Да и как лечить в условиях госпиталя переломы ребер и сотрясения! Никакого средства, кроме как неподвижно лежать на спине, не изобрели. Но этим можно успешно заниматься и дома – что они и делали в квартире Данилова на Рижском проезде.

Еду и воду привозила доставка. Постепенно им стало лучше. Данилов принялся работать, принимать страждущих, а Варя занялась ремонтом своей квартиры на Краснопролетарской, столь фатально пострадавшей от пожара.

Кое-какие средства им удалось к тому времени скопить – ведь Варе за то время, что ее тело пребывало в коме, а душа находилась в прошлом, начислялось денежное довольствие.

Вдобавок ей удалось найти поразительно умелую и честную белорусскую бригаду. Поэтому, как планировалось и мечталось, Новый год они собирались отпраздновать в преображенном жилище.

С утра тридцать первого Варя куда-то таинственно исчезла. Данилов подумал: наверное, подарок ему ищет. Или прихорошиться решила: массаж, укладочка, то-се. Он решил взять на себя хозяйственные хлопоты. Стал резать оливьешечку – старался, как Варя любила, как можно мельче.

Голова была свободна – но мысли, хоть и Новый год, невеселые.

«Мы грохнули Козлова. И что? Зла в мире стало меньше? Не похоже. Отодвинулись от большой войны? Тоже не факт.

Вдобавок погиб прекрасный человек Кольцов. Забавная и нелепая красотка Аллочка.

А взамен? Разве что Варя утолила жажду мести. Получила воздаяние за маму и отца. И все? И только?

Может, правы большевики: метод индивидуального террора порочен? Не таким путем надо идти?

Но если позволять такому олицетворению зла, как Козлов, жить на земле и торжествовать, не вычищать таких, как он, с поверхности нашей планеты, что же будет? Мы ведь погрязнем в свинстве и подлости!»

В колонке тихонько наигрывали джазовые мелодии.

В коридоре щелкнул замок.

«Варя!» Когда она появлялась, сердце у него радостно распрямлялось.

Данилов пошел встречать.

Варя ворвалась радостная, раскрасневшаяся – но без новой причесочки и даже, кажется, без обновленного маникюра. С пустыми руками, никакого подарка ему не видно.

Он помог девушке снять сапоги.

Она поцеловала его и шепнула:

– Ой, хотела до Нового года подождать… Да не вытерплю. Короче, слушай. Я только что от врача, точнее, из женской консультации. Ну что тебе сказать, мой милый? Беременность шесть недель.

Данилов схватил ее, тяжеленькую, на руки и закружил вокруг себя.

Все выдумано, от первой до последней буквы!

Всякое совпадение с реальностью мест действия, характеров и ситуаций романа является непреднамеренным, целиком случайным и полностью остается на совести читателя.

© Литвинова А.В., Литвинов С.В., 2025

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

Варя Кононова

Наши дни

Ушла – и забудь.

Примерно по такому принципу действовал КОМКОН, самое секретное подразделение из числа российских спецслужб. Никто из сотрудников, отправленных в резерв, никогда на место службы больше не возвращался. Во всяком случае, Варя Кононова таких ни разу не видела и о подобных визитах не слышала. Ей самой однажды довелось по делу вернуться в подземную штаб-квартиру, но она считала, что то был единичный, исключительный случай. Поэтому иной раз она думала усмешливо: «Даже странно, что нам, всем тем, кто уходит из комиссии в отставку, память, как в фильме “Люди в черном”, напрочь не стирают».

С полковником Петренко тем не менее она продолжала общаться. Он у них с Алешенькой на свадьбе свидетелем и шафером был.

И на крестины Сенечки его, конечно, пригласили – но не крестным. Крестным Данилов взял своего многолетнего помощника Сименса; тот, несмотря на немецкую фамилию, оказался самым что ни на есть православным русаком.

Однажды полковник обмолвился, что его повысили и он снова стал исполняющим обязанности начальника комиссии. Варя его поздравила, но больше о службе Петренко не произнес ни слова. Ни о каких комконовских делах не заикался.

Скучала ли майор в отставке Кононова по работе в комиссии? Конечно, скучала. Иногда думала, что ее порыв уйти был, пожалуй, слишком спонтанным и необдуманным. Никто ее не гнал. Могла бы служить и служить. Скоро подполковника дали б. А должность у нее полковничья была. К пенсии бы точно доросла. Но главное: какими интересными вещами они занимались!

Однако сожаление всплывало и пропадало, потому что нынешняя жизнь ей по большому счету куда больше нравилась.

Она стала мамой. А жить, отдавая себя крохотному Сенечке, наблюдая день за днем, как он растет и меняется, – ох как интересно! Куда сильнее вдохновляло, чем служба, в которой, честно говоря, тупизма и бюрократии хватало.

Хотя во многом роли матери и домашней хозяйки оказались значительно тяжелее, чем оперативника-спецслужбиста.

Никто, ни единая душа их маленькой семейке не помогал.

Родители Вари погибли давно, в 1993-м.

Мамы Данилова не стало раньше, в девяностом году. Отец его тоже скончался.

Поэтому младенец Арсений остался без опеки-заботы со стороны бабушек-дедушек, причем с обеих сторон.

Помощи ждать было неоткуда, поэтому приходилось все самим. Нянек-бабок они решили не брать. Алеша сказал, что будет Варю всячески поддерживать – в течение как минимум года ни в какие командировки-туры-гастроли по стране не поедет. И притом один день в неделю, когда у него нет приема страждущих, станет безраздельно сыночком заниматься, а Варю отпускать, куда бы она ни собралась: на маникюр-педикюр, стрижку-укладку, в кафе с подружками посидеть.