Черные рыбы то и дело пытались добраться до нас, но лишь бестолку разбивали лбы о высокий и массивный булыжник. Даже если вода поднимется выше, они не смогут до нас добраться. Если, конечно, это половодье вскоре не пойдет на спад.

— Убегать от презренных рыб недостойно рыцаря, — едва ворочая языком, выдал Тарос.

— Тогда чего убегал? — я повернул голову и уставился на него.

— Все побежали, и я побежал, — пожал плечами Тарос. — Мое бегство вызвано не страхом, а незнанием.

— Ага, как скажешь, — спорить мне совершенно не хотелось. — Ты, главное, в следующий раз не спеши бежать. Разберись в ситуации.

Люциан хихикнул, но тут же спрятал улыбку. Кое-как поднявшись, он прошелся по нашему укрытию, представляющему из себя округлую площадку примерно три на четыре метра. Кроме нас троих тут больше ничего не было, и оставалось лишь надеяться, что долго торчать на месте не придется.

Так как заниматься было особо нечем, бард решили скоротать время за разговором.

— Тарос, — Люциан сел спиной к стене и вытянул ноги. — А как ты хочешь прославиться?

— Явно не как съеденный рыбами, — скривился рыцарь. — Я прибыл в Подземье, чтобы сразить дракона.

Люциан побледнел, а я аж закашлялся.

— Дракона? Ты их вообще видел?

— На картинках, — пожал плечами Тарос. — Отыскать и сразить такую тварь — величайший подвиг из всех возможных. Он сделает мое имя бессмертным.

— А тебя — мертвым. — Воспоминание о схватке с драконом заставило меня поежиться. — эти твари слишком опасны, чтобы идти на них в одиночку. Нужна армия и отряд магов.

— Ерунда, — Тарос встал на ноги. — Нужна лишь отвага.

— В таком случае, ты еще тупее, чем кажешься. — Вынес я свой вердикт. — Земля тебе пухом.

— Крестьяне испугались. — Фыркнул рыцарь. — Ожидаемо. Вы не рождены героями.

— Никто не рожден героем, придурок. — Хмуро произнес я, повторяя уже однажды сказанную истину. — Ими становятся. Часто посмертно.

— И это достойная смерть. — Переубедить Тароса не могло ничего.

Ни на что особо не рассчитывая, я сказал:

— Если защищаешь то, что тебе дорого — да, а если сам ищешь приключений на свою жопу — нет.

Тарос привычно отмахнулся:

— Вам меня не понять. Мы на разных уровнях.

В кои-то веки раз мы думали об одном и том же.

— Факт, — согласно кивнул я и добавил. — На разных уровнях умственного развития.

— Вместо того, чтобы рассуждать о том, что тебе не дано постичь, — менторским тоном начал Тарос, — лучше займись чем-нибудь полезным. Например, придумай, чем вы станете кормить меня.

Напыщенному гаденышу все же удалось вывести меня из себя. Гнев захлестнул сознание, волосы и глаза вспыхнули пламенем. Еще миг и сир рыцарь остался бы на валуне в качестве черного пятна. Но, к счастью для него, я нашел иной способ выплеснуть злость и просто нырнул прямо в темную воду, которая тут же вскипела.

Радостно бросившиеся ко мне хищные рыбы опомнились слишком поздно и не успели свалить куда подальше. Схватив ближайшую сваренную заживо тварь, я взвесил ее в руке и запустил точно в лоб Таросу со словами:

— Кушать подано.

Вода начала сходить не так скоро, как хотелось бы. Нам пришлось проторчать на проклятом валуне столько, что надоело и стоять, и сидеть, и лежать. А больше тут заняться было нечем. Оставалось есть, спать и слушать песни Люциана, которого мне, вопреки ожиданиям, уже не так сильно хотелось утопить в темной воде.

Как говорится, все познается в сравнении. Если бард Лесных далей и раздражал меня с завидной периодичностью, то до уровня сира Тароса ему было, как до Луны пешком. Рыцарь только и делал, что ныл, жаловался и, для разнообразия, мечтал о ратных подвигах. О былых деяниях он тоже рассказывал. Резюмируя все эти охренительные истории, то выходило, что если бы местные боги решили создать камень, которые не смогли бы поднять, то Тарос попросил бы второй и стал ими жонглировать.

А больше, чем дураков, я не люблю лишь балаболов. Серьезно, готов поспорить, что за всю свою жизнь Люциан не сочинил столько бреда, сколько умудрился сгенерировать сир Тарос за несколько часов. Умолкал он только когда набивал рот едой или дремал.

И вот, когда мое настроение стало особенно поганым, я понял, что наверху наступило утро. Именно в это время суток окружающий мир раздражал меня больше обычного. Но сегодня имелась и хорошая новость: вода, наконец, начала уходить. Причем довольно быстро, словно кто-то где-то нажал на слив.

— Рота, подъем, — скомандовал я.

— Пора завтракать? — Тарос потер заспанные глаза.

— Пора валить отсюда, — скорректировал я его план. — И чем быстрее, тем лучше.

— И куда мы пойдем? — рыцарь встал, с хрустом размял спину и плечи, после чего поглядел по сторонам.

— Больше нет никаких мы, — я решил сразу расставить все точки над «i». — Участвовать в твоем безумном плане по сражению с драконом — форменное самоубийство. Так что вали на все четыре стороны, а мы домой.

— Ты смеешь сомневаться в моих силах⁈ — рыцарь выпятил грудь и обжег меня взглядом.

Ответом ему послужил мой хриплый смех.

— Я не сомневаюсь в силах дракона. Он тебя сожрет и переварит вместе с железяками.

— Это мы еще посмотрим! — привычно заупрямился Тарос.

— Мне бы на такое смотреть не хотелось, — признался Люциан и зябко обнял себя за плечи. — Ну разве что издалека. Сильно издалека.

— Считаете, что у меня нет шансов? — в голосе Тароса не читалось сомнений, лишь насмешка.

— Ни одного, — честно сообщил ему я. — Если ты, конечно, не носишь в кармане гранатомет.

— Что такое гранатомет? — не понял рыцарь.

— То, что решило бы твою проблему. — Объяснять ему детали мне не хотелось. — Так что давай, освобождай Люциана от клятвы и мы распрощаемся.

Рыцарь скрестил руки на груди и поочередно окинул нас хмурым взглядом.

— Значит вы, как крысы, хотите первыми бежать с тонущего корабля?

— А что они должны делать? — теперь усмехнулся уже я. — Чинить его или грести своими маленькими лапками?

— Каждый способен внести свой вклад…

— И мой вклад в том, что я трачу время, чтобы вразумить идиота. Говорю тебе последний раз: дракон сожрет тебя с потрохами, а потом превратит в удобрение для местных сияющих грибов.

— А из этого красивой баллады не получится, — с готовностью подхватил Люциан.

— Маловерные! — Тарос скрипнул зубами, но вдруг улыбнулся и похлопал Люциана по плечу. — Боишься умереть, селянин?

— Честно? — Люциан натянуто улыбнулся. — Я и жить-то иногда побаиваюсь.

— Ничего, — нисколько не огорчился рыцарь, — скоро в этом мире станет одним храбрецом больше.

— Или одним дураком меньше, — я сжал кулаки и шагнул к рыцарю. — Освобождай его от клятвы или до встречи с драконом не доживешь.

— Злой, — примирительно начал Люциан, как всегда выступавший против насилия, — давай не будем усугублять ситуацию.

— Да куда уж больше-то⁈

— И все же, — бард попробовал отодвинуть меня от рыцаря, но не смог. — Пока нам все равно по пути. Назад идти слишком далеко, и там еще может стоять вода. Так что вперед и только вперед.

— На встречу славе! — бодро пророкотал Тарос.

— Никогда не думал, что Смерть зовут Славой.

Люциан горько усмехнулся, а рыцарь сделал вид, что ничего не услышал. Он первым спустился с валуна и широкими шагами зашлепал по грязи в неизвестность. Даже какую-то железяку нашел по пути. Похоже на меч. Но он в таком состоянии, что дракона им даже пощекотать не получится.

— Ты же сможешь помочь с драконом? — тихо спросил меня бард, когда мы тоже спустились вниз.

— Сдурел? — я посмотрел на него, как на умалишенного. — Меня первый-то сожрал и только чудом подавился.

— Но ты же драконоборец.

— А еще я — Homo Sapiens — человек разумный. А разумные люди не лезут на гору дерьма открытым ртом вперед.

— В таком случае… — Люциан положил руку мне на плечо и проникновенно посмотрел в глаза, — уходи, мой добрый друг. Там, где не миновать двух смертей, третьей лучше избежать. Если сможешь вернуться в Лесные дали, передай всем…