Ну понятно…

— Получше места для деда не нашлось? — я окинул хмурым взглядом дремучее кладбище.

— Мы могли бы похоронить его близ столицы, но он сам еще при жизни возжелал упокоиться в старом родовом склепе. — Данталея равнодушно пожала плечами. — У дедушки всегда были свои причуды.

— Как и у всех богачей, — пробормотал я и потопал в сторону ограды.

Одна створка ворот давно свалилась и едва виднелась в густой траве, тогда как другая висела на одной петле и, раскачиваясь на ветру, уныло и противно скрипела. На секунду я подумал, что если Люциан начнет петь романсы, то звучать они будут примерно так.

— Склеп в самом центре, — Данталея легким кивком указал вперед.

Вести нас она определенно не хотела.

Пришлось мне идти первым.

Прогулка среди могил восторгов у меня не вызывала. Скорее настороженность. В отличие от привычных для меня кладбищ, это выглядело уж слишком зловещим. Я бы даже сказал карикатурным. Мрак, кривые остатки вымощенных камнями дорожек, черные вороны на потрескавшихся могильных плитах, покосившиеся и потемневшие от времени памятники, стелящийся под ногами туман и завывание ветра никак не прибавляли уюта этому месту.

— Люди сюда не часто заходят? — тихо спросил Люциан, старательно маскируя дрожь в голосе.

— Уже нет, — Данталея держалась с достоинством и смотрела строго вперед. — Это кладбище стоит здесь с момента основания города. Сейчас оно закрыто для захоронений. Люди говорят, что все это из-за проклятья.

— Так, — я остановился настолько резко, что идущий следом Люциан врезался в мою спину. — Что еще за проклятье?

— Вы не похожи на суеверного человека, — Данталея взглянула на меня свысока, хотя рост у нас был одинаковый.

— Сложно не являться суеверным, когда вокруг магия, драконы и призраки, — я спокойно выдержал холодный взгляд. — У меня даже знакомый вампир есть. Так что выкладывай, дамочка, что тут творится?

— Ничего особенного, — пожала плечами знатная особа. — Вой призраков по ночам, скрипы, шорохи, налитые злобой глаза посреди мрака, а иногда разрытые изнутри могилы и последствия пляски смерти.

— Ты мне про кладбище рассказываешь или про будни поселка городского типа? — я внимательно огляделся, но не заметил ничего из перечисленного Данталеей. — Здесь опасно или нет?

Ответ был однозначным.

— Днем и на поверхности — нет. Но эту землю давно не освещали. Сейчас никто не знает, что творится в древних мрачных склепах.

— И в одном из них как раз и похоронен твой дед, да? — оптимизма услышанное мне не прибавило.

— Именно, — кивнула Данталея. — Поэтому мне и нужен кто-то, кто спустится туда вместо меня.

— Погоди. — Я снова остановился. — То есть ты с нами не пойдешь?

— Только покажу путь, а потом вернусь к карете. — Без раздумий отчеканила облаченная в темное платье леди. — Ждать буду до заката. После уеду.

— Правильно, зачем тратить свои нервы, когда вокруг полно чужих? — я недовольно скривился.

— Мой дед так всегда и говорил. — Данталея кивнула.

Мы с Люцианом переглянулись. Он виновато улыбнулся и пожал плечами. Я вздохнул и побрел дальше. Все равно иного варианта разжиться светлокрылом у нас нет. Разве что украсть его. Но это уже на крайний случай.

Спустя минут двадцать, мы-таки добрались до огромного склепа. Крыша его давно покосилась и поросла мхом, некогда белые колонны потрескались, а пара и вовсе обвалилась. У входа висели рваные клочья паутины, а за выбитой дверью царил непроглядный мрак.

— Пришли, — Данталея остановилась на достаточном отдалении от входа. — Дед похоронен на самом нижнем уровне. Урна с пеплом феникса лежит внутри его саркофага. Символ этой птицы изображен на крышке и…

— Еще и могилу вскрывать? — с каждой секундой эта сделка нравилась мне все меньше и меньше, а вот идея просто украсть светлокрыла у Данталеи, наоборот, стремительно набирала баллы.

Изначально от кражи пришлось отказаться банально из-за того, что это противозаконно. Но осквернение могилы ничем не лучше. А если выбор из двух зол неизбежен, то я предпочел бы послать все нахер и пойти в таверну.

Но, увы, не сегодня…

— Вам нужен светлокрыл или нет? — Данталея будто прочитала мои мысли. — Деду уже все равно. Да и при жизни он не отличался набожностью, так что не стоит переживать за праведное возмездие свыше.

— Может, поищем другой способ? — шепнул мне Люциан.

— Нет, — я дернул головой. — Времени у нас в обрез. Придется рискнуть.

— Значит, рискнем, — бард набрал воздуха в грудь, подтянул портки и решительным шагом направился к темнеющему зеву входа в склеп. Не дойдя пары шагов, Люциан остановился, посмотрел на меня и сделал приглашающий жест. — Только после тебя.

— Ну конечно, — подойдя ближе, я решительно отодвинул спутника в сторону. — Ты останешься здесь.

— Что? Почему⁈ — возмутился оскорбленный в лучших чувствах Люциан. — Думаешь, я буду тебе мешать?

— Думаю, что там слишком опасно и…

— Вот значит как? — не дал мне договорить бард. — После всего, что мы вместе пережили, ты бросаешь меня? Смотри, я найду себе нового лучшего друга, и ты пожалеешь!

— С чего мне жалеть незнакомого человека? — спокойно поинтересовался я.

С десяток секунд Люциан старался сохранить суровое выражение лица, но все же не сдержался и прыснул в ладошку.

— Злой, — серьезно произнес он. — Я тебя не брошу. Мы вместе это начали, вместе и закончим.

— Обязательно закончим, — заверил я барда. — Но сейчас у тебя иная задача. Особая и не менее важная.

— Правда⁈ — Люциан оживился и с опаской покосился на вход в склеп, из которого веяло могильным хладом. — Какая?

— Охранять ларец, — кивком головы я указал на карету, где остались деньги. — А то этот недомерок-возница не вызывает у меня доверия. А еще береги яйцо тенекрыла, — сумка перекочевала с моего плеча, на плечо барда.

— Можешь на меня положиться! — выпятил грудь Люциан. — Твой лучший друг тебя не подведет.

— Знаю, — не моргнув глазом солгал я и покосился на нетерпеливо переступающую с ноги на ногу Данталею.

Дамочка так и стояла поодаль и бросала в сторону Люциана призывные взгляды.

— И еще, — мой голос зазвучал тихо, так что барду пришлось податься вперед, чтобы все услышать, — смотри с ней осторожнее. А то устроите тут всякое, а потом у нее появятся две полоски.

Бард озадаченно заморгал и спросил:

— Она станет бурундуком?

— Нет, блин, младшим сержантом!

— Чего? — не понял Люциан.

— Того! — не выдержал я. — Не суй свой отросток, куда не следует, иначе проблем не оберешься.

— Погоди, — мой спутник вскинул руки, — про отросток — это понятно. А две полоски-то тут причем?

Я лишь обреченно вздохнул и провел по лицу рукой. Хочет Люциан творить непотребства с женщиной вдвое старше него — пусть. Его дело. Может, у него корни болгарские? Посвятит Данталее новую песню «Зайка моя», и обеспечит себе безбедную старость.

Плохо что ли? Хорошо.

— А что мне делать, если ты не вернешься? — осторожно поинтересовался Люциан.

— Я вернусь.

— Мы теряем время, — напомнила Данталея. — Закат все ближе, — она с опаской взглянула наверх, но не увидела ни кусочка неба сквозь пышные кроны деревьев-гигантов.

Наградив заказчицу недовольным взглядом, я пошел в склеп.

— Удачи, — пожелал мне Люциан и поспешил к благородной особе — от близости к этому мрачному месту ему, очевидно, становилось не по себе.

Как и любому хоть сколь бы то ни было мыслящему человеку.

Не решайся сейчас судьба Лесных Далей, меня бы в столь сомнительную авантюру никто не втянул. Да и склепы мне никогда не нравились. Но судьба порой любит подбрасывать такие сюрпризы, что хоть стой, хоть падай, хоть спускайся в непроглядную темень старого склепа.

Стоило мне переступить порог, как по телу пробежали мурашки. Ощущение было, словно после жары резко вошел в промышленную морозильную камеру, где перегорели все до единой лампочки. Но, помимо холода, в глубине души зародилось смутное чувство необъяснимой тревоги, которое разрасталось с каждой ведущей вниз ступенькой.