— Бедненький! Надо пожалеть…

— Надо!

— И, конечно, поцеловать…

— Заслужил!

— Разумеется, заслужил, — я потрепала Вана за щеку и коварно отступила, когда он уже потянулся ко мне губами. — Жди, позову Фай, получишь с нее свои поцелуи.

— Чего? — мигом нахохлился дракон.

— Ну это же для нее большая половина подарков, логично, если и целовать будет она.

— Так, я не понял, — даже маска не могла скрыть вселенскую обиду на его лицо. — При чем тут твоя горничная? Я вообще-то ради ТВОЕГО квакуна в другое княжество летал!

— Хорошо, Гуччи тебя тоже поцелует, когда ему будет получше.

— Человечка, я не понял! Хмонг с ним, с Гуччи, но ты действительно собираешься вот так вот отправить меня с другой целоваться? Тебе настолько всё равно, что ли?!

— А тебе не всё равно, кого целовать?

— Нет, конечно! Стал бы я ради кого ещё столько крыльями махать! Я старался, ночь не спал, а ты… Эх!

Услышать такое признание было невыразимо приятно. Это конечно не признание в любви, но, на мой взгляд, что-то очень рядом. К тому же я в самом деле была искренне благодарна Вану, так что я притянула его к себе за ворот рубашки и поцеловала горячо и от души. Потом правда чуть ли не пинками в окно выпихнула — вот-вот должна была придти Фай, менявшая грязь в тазик. И вот она сейчас придёт, а у меня тут дракон зацелованный! Не хотелось бы портить себе репутацию накануне самого последнего испытания. В том, что горничная болтать не будет, я уверена, но вдруг она решит привести с собой лекаря? Или садовник в засаде обнаружится, в попытке поймать того, кто зверски трепет бедный плющ которую ночь подряд. Представила, как он прячется в кустах, сжимая в руках садовые ножницы, и нервно хихикнула. Ладно, может не садовник, но стражник какой случайный.

Подумав, я даже свет выключила. Лунного света вполне хватало, чтобы не промахнуться мимо кровати и случайно не наступить на Гуччи, а светлее и не хотелось.

Фай всё не шла, я уже вовсю клевала носом, но мне хотелось дождаться её и отдать лечебные шарики из рук в руки. Села на пол рядом с квакуном, погладила его по любимому местечку меж глаз. Не удержалась и зевнула. Может, стоит всё же зажечь светильник, благо, Фай научила, как это делать?.. ой, так лениво вставать… Ладно, минутку посижу с закрытыми глазами и всё.

Когда раздался тихий стук открываемой и закрываемой двери, я уже почти сдалась в сладкий плен сна. Дождалась-таки, я молодец! Если сейчас с шариками быстро разберёмся и Гуччи станет получше, может, я смогу даже поспать ещё пару часов.

Сначала я приняла вошедшую за Фай — в ночном полумраке несложно было ошибиться, тем более девушка была в униформе горничной. Я уже хотела позвать её и отдать добытые травяные шарики, но мне вдруг показался странным один момент. Уходила Фай с большим ярким светильником, а вернулась с маленькой тусклой подсветкой, которой едва хватало, чтобы не налететь впотьмах на стенку или угол шкафа. Я потрясла головой, прогоняя сонную одурь и присмотрелась повнимательнее. Девушка кралась на цыпочках и прикрывала ладонью и без того неяркий светильничек, что само по себе уже выглядело подозрительно.

А ещё она была выше и фигуристее Фай, да и волосы под чепчиком были убраны в аккуратный пучок, вместо тощих косичек. Странная горничная уже прошла мимо меня к кровати, так что я видела её со спины и лица рассмотреть не могла.

— Спит, как и ожидалось, — пробормотала горничная смутно знакомым голосом. — Но на всякий случай немножко подстрахуемся.

И она вытащила из кармана передника небольшой флакон с пульверизатором, совсем как дамские духи. Попшикала над смятым одеялом, которое скомкалось столь удачно, что в темноте вполне можно было решить, что в кровати кто-то спит. Вот уж никогда бы не подумала, что порадуюсь привычке ворочаться во сне и тем самым превращать постель в одеяльно-подушечное гнездо.

В воздухе запахло мятой, ванилью и чём-то противно-сладким, веки снова потяжелели, и я едва сдержала громкость у зевка. Сам зевок сдержать не получилось, но я сумела сделать его почти беззвучным.

Девушка двинулась к окну. Не к тому, через который постоянно перелезает Ван, а к соседнему, неоткрывающемуся, на подоконнике которого за шторкой стоял мой цветок. Я сразу поняла, что она не любоваться им пришла, но тяжёлая, вязкая сонливость не давала ни пошевелиться толком, ни даже крикнуть, чтобы спугнуть злодейку.

Слава попаданскому везению, нашёлся тот, кто покричал за нас двоих. Дверь спальни с грохотом распахнулась, впуская возмущённый вопль:

— Этта чегой-то тут творится, а?! Кто курильницу с сонными травами под дверь поставил?! Ааа, ты!!! Ты как сюда вошла вообще, крыса прохмонгульная?! Отошла от окна! Отошла, я кому сказала!!! Космы повыдергаю, виверна щипаная!

Горничная-вредительница вздрогнула, неловко обернулась и выронила из рук стеклянный пузырёк. Тот разлетелся вдребезги, в комнате вмиг завоняло болотом и чем-то тухлым. Фай воинственно завизжала и накинулась на незваную визитершу, а я смогла наконец её как следует разглядеть. Это была Тикка, та самая заносчивая горничная, которая досталась мне вначале. Казалось, силы были неравны — маленькая щуплая человечка против высокой статной драконицы, но, видимо, в деревнях драться учат лучше, чем на курсах профессиональных горничных. Так что в скором времени всклокоченная и растрёпанная Тикка лежала лицом в пол, а верхом на ней с победным видом сидела Фай и завязками передника связывала проигравшей руки за спиной. Возможно, Тикка была возмущена подобным произволом, но высказать всё, что она думает, ей мешал собственный чепчик, запихнутый в рот.

Дальнейшее я помнила смутно. Фай позвала стражу, распахнула окно, чтобы проветрить спальню от сонного дыма. Меня перетащили на кровать, я кое-как впихнула Фай пакетик с шариками и отрубилась.

Проснулась я от громкого нетерпеливого квака. Бодрый и здоровый Гуччи нетерпеливо подпрыгивал у меня на груди, нежно покусывая за подбородок, а всё моё лицо было покрыто слизью.

— И тебе с добрым утром, — зевнула я. Голова была чугунная и невыспавшаяся, вставать не хотелось, но и лежать со слизневой маской было неприятно. Превозмогая сонливость, я кое-как соскребла себя с кровати.

— Батюшки! Проснулась-таки! — в стороне радостно всплеснула руками Фай. — А я говорила, говорила, что квакун поможет!

Энергичный рыжий ураганчик налетел на меня и потащил к ванной.

— Ничего-ничего, госпожа Кира, сейчас мы быстренько умоемся и как раз везде успеем!

— Везде — это где? — зевнула я, позволяя горничной одевать меня и причесывать, хотя обычно настаивала на том, что всё сделаю сама. Фай ловко сунула мне в руки чашку с полуостывшим чаем и булочку с маслом и продолжила водить гребнем по моим волосам.

— Дык испытание же ж последнее через час начнётся! Мы уж боялись, вы до обеда проспите, дым этот усыпляющий знаете, какая штука забористая? Говорят, лекари его для бабки нынешнего князя, Мейнарда нашего Махагонового, создали. Она ж ить бессонницей маялась, ну вот ей курильницу возле кровати ставили минут на двадцать, и всё, спала аки младенчик до самого утра. Тока там не одни травы, там и магии чутка, простыми травами дракона-то не проймёшь. И, стало быть, спящего тоже так просто не разбудить, покуда действие дыма не закончится. Кабы не Гуччик, нипочём бы вам до обеда не проснуться! А так он и себя теми остатками сонной магии долечил, и из вас её вытянул.

Лягух, услышав своё имя, квакнул с гордым видом. Уж не знаю, шарики ли так хорошо сработали, или та магия, которую он из меня поглотил, но выглядел Гуччи здоровее прежнего, словно и не он тут помирал кверху пузиком несколько часов назад. Впрочем, как следует это обдумать у меня не было времени — мы с Фай в ускоренном темпе собирались на испытание. И что-то терзали меня смутные сомнения, что испытание будет с большим и жирным подвохом!

Начнём с одежды. Никаких платьев, никаких маскарадных костюмов. Ночнушка. Длинная, в пол, белая ночная рубашка, с завязочками под горло, с длинными рукавами и без единого украшения. Зеркало услужливо показывало не то Панночку от Гоголя, не то русалку-утопленицу. Сходство довершали распущенные волосы и веночек на голову. Фай ещё и половину амулетов от прабабки на меня нацепила, уверяя, что амулеты разрешены, если в них нет магии для активного использования, типа огнём пуляться. Я боялась, что придётся идти босиком, но нет, к счастью, наряд всё же предполагал обувь — вышитые бисером балетки.