— Ага, я тоже проверял… Но я для себя решил, что это именно отец её выслал, не мог даже мысленно смириться с тем, что Делли могла сама от нас уехать, она же нас обожала! Я решил, ладно, я ещё мелкий, подрасту, обязательно к ней заявлюсь и утащу жениться.

— Прям жениться? С браслетами и прочим?

— С браслетами и прочим! И вот мы с тобой росли, учились, занимались… Сначала мне казалось, что я ещё недостаточно взрослый. Потом, что недостаточно опытный. Да, именно в этом самом, спасибо улице Шалостей, избавила от этого недостатка. Потом отец отослал нас учиться всяким умностям в Арнидар, потом мы на спор с Гайсардом пошли к брату твоей ненаглядной Анникен матросами поработать…

— Это было отличное времечко, согласись!

— Согласен, было сложно, но интересно. И, главное, никто с тобой не сюсюкается, чувствуешь себя наконец мужчиной, а не маменькиным драконенком. Гай нам потом завидовал лютой завистью.

— И навыки самим себе одежду штопать наконец пригодились!

— И это тоже, да. Ладно, я отвлёкся. Итак, Арнидар, потом служба у Олафнира, потом отец отправил послами в Блуэрген, потом то да се… Короче, вернулись мы домой, я только пыль дорожную сполоснул, в ближайшей лавке любимых сладостей Делл прикупил, напялил лучшие шмотки и помчался красть свою зазнобу замуж. Готов был разругаться с обоими родителями, отбить её у мужа, признать детей своими… рано ржёшь, я был ОЧЕНЬ серьёзно настроен! Так вот! Стучусь я в дверку, в одной руке корзинка сладостей, в другой букет ромашек. Меня встретили, узнали, обрадовались. Чаем напоили, обцеловали, затискали, искупали в восхищении. Представили родне. Муж в тот день был на рыбалке, его увидеть не довелось. Зато с детьми познакомился.

Донован сделал паузу и усмехнулся.

— И с внуками. У достопочтенной Делаиды на тот момент их народилось целых трое. Ей было уже почти шестьдесят, Расс! Это для нас, драконов, всего-то тридцать лет прошло, а у людей всё, считай, вся жизнь пролетела.

— И ты резко передумал красть её у мужа? Не стал замуж звать? — давясь смехом, уточнил Рассел.

— Я решил, что оставлять внуков без бабушки будет совсем жестоко, — серьёзно произнёс Донован и потом тоже заржал. — Дракл, какое счастье, что Делли не могла прочесть, с какими мыслями я к ней приперся! Я бы со стыда сгорел!

— Да ведь ты даже мне ничего не сказал тогда, паршивец!

— Я ревновал! Я боялся, что ты у меня её отобьешь! У меня ж любовь была, вот такенная!

— И эта любовь не мешала тебе посещать все злачные места Арума и таскать в постель симпатичных горничных.

— Я же сказал — опыта я набирался! Хотел впечатлить, сразить наповал… У меня даже был план подкараулить Делли на пляже голышом, чтобы сразу показать товар лицом.

— Хорошо, что ты не стал так поступать.

— Очень хорошо, что я не стал так поступать! Боюсь, сердце Делли могло не выдержать совсем не в том смысле, на который я рассчитывал.

Смеялись братья долго.

— Вот, с тех пор я твёрдо решил, надолго с человечками не связываться. Они милы, очаровательны и весьма отзывчивы в постели, но вернуться однажды из затянувшейся поездки и обнаружить вместо цветущей подружки морщинистую бабулю… Второй раз я к такому не готов. А вспомни сестру одного из князей! Вышла за человека, сколько они там вместе прожили, всего ничего. И теперь ещё молодая, красивая драконица — а уже вдова.

— Это был её выбор. И говорят, те несколько лет она была весьма счастливой.

— И весьма несчастной позже. Князь там от неё на стенку лезет временами.

— В любом случае, с Кирой тебе такого не грозит. Всё же она не просто человечка, а призванная на отбор, со всеми положенными плюсами. Она, конечно, состарится, но не так внезапно и вдруг, как это бывает с человечками, а вполне себе по-драконьи, лет этак через четыреста пятьдесят. Есть все шансы, что ты даже раньше стареть начнёшь.

— Да понимаю я это! Вот здесь — понимаю, — Донован постучал пальцами по лбу, потом стукнул кулаком в грудь напротив сердца, — А вот тут как упирается что-то, не могу никак это принять.

— Мне кажется, наоборот, — хмыкнул Рассел. — Тут, — он показал на грудь, — всё вполне согласно, что Киру надо хватать и не тупить.

А вот тут, — постучал кулаком брату по лбу, — никак не дойдёт, что пока ты хмонгней страдаешь, запросто может найтись тот, кому будет всё равно, что Кира не дракон. Всех в Арнидар не отошлешь. Умыкнут человечку у тебя из-под носа, будешь потом хвост кусать.

Черепица снова сердито задребезжала.

— Вот, видишь, как ты реагируешь только на мои слова? А между тем, это всё вполне реально! Я тебе сразу сказал, эта упёртая, и победит, и очарует кого надо. И если после победы на ней не женишься ты, то женится кто-нибудь ещё. Может, не сразу, но одна она точно не останется. И прекратить ломать крышу, не хватало ещё внеплановый ремонт устраивать!

— В порядке всё с крышей, считай, просто от пыли отряхнул. Вообще, чего ты такого умного из себя строишь?

— Ха, не всё же тебе меня поучать!

— Я делаю это на правах старшего!

— Ну да, ну да. Двадцать минут разницы не делают тебя опытнее или умнее.

— Ты прям опытнее, сам вон только-только определился, а до этого тоже надеялся, или в конце от свадьбы увильнуть, или найти такую, чтоб не мешала и дальше по чужим койкам прыгать.

— Было дело, не отрицаю, — Рассел развёл руками. — Сам себя сейчас не узнаю. Но, знаешь, всё то, что я ощущаю рядом с Анникен, когда думаю о ней, касаюсь её — я бы не променял это на лучший в мире гарем из самых прекрасных дракониц. Она — как ветер в моих крыльях. Её глаза, запах, а как она мило краснеет по кажому поводу!..

— Так, прекращай свои розовые сопли, меня сейчас стошнит.

Донован показательно закатил глаза вверх.

— Завидуй молча, братец! А лучше не завидуй, а определись уже с нашей иномирской гостьей. Твой кислый вид и меня повергает в уныние.

— Вовсе он не кислый! Сосредоточенный!

— Тогда сосредоточься и прямо здесь и сейчас реши: тебе Киру вообще надо?

— Надо! — рыкнул старший княжич, ни секунды не задумываясь.

— Тогда к чему все эти страдания? Дракон ты у нас или улитка бесхребетная? Прилетел, украл, женился! Всё! Да сядь ты, куда, не прям сейчас же!

Разгорячённый Дон уселся обратно, взлохматил волосы, похлопал ладонями по коленям. Вскочил, прошёлся туда-сюда, снова сёл.

— Я всё-таки хмонгнёй страдаю, да?

— Ты ждёшь честного ответа или братской поддержки и заверений, что нет, конечно же нет?

Донован изобразил задумчивость.

— Пожалуй, братской поддержки.

Рассел протянул руку для их особого братского рукопожатия.

— Тогда знай, я всегда на твоей стороне. Даже если ты и правда страдаешь хмонгнёй.

Княжичи пожали руки, стукнулись кулаками, хлопнули друг друга по плечу. Донован воспрял духом, благодаря разговору с братом он смог разобраться в ворохе тех чувств, которые рождала в нем иномирная человечка. Теперь ему казалось несусветной глупостью, что он так долго раздумывал. Жениться, так жениться!

С принятием решения у старшего княжича прямо под хвостом зудело сделать хоть что-то. Сейчас, сию минуту, без промедления! Залезть в окно к Кире, притащить ей какой-нибудь заковыристый подарок, такой, чтоб ахнула и от радости прыгала. Взмыть в небо и там кувыркнуться раз десять, пока голова не закружиться. И браслеты, да. Нужно срочно лететь в Нурию, заказывать тамошним ювелирам помолвочные браслеты! В идеале — два комплекта, ему и Расселу, чтобы были в одном стиле. Сотбису надо ценные указания выдать, срочно, чтобы помог потихоньку подвести отбор к победе Киры. Ну и что, что он наверняка спит давно, тут, можно сказать, судьба княжества решается! Кстати, пока что по очкам Кира лидирует, особо ничего придумывать и не придется. Если не оплошает в последних испытаниях, победа у неё в кармане.

— Так, у нас там сколько ещё испытаний осталось? С лодками, с работой, семечку посмотреть… Вроде всё, ничего не забыл?

— Кажется, ничего, — Рассел замялся и вдруг выпалил, отводя взгляд а сторону, — Слушай, а давай завтрашнее испытание отменим?