Снимали мы кота в шесть рук, царапалась зверюга не на жизнь, а на смерть. Больше всех досталось мужчинам, точнее макушке и плечам Вана и рукам Селя. И когда внезапно из окна вылетел сапог и под женский вопль «Подонок!!!» приземлился у ног Вана, я поняла — это привет от бабулиного наговора. Пока такое «кхе-кхе», чтоб не забывались и не заигрывались, но стоит только дракону начать приставать ко мне всерьёз — и зашибет его чем-нибудь сверху тоже по-серьезному.
Мимо прошмыгнул босой мужичонка в наспех натянутой одежде. Подхватил с земли сапог, крикнул в сторону окна:
— Виверночка моя, клянусь, в следующий раз заплачу вдвое! Ты же знаешь, я всегда плачу, ну получилось в этот раз так, со ставками в карты не рассчитал немного…
— Втрое! — брат первого сапога так же пролетел в паре сантиметров от макушки Вана. — Чтобы не вздумывал больше обманывать честную куртизанку!
— Душа моя, ты разбиваешь мне сердце… Ой, не надо кидать эту вазочку, ты вспомни, сколько она стоит! И эту не надо, золотце, она же тяжёлая, надорвешься! Всё-все, ухожу, договорились, в следующий раз заплачу тройную цену, ты только не злись, — мужичок послал в окно воздушный поцелуй, подобрал второй сапог и бочком-бочком прошмыгнул мимо нас, старательно делая вид, что он просто тут мимо проходил.
— Да, иногда тут случается и такое, — Ван развёл руками и потер разодранное плечо. — Давайте пойдём куда-нибудь перекусим, потому что от всех этих волнений у меня разыгрался аппетит.
Мы поддержали его бурным согласием и отправились на поиски более-менее приличной кафешки, таверны, бара или ещё чего подходящего.
Заведение с забавным названием «Крепкая морковка» было, по словам наших спутников, одно из самых приличных в округе. Кроме того, оно пользовалось невероятной популярностью у дам, и даже понятно, почему. «Крепкая морковка» оказалась настоящим мужским стриптиз-баром! У меня с порога нижняя челюсть отвисла и слюни на пол закапали. Шикарные мускулистые мужчины сновали по залу, разнося заказы. На официантах были только штаны в облипончик, из ткани, имитирующей чешую, и фартучек с морковкой, видимо, чтобы прикрыть самое ценное. Вместо бейджиков на шее каждого был надет ошейник с металлической подвеской опять-таки в виде морковки, на которой было выгравировано имя официанта.
Встретил нас хозяин заведения — двухметровый амбал, чей бугрящийся мышцами торс украшали замысловатые татуировки. Фартук он не носил, зато поверх штанов был застегнут ремень с массивной пряжкой, на которой значилось «Смотритель морковной грядки».
— Молчун, Угодник, какими судьбами! — здоровяк обрадовался нашим спутникам, как родным. — Вы на подработку или приятно провести время?
— Геррот, разуй глаза! Не видишь — мы с дамами! — возмутился Сель.
— Нам самую дальнюю комнату, если свободна, и меню — мы все голодные, как стая диких виверн! — по-деловому скомандовал Ван.
— Понял, сейчас всё будет, — закивал морковкин смотритель. — Вас проводить?
— Ерунда, сами дорогу найдём, по старой памяти, — отмахнулся Сель. — Здесь всё ещё подают твоё фирменное кроличье рагу? Мне тройную порцию, сразу говорю!
Вскоре мы с комфортом уселись в небольшой комнатке с удобными кожаными диванами. Широкая дверь почти во всю стену была хитро устроена в виде складывающейся ширмы, можно было отодвинуть её в сторону и наслаждаться выступлением на главной сцене, или распрямить и получить полное уединение. Мы пожелали уединения и спокойно поесть, так что дверь мы закрыли.
Кстати, рагу из кролика, рекомендованное Селем, и в самом деле оказалось выше всяких похвал, да и остальные закуски ничуть не хуже. Вино Анникен с радостным писком определила как какое-то там Эстрагонское, я напрягла память и вспомнила, что вроде как оно тут самое крутое. Первый тост был за прекрасных дам, второй за встречу, третий — за свободу выбора и чтобы отбор закончился для всех самым наилучшим образом. К четвёртому тосту мы уже были тепленькие, но вино, зараза, оказалось действительно вкусным, так что мы приканчивали уже третью бутылку и было нам хорошо и радостно.
— За присутствующих здесь дам мы уже пили, предлагаю выпить за одну милую драконицу, которую весь наш дворец, и слуги, и хозяева, любит, как родную. Я поднимаю свой бокал за Лилиен из рода Махагоновых, младшую сестру наших княжичей. Сегодня у неё день рождения, выпьем же за то, чтобы там, где она сейчас, у неё всё получилось! — произнёс Ван, даже ни разу не запнувшись.
— И пусть она и дальше остаётся такой же милой и славной, а главное, пусть Гайсард наконец разглядит, какое Ли сокровище, — поддержал тост Сель.
— Ванюш, тебе не говорили, что вести в ресторан даму и пить с ней за другую даму вообще-то невежливо? — надулась я. — Нам с Анникен начать ревновать?
— Да, мы с Кирой оскорблены до глубины души, — чуть пьяненько кивнула Ани.
— Девчат, вы чего, — наши спутники недоуменно переглянулись. — Можем поклясться: у нас к Ли исключительно братские чувства. Да она у нас на коленках, считай, выросла, там иначе и быть не может. Просто она действительно очень милая и добрая, даже к слугам хорошо относится, и мы все правда очень её любим. И она заслуживает, чтоб в её день рождения мы по-братски за неё выпили.
— Но нам приятно, что вы ревнуете!
— Ой, не фантазируйте лишнего, — фыркнула я. — Ладно, раз по-братски, будем считать, что мы поверили. За именинницу, и чтоб всё у неё было хорошо.
Чокнулись. Выпили. Послушали рассказ о том, что Лилиен Махагоновая удрала из дома на отбор к соседскому княжичу Гайсарду Перламутровому, с которым княжичи Махагоновые во вполне себе дружеских отношениях. Как она прислала весточку с просьбой о конкретном подарке, и как Вану с Селем пришлось лично летать за этим подарком чуть ли не на другой конец Арума.
— Она ж виверненка заказала, представляете? — Сель на эмоциях так махал руками, что едва не свалил со стола пустые бутылки. — А где мы ей за день виверненка найдём, их заранее всех по записи распределяют, летели в надежде на отказника какого-нибудь, готовились даже перекупить чью-то запись самым бессовестным образом.
— Не нашлось отказника, — разводит руками Ван. — Зато, только мы во двор питомника вошли, нам прямо под ноги выкатилось ЭТО. Черненький, толстолапый, шипчики ещё совсем крохотные, как бисеринки, в сапог мне зубешками своими вцепился и повис. Оказалось — смесок, боевая виверна со сторожевой согрешила, а сантарский питомник ой как бдит за чистоту крови. Короче, должны были мелкого утилизовать в тот день, но мы упросили продать.
— Ага, но, поскольку чистота крови, всё такое, обычно в таких случаях вивернят сначала стерилизуют, потом только продают. Одна беда — это дело несколько дней занимает, сама процедура, плюс денёк-другой оклематься. А у нас нету этих дней, у нас на часы счёт.
— Вобщем, мы его выкрали, — сообщил Ван доверительным шёпотом. — Нет, по бумагам всё как надо оформили, оплатили, чин чином. По идее, мы должны были прилететь через несколько дней и чернушика забрать. Но мы ждать не стали, нам же срочно. Так что Сель отвлёк всех расспросами, а я тем временем из ближайших подходящих камней кучечку слепил, типа звереныш клубочком свернулся и дрыхнет в углу вольера. Сунул виверненка под куртку и удрали мы из питомника с нашим ценным трофеем, только под крыльями свистело!
— И у меня по этому поводу тост! Чтоб всё это было не зря, малыш хорошо прижился у новой хозяйки, и они друг другу приглянулись.
За это было просто грех не выпить, хотя разум вяло брыкался и предупреждал, что с винцом пора завязывать.
И, наверное, не только мне пора. Когда приоткрылась дверь, впуская официанта с дозаказанной закусью, Анникен присмотрелась в образовавшуюся щель к извивающемуся на сцене стриптизёру, и глубокомысленно, как может только женщина немного под градусом, произнесла:
— Не понимаю, по какому поводу столько восторгов? Ну мужик. Ну раздевается перед всеми. Я у брата таких хоть каждое утро могла смотреть, когда стражники на тренировку выходили. Правда, нас с сёстрами оттуда гоняли, но если знать, у какого окна встать, всё прекрасно можно увидеть!