— Хорошо, доведи нас до земель дерри, — согласился Хейграст. — Дорогу примерно я знаю, у меня есть старая карта, но нам нужно добраться до Утонского моста без потерь. Вик сказал, что ты поможешь в этом.
— Я помогу, — тихо подтвердил призрак, теряясь в свете поднимающегося светила. — Если только то, что ваш друг сделал с Мертвыми Землями, не окажется сильнее меня. Мы будем идти ночью.
Забирая от древней дороги правее, друзья отошли на север примерно на полдюжины ли и остановились. Лукус отыскал на вершине одного из холмов ложбину, которая скрыла путников вместе с лошадьми. Там и разбили привал. Натянули ткань над Сашем, защищая его от лучей Алателя, перекусили сухими лепешками и стали ждать.
— Не нравится мне это, — хмуро сказал Хейграст, оглядывая с вершины холма окрестности. — Только вышли — и уже привал. А до Утонского моста по меньшей мере три с половиной варма ли. Доберемся ли к сроку?
— Будем стараться, — ответил Лукус, осматривая Саша. — Не забывай: добраться до Утонского моста непросто, но это едва ли намного больше половины пути. На том берегу Инга земли дерри, глухие и опасные леса, за ними Волчьи холмы. Там нам придется особенно нелегко.
— Не рано ли ты вспомнил о Волчьих холмах? — прищурился Хейграст. — Сам же говоришь, до Утонского моста еще надо добраться. У нас впереди не меньше двух недель пути по Мертвым Землям. А с учетом состояния Саша и того больше. Дерри — салмские подданные, жителям Эйд-Мера там нечего бояться. Да и в Волчьих холмах есть застава королевской конницы. Мы можем свернуть в Заводье, это большой город, и присоединиться к какому-нибудь каравану.
— Кьерды тоже считались когда-то салмскими подданными, однако вряд ли кто отважится прогуляться по их землям, да и королевских застав там нет. — Лукус раздраженно шевельнулся. — Иначе мы уже сейчас бы пошли на восток. Так что я не стал бы загадывать. Но ты прав: до Утонского моста еще надо добраться.
Дан, прислонившись спиной к камню, сидел возле похрустывающего метелками Бату и молчал. Не в первый раз он слышал подобные рассуждения. Вся жизнь и Эйд-Мера, и долины Уйкеас зависела от Салмии. Торговля шла с Салмией, защита от серьезного врага могла прийти только из Салмии. Даже Свария, маленькое гордое государство, которое покровительствовало вольным охотникам, в сущности, поддерживалось Салмией. И молодые честолюбивые сыновья зажиточных семей Эйд-Мера, сваров, дети охотничьих родов и даже васты, особенно в недолгие периоды перемирий с соседями, часто отправлялись в Салмию, чтобы устроиться в гвардию, поступить в Шинский университет, прибиться к какому-нибудь цеху ремесленников в Шине или Глаулине, выучиться мастерству. Салмия приветствовала искателей приключений, потому что они создавали в итоге ее славу и даже если возвращались на свои родные земли, то уж никак не ее врагами. И еще одно достоинство невидимо трепетало на флагштоке королевства. И люди, и нари, и ари, и шаи и банги — все элбаны считались равноправными гражданами. Это более всего говорило о мудрости и справедливости братьев королей и королевского совета. По крайней мере, Трук считал именно так.
Империя, которая раскинулась на просторах восточного Эл-Айрана, включая древнюю долину Ваны, по-другому относилась к своим детям. Имперские купцы казались маленькому Дану жестокими и высокомерными в отличие от веселых салмских торговцев. Частенько в разговорах между собой жители Лингера повторяли, что, если бы не сила Салмии, уже давно и над Индаинской крепостью, и над Сварией, и над всей равниной Уйкеас, включая Эйд-Мер, развевались бы имперские флаги. Но в Лингер беда пришла со стороны вастов.
Салмия занимала почти всю равнину Силаулиса и деррские леса до восточной границы Мертвых Земель, которая проходила по глубокому каньону. По его дну бежала некогда полноводная, разрезавшая равнину Дары на вармы локтей вглубь, а ныне мелкая и мутная река Инг. Земли от Инга и до полосы старых, полустертых с лица Эл-Лиа оплывших гор, именуемых к северу от поселка Лот Волчьими, а к югу Гранитными холмами, были заняты свободными племенами. Эти салмские подданные считались ее гражданами только в силу давних договоров. И если северные лесные племена дерри были лояльны королевской власти, платили подати, содержали имперские заставы на своих землях, то южные равнинные кьерды несли беды не только соседям сварам, но и самой Салмии. Они вынуждали держать войска на границе Гранитных холмов и заставы почти в каждой деревне. Поэтому-то салмские короли и приглашали в западные провинции, тянущиеся вдоль Гранитных холмов, а значит, и вдоль земель кьердов, всех желающих. Чиновники раздавали земельные участки, наделяли переселенцев гражданством и немалыми льготами, а последние брали на себя обязательства не только уплачивать небольшие подати короне, но и охранять рубежи гостеприимного государства. Так и получилось, что три провинции вдоль владений кьердов были заселены в основном белу, нари и шаи, которые составили боевую прослойку, отделявшую подбрюшье королевства от воинственных и разбойных подданных. Обо всем этом Трук частенько рассуждал вечерами, повторяя, что однажды, когда Дану исполнится четыре года сверх дюжины, он посадит его на корабль в Кадише и отправит в Глаулин, где в гарнизоне салмской гвардии наставником лучников и арбалетчиков служит Форгерн — родной брат тетушки Анды и отца Дана. И тогда его усилиями и волей Эла из Дана получится настоящий воин, который сможет не только прославить свое имя и отомстить за отца, но и обеспечить продолжение рода. Что и говорить, теперь все эти разговоры казались Дану почти забытым сном.
— Дан, — позвал Хейграст, спускаясь в ложбину, где парень совсем уже было собрался задремать, — разве ты забыл о наших планах? Где твой деревянный меч?
— Деревянный меч? — удивился Дан, вскакивая. — У меня нет деревянного меча, у меня есть только палка, которую ты велел взять с собой…
— Все, что попадает в руки воину, может стать оружием, — хмуро сказал Хейграст. — Иначе однажды окажется, что тот небольшой, но неплохой меч, который подобрал тебе Вадлин, тоже всего лишь бесполезная железная палка. Если хочешь, чтобы враг серьезно относился к оружию в твоих руках, ты сам должен относиться к нему серьезно. К сожалению, сейчас Саш не может участвовать в занятиях. Но раз уж так получается, что идти мы будем ночью, радуйся возможности чему-то научиться. Не хотел бы предсказывать, но многим сильным воинам для того, чтобы остаться в живых, не хватило не силы, а умения. Так что бери… палку и постарайся поверить, что это настоящий меч.
Призрак появился, когда Алатель склонился над горизонтом. Кони были уже оседланы. Покачивая головой, Лукус в который раз осматривал Саша. Дан, с трудом передвигаясь после долгих и жестких занятий с Хейграстом, проверял копыта лошадей и упряжь. Нари вглядывался в карту Дары, нарисованную на куске ткани, когда перед ним вновь проступила в воздухе жуткая фигура с призрачным инструментом в руке. Хейграст вздрогнул. Лукус насторожился. Дан сквозь ломоту во всем теле и боль в побитых пальцах ощутил, как мороз продирает по коже. Ни с чем подобным до этого сталкиваться ему не приходилось. Хотя дядюшка Трук и говорил, что призраки страшны ровно настолько, насколько отыщется трусости у увидевшего их элбана, Дан понимал, что и Хейграсту, и Лукусу не по себе. В сумраке, который опускался на Дару и не был еще прорежен звездами, призрак казался почти обычным человеком. Только очертания холмов просвечивали через него, и то если приглядеться сквозь силуэт. Ник медленно взмахнул рукой, повернулся спиной к отряду и поплыл вперед. Именно поплыл. Несмотря на то что ноги его едва шевелились, двигался призрак быстрее пешехода, приноравливаясь к уверенному ходу лошадей. Он держался в двух дюжинах шагов перед Хейграстом. Нари ехал первым, за ним тянулись привязанные на бечеву лошади с носилками Саша. Замыкали отряд Дан и Лукус. Горы за их спинами то появлялись, то исчезали за горизонтом в зависимости от того, спускался ли отряд в очередную ложбину или поднимался на следующий за ней холм.
