От восторга я поцеловала Риона, но тут же выскользнула из сжавших меня рук.

– Сколько нужно сфер?

– Как можно больше; неизвестно, как долго придется идти по Черте. Черный песок высасывает силы и жизнь очень быстро. Сделай, сколько сможешь. Справишься теперь сама?

– Да, а ты куда?

– Я вернусь в Хаос, ведь мне нужна Сила лабиринта. Встретимся вечером, а утром выезжаем.

Он ушел, поцеловав меня на прощание, а я вздохнула. Без него мне было холодно…

Но встряхнувшись, я сосредоточилась на сферах. Следующие сделать было уже легче, и через несколько часов у меня было их десятка два. Больше уже не смогла осилить, ведь в каждую я словно вкладывала часть себя, наделяя сферы своей исцеляющей Силой.

На время нашего отсутствия школу было решено полностью передать во владение Тиане. Мы не распространялись о цели грядущего путешествия, слишком она была зыбкой и неясной и, честно говоря, звучала бредом скаженной. Я закусывала губу, думая о том, что могу ошибаться и никакого Древа Жизни не существует. Вдруг Алира соврала? Или сама не знала толком? Или я ее неправильно поняла? Но, как бы там ни было, это был хоть какой-то шанс, пусть и весьма призрачный.

На ранней заре следующего дня мы стояли рядом с лошадьми во дворе Риверстейна. Я решила последовать примеру Ксени и облачилась в штаны и кожух, памятуя, насколько неудобно ехать на лошади в платье. Всех тревожило предстоящее путешествие, а Солмея и вовсе выглядела испуганной, что на лице русалки выглядело странным.

– Я не очень дружу с лошадьми, – шепнула она мне.

– У тебя очень спокойная кобылка, не бойся, – успокоила ее я и добавила доверительно: – Знаешь, я тоже плохая наездница, если честно. Не то что Ксеня.

Мы с русалкой проводили гарцующую на жеребце Ксеню восхищенными взглядами.

Школа еще спала, когда мы уезжали – молча, обдумывая путь. Составлением плана занимались мужчины, я особо их не слушала, сосредоточившись на укладывании провианта в дорогу. Было решено ехать вдоль Черты, чтобы я попыталась увидеть, куда ведут нити Силы. Если замечу путь, придется войти уже на сам черный песок.

Меня передернуло от перспективы. Даже если я права и Черта – это защита, трудно представить себе более страшное место…

Я оглянулась на Риверстейн, обвела взглядом темные камни, шпили башен, ворон на стене… Не хотелось прощаться, и я лишь слушала песню, что пели мне духи моей земли. И изо всех сил сжимала зубы, обещая вернуться.

Мы достигли Черты на третий день нашего путешествия.

В Северном Королевстве уже отчетливо пахло весной, она наступала со всех сторон, властно отодвигая зимнюю стужу. Теплый ветер обдувал наши лица, и мой Эххо носился вместе с ним, словно обезумевший от радости щенок со сворой бродячих псов.

Я постоянно рассматривала нити Силы, что окружали нас, пытаясь найти и увидеть их взаимосвязь. Возле Риверстейна они почти все были зеленоватые, потому что тянулись от моего Источника. Но чем ближе к Черте, тем чаще стали встречаться и другие цвета: розовые, синие, белые, оранжевые… Даже знакомые мне красные нити от лабиринта Хаоса. Это напоминало паутинку, что накрывала весь Подлунный Мир, и я удивлялась, что не замечала этого раньше. И все эти нити тянулись в Черту. Я рассказала Арххарриону о том, что вижу.

– Но я пока не понимаю, что мне нужно искать. Где вход?

– Значит, просто смотри, – ответил он, – и говори, если заметишь что-то необычное, хорошо?

Так что я пыталась смотреть.

Мы ехали вдоль Черты уже пятый день, делая привалы прямо возле островков пепла, быстро перекусывали и отправлялись дальше. Ночевали в ближайших поселениях, если была такая возможность. А несколько раз пришлось устроиться спать на земле, под защитным контуром, что установили Шайдер и Данила.

Первый раз, когда мы остановились на ночевку в местной харчевне, Рион совершенно невозмутимо взял меня за руку и потянул за собой в комнату. Я попыталась смутиться, тогда он развернул меня к себе, посмотрел в глаза.

– Ветряна, мне плевать на моральные принципы, на мнение окружающих и на все остальное. Я больше никогда тебя не отпущу, понимаешь? Мне хватило тех месяцев, что ты жила в Риверстейне. Если тебя беспокоит чужое мнение, я с радостью надену на тебя брачные браслеты у ближайшего Источника, и ты станешь моей женой прямо сейчас. Ты согласна?

Он окинул взглядом узкий коридор харчевни, в котором мы стояли, и усмехнулся.

– Прости, наверное, ты ждала другого… предложения. В более подобающей обстановке. Правда, я не уверен, что знаю, как это делается.

А я смотрела на него и понимала, что не нужна мне никакая другая обстановка. И вообще все это неважно.

– Согласна? – повторил он, всматриваясь в мои глаза с напряженным ожиданием.

– Мне не важно чужое мнение, – искренне сказала я. – Но все же… давай прежде найдем то, что ищем.

В темных глазах мелькнула грусть, но лишь на миг.

– Хорошо, – медленно произнес он и вдруг подхватил меня на руки, – но учти, я не собираюсь делать вид, что между нами ничего нет. Ты – моя, Ветряна.

Я согласно кивнула, потянулась, чтобы обнять его.

Через восемь дней пути, когда все уже начали уставать от серого пепла, вдоль которого мы ехали, мне показалось, что нитей Силы стало больше. Я не сказала сразу об этом, переживая, что это мне лишь почудилось. Никто из моих друзей ни словом, ни взглядом не торопил меня; напротив, все старались подбодрить и утешить, когда я впадала в отчаяние.

– Ветряна, не переживай, – гладила меня по голове Солмея, – у тебя получится! Никто, кроме тебя, не видит эти нити, к тому же мы не проехали еще и половины пути! Арххаррион сказал, что нужно обогнуть всю Черту со стороны Королевства, и если ты ничего не увидишь, то проделаем такой же путь со стороны Подлунного Мира.

И вот, когда паника уже раскрыла мне гостеприимные объятия, мне показалось, что нитей стало больше! А уже на следующий день я убедилась, что мне не привиделось. Нити сгущались и вскоре стали стягиваться в одну точку, словно свиваясь.

Я остановила лошадь, внимательно рассматривая их. Рион встал рядом, но ни слова не говорил и не мешал мне.

– Здесь, – негромко произнесла я.

Друзья слаженно посмотрели на серую полосу пепла, за которой начинался черный песок. Даже отсюда мы чувствовали жар и силу Черты, вытягивающую из нас жизнь.

– Вот и в Черте побываем, – весело проговорил Данила, – думаю, там не хуже, чем в наших Пустошах! Вот то дыра, так дыра! А здесь всего-то песочек…

Мы рассмеялись, хоть особо смешно не было, но напряжение ушло. Проверили сферы и повернули лошадей к Черте.

– Возле песка придется спешиться, – сказал Шайдер. – На песок лошади не пойдут, даже если обвязать им морды тряпками.

Серый пепел закружил вокруг нас, поднимаясь от каждого шага и забиваясь в рот и нос, мешая дышать. Хоть и обвязали лица платками, а все равно пепел пробивался даже сквозь ткань. Через несколько часов, когда мы уже напоминали друг другу серых призраков, пепел закончился, захрипели лошади, и впереди показался песок.

Мы спешились, сняли седельные сумки, распределили между собой и отпустили лошадей. Обезумевшие от ужаса животные, почуяв свободу, рванули в сторону земли. Только Кайрос задержался, преданно постоял возле Шайдера, перебирая ногами. Лорд Даррелл погладил своего коня по шее, что-то тихо ему говоря, и хлопнул по крупу. Кайрос мотнул головой и рванул за остальными рысаками, поднимая тучи серого пепла. Шайдер перекинул через плечо седельную сумку и молча пошел в сторону Черты. Мы потянулись за ним.

Кроме меня и Арххарриона никто из моих друзей не ступал еще на черный песок. И хоть я им рассказывала, как выглядит Черта, но даже мои красочные рассказы не могли сравниться с реальностью.

Вскоре пепел остался позади, вокруг нас потянулись безбрежные пески, разбавленные островками перевернутых каменных изваяний и черных водоворотов. Мы молчали, не желая растрачивать силы на разговоры. Арххаррион был прав, в Черте, казалось, не действовали законы пространства и времени, принятые во всем остальном мире, здесь не было неба и горизонта, чернота сливалась с белесой дымкой на разном расстоянии. Порой возникало тошнотворное впечатление, что мы движемся вверх ногами, отчего начинала кружиться голова. Здесь не было солнца или луны, свет небесных светочей не проникал сквозь серое марево, покрывающее Черту, словно заключая в кокон. Постоянно меняющийся и плывущий пейзаж вызывал желание сесть на песок, чтобы унять головокружение от этой зыбкой реальности.