– Ни капельки, – заверил меня гном, – просто кусок железа. Я так думаю, его сделал кто-то из моих предков, первых мастеров, и так обрадовался удачной поделке, что решил передавать по наследству. Сейчас уже и не узнать. А хочешь, я в него камушек вставлю? Синий? Все ж красивее будет!

Я задумчиво погладила листочек на металле.

– Не нужно, пусть будет так. Спасибо, грун Дагамар, чудесный подарок!

– Да ладно! – взмахнул рукой гном. – Ты подумай-ка насчет камушка, подумай!

Ксеня насмешливо фыркнула, показывая, что она думает о таком даре, и любовно погладила свой аканар.

Уже у выхода гном пропустил вперед Ксеню и придержал меня за руку.

– Я должен сказать, – он помялся и вздохнул, покосившись на закрытую дверь, – аканар выбирает не только того, кто готов умереть. Но и того, кто готов отнять чужую жизнь. И в ком живет Тьма. Будь осторожна, маленькая нея…

Я спокойно встретила его взгляд. И вспомнила синие клинки Арххарриона.

– У Риона ведь тоже аканары? – скорее уточнила, чем спросила я. – Значит, в нем тоже живет Тьма?

Гном печально кивнул:

– В нем – особенно. Иди, бесстрашная нея, твоя подруга ждет тебя.

Я еще раз поблагодарила его и вышла, придержав дверь, чтобы не хлопнула.

Выйдя из мастерской, мы разделились. Вечно голодная Ксеня отправилась искать еду, а я решила сходить туда, куда меня тянуло с самого пробуждения. К Источнику. Я чувствовала его местонахождение всем нутром, как, верно, ощущают Источники все существа, наделенные Силой. Это знание никак не мешало мне, это как ощущать свет солнца – даже не глядя, всегда точно знаешь, что оно на небе.

Я быстро прошла по оживленной улице Граама, стараясь поскорее скрыться от любопытных взглядов гномов. Вежливо кивала на их приветствия, но не останавливалась и пробегала мимо быстрее, чем они успевали что-нибудь сообразить и начать задавать вопросы.

Центральная улица подземного города сменилась узенькими проулками, и скоро я уткнулась в лестницу, вытесанную в скале. Здесь было тихо. Оглянувшись, я стала подниматься по каменным ступеням, придерживаясь рукой за чуть влажную стену. Через пять десятков истертых ступеней вышла на полукруглую площадку с неровным естественным входом в подземный грот.

Я ожидала увидеть внутри купель или озеро, почему-то уверенная, что Источник – это всегда вода, но нашла лишь маленькую пещеру, стены которой были словно выложены кусками дорогой заморской соли, белоснежной и пористой, с редкими вкраплениями серебряных сверкающих искр.

И, несомненно, это был Источник Силы. Совсем не такой, как в Риверстейне, и Сила его была тяжелее и какой-то… более земной.

Я улыбнулась своим ощущениям и села на пол у стены, подтянув коленки к груди. Закрыла глаза и просто поплыла по волне чувств… Перед внутренним взором проносились чудесные видения: черные скалы, спящие под снегом; золотые жилы, опоясывающие горы словно искрящиеся змеи; тяжелое железо, под рукой мастера становящееся смертоносным клинком; жар земли, бурлящий в недрах Свободных Гор; тысячи крикливых гномов, готовых умереть за свои скалы… или выпить за них бочонок эля!

Все еще улыбаясь, я открыла глаза.

– Ты хто? – прошамкал старик, внимательно меня разглядывающий.

Когда он подошел, я не заметила и потому вскочила чуть испуганно, отряхивая юбку.

– Меня зовут Ветряна. Я гость в Грааме. Мы с друзьями приехали вчера с груном Дагамаром.

Сухой, как хворостина, и совершенно седой гном, с такой длинной бородой, что она волочилась по полу, рассматривал меня, прищурив глаза, и молчал. Длинный серый и весьма грязный балахон закрывал его полностью, оставляя открытыми лишь босые ступни со скрюченными пальцами.

Он не отвечал, и мне даже показалось, что старик просто уснул с открытыми глазами. Но стоило мне сделать маленький шажок в сторону, как тот очнулся и снова спросил:

– Хто ты?

Я вздохнула. Что делать, старость… И открыла рот, чтобы еще раз назваться, но гном резко вскинул руку.

– Нет… Лучше скажи, хто я. Скажешь?

Ох, бедняга совсем выжил из ума! Даже не помнит, кто он. Может, это местный скаженный? Я посмотрела в хитрые маленькие глаза гнома, раздумывая, как мягче ответить. И вдруг увидела белый свет с серебряными всполохами, мудрость веков за хитрым прищуром и душу Свободных Гор, заключенную в тело.

– Хранитель, – сказала я.

Старик медленно кивнул.

– Значит, правду рассказывают горы, – задумчиво протянул он, рассматривая меня, – вот уж диво.

Он тяжело оперся на деревянную клюку, склонил голову.

– Каков твой Источник, Хранительница? – спросил он.

Я улыбнулась:

– Вода. Если честно, я думала, все Источники в Подлунном мире – это вода.

– Вот еще, – презрительно фыркнул старик, – разные все. У иных и вовсе не пойми што. Твой пробудился, значит, – думая о чем-то своем, прошамкал старик, – хм, тогда, может, и есть надежда, может, и отступит Бездна, сжалится…

Его голос становился все тише и тише, голова опускалась ниже, и я уже почти не слышала, что он там бормочет в свою всклокоченную седую бороду. Нет, все же старик слегка выжил из ума.

– Чего встала?! – вдруг заорал он, и я испуганно подпрыгнула и попятилась. – Иди отсюда! Стоит тут, от дел отвлекает! Подслушивает! Иди! – и замахнулся на меня клюкой.

Подхватив юбку, я торопливо выскочила из грота и понеслась вниз по ступенькам.

Вечером был прием в нашу честь. Хотя мне показалось, что у неугомонных и говорливых гномов любой повод выливается в шумный праздник с бочонками эля, разламыванием стола и прыжками под шувыр. Прием у Верховного отличался от застолья на границе только количеством присутствующих и более крепким столом, обитым железными ободами. У Верховного гнома кулак был тяжелее дагамаровского. И стучал он по столу чаще!

Нас с Ксеней усадили за стол к гномихам, отдельно от мужчин, и уже через полчаса у меня разламывалась голова от бесконечных вопросов и наставлений. Два десятка гномих буквально атаковали нас ворохом самых разнообразных советов, начиная от рецептов лучшей опары для теста и заканчивая методами воспитания детей. При этом они не просто поучали нас, но и громогласно спорили между собой и, как и мужчины, стучали кулаками по столу!

Когда милые жительницы Граама дошли до обсуждения мужских прелестей и достоинств, ничуть не смущаясь и даже не понижая голоса, я не выдержала и, мучительно покраснев, выползла из-за стола, бормоча, что мне очень нужно на минутку удалиться. И, вылетев из шумного зала, бросилась в свою комнату, размышляя, чем бы подпереть дверь, чтобы меня здесь не нашли.

А вот Ксенька осталась и даже весьма заинтересованно слушала. А когда я улепетывала, она еще и начала задавать вопросы, прихлебывая эль и подавшись вперед, чтобы ничего не упустить. Раскрасневшиеся и хихикающие гномихи так обрадовались ее вниманию, что упустили мое бегство и подсели ближе, желая предоставить Ксене исчерпывающую информацию по данному вопросу!

Когда в зале завыл шувыр и начались танцы, я улеглась на кровать и закрыла глаза. Кто-то заглянул в комнату, постоял у двери, но я усиленно делала вид, что сплю, и с тихим стуком дверь закрылась.

Я с облегчением вздохнула и перевернулась на спину, хмурясь и пытаясь понять, откуда в душе эта гнетущая тревога. Хотя что тут думать – поводов для беспокойства у меня целая бездна.

Потом как-то незаметно мысли переключились на слова гномих, те, которые я успела услышать, прежде чем сбежала. Те самые, которые они, хихикая и жарко вздыхая, рассказывали… о взаимоотношениях мужчины и женщины.

И помимо воли я вспомнила тот поцелуй в лесу около Риверстейна и то, как падал снег и какими жесткими были губы Арххарриона. Это оказалось то единственное воспоминание, с помощью которого там, на склоне, под камнепадом, я смогла поймать ладонями дикий ветер.

В комнате было темно, и я чувствовала, как горят мои щеки. И как ни старалась, не могла об этом не думать.