Кай посмотрел туда, откуда прозвучал второй выстрел, лишь на доли секунды уступивший выстрелу охотника. За спиной Туззи опустил ружье рослый всадник с открытым лицом. Он приложил ладонь к груди, кивнул охотнику и вернулся в обоз.

— Часовщик, — тут же сказала Каттими. — Идет в Ламен с двумя подводами. Зовут, кажется, Истарк. Это он подрядил Туззи. Ловок, но выстрелил после тебя.

— Выждал, — с интересом заметил Кай, — и положил свой заряд точно туда же, куда попал и я. А между тем зверь дернулся, да и ружье у часовщика обычное. Из тех, которыми владели гвардейцы иши. Если он и часовщик такой же, как и стрелок, то это лучший часовой мастер Текана.

— Что это было? — подала лошадь вперед Васа. Воительница выглядела встревоженной.

— Ручейник, — ответил Кай. — Обычная пустотная мерзость, но откормившаяся до приличных размеров. Что-то вроде огромной мокрицы с лапами. Или с клешнями.

— С ней покончено? — спросила Васа.

— Нет, — покачал головой Кай. — Но сейчас на нее нет времени. Чтобы она сдохла, нужно забросать колодец камнями. Она не выносит сухости. Задержимся — не успеем засветло подойти к крепости.

— И много еще будет подобной мерзости до Ламена? — поежилась кессарка.

— Не знаю, — тронул коня Кай. — Пагуба не закончилась, так что эта мерзость может появляться как грибы после дождя. До Ламена предлагаю утроить осторожность.

— И все? — заорал за спиной Кая Туззи. — И все? Ты так и поедешь? Ты охотник или кто? Что делать-то?

Главарь охранников тяжело дышал и скрипел зубами.

— Брось в колодец Таджези, — посоветовал Кай, придержав коня. — Может быть, ручейник подавится придурком? И тебе будет хлопот меньше.

— Подожди! — стиснул кулаки, вдвинул меч в ножны верзила. — Я знаю, что мои ребятки уже мертвы! Но ты вот сейчас поедешь дальше и оставишь эту мерзость в колодце?

— А что сделал ты в лесу? — поинтересовался Кай.

— Мне плевать на лес! — зарычал Туззи. — Я спросил об этом колодце! Что ты будешь делать теперь, охотник на нечисть?

— Поеду дальше, — кивнул Кай. — Всегда следует выбирать главное, воин. — Последнее слово охотник произнес с едва уловимой насмешкой и добавил: — Если бы я не выбирал главное, сейчас бы я отправился к твоему часовщику и предостерег его относительно твоей доблести.

Туззи выругался и развернул коня.

— Зачем ты его злишь? — спросила Васа. — Такие, как он, опаснее иных смельчаков. Они достаточно умелы, чтобы ужалить, и слишком глупы, чтобы понять, что этого делать не следует.

— Ты об этом думала, когда встала под его крыло в Кривых Соснах? — прищурился Кай.

— Я не меняю господ от каждого сквозняка, — фыркнула Васа. — Мне нужны были попутчики до Кеты, он мне подходил. Если бы мы добрались до конца пути с Туззи, я должна была бы заплатить ему пару монет серебром.

— И ты бы заплатила? — удивился Кай.

— Откуда я знаю? — пожала плечами кессарка. — Зачем забивать себе голову предположениями? Всякому решению свое время. Привал будем делать?

— Нет, — мотнул головой Кай. — Перекусывай на ходу.

Васа приподнялась на стременах, обернулась и зычно гаркнула в сторону обоза:

— Нет!

— Может быть, ты и подряд проводника-охранника взяла? — хмыкнул, присматриваясь к безжизненному проселку Кай.

— Зачем? — удивилась Васа. — Какой я проводник против тебя? Вот что ты теперь высматриваешь? Выжиги от двоих всадников в черном?

— Нет, — покачал головой Кай. — Давно уже нет. Некого им было выжигать. И это плохо. Очень плохо.

— Почему? — спросила державшаяся поблизости Каттими.

— Эти места никогда не были ласковы к путникам, — объяснил Кай. — В округе всегда было полно разбойников, да что там, многие селяне ночами становились лихими людьми. Большие обозы они не трогали, а одиноких или немногочисленных путников не пропускали. Если теперь этих разбойников нет, как, впрочем, нет и деревень, значит, кто-то другой властвует тут.

— Вроде той мерзости из колодца? — поняла Васа.

— Может быть, — кивнул Кай. — Или что похуже.

— Приделанные? — прошептала Каттими.

— И приделанные, и приделыватели, — заметил Кай и с досадой пошевелил левой рукой.

Рана была глубокой, но даже для глубокой раны она затягивалась слишком долго. Хорошо хоть лихорадка спала и понемногу начала рассеиваться слабость. Как раз после визита к Халане. «К пеплу Киклы, — прошептал Кай и тут же снова поскреб пальцем шею в вырезе рубахи. — И все-таки куда же пропало зеленое кружево?»

— Ерунда! — бодро воскликнула Васа и пришпорила коня, чтобы вырваться вперед и, гарцуя, развернуться перед спутниками. — К вечеру будем на границе ламенских пустошей, завтра еще один переход — и Ламен. А южнее Ламена уже поспокойнее будет. И купцов больше, и тати не заглядывают, и приделанные редкость. Или не так?

— Увидим, — ответил ей Кай.

Крепость показалась за час до наступления сумерек. По левую руку все так же тянулся чахлый лес с редкими, затянутыми бурьяном разоренными деревнями, справа из-за известковых увалов то и дело поблескивала серая лента Эрхи, пока ей не вздумалось повернуть к западу, чтобы петлей в сотню лиг обогнуть ламенские земли, и вот как раз на этом изгибе и высился белесый, покрытый редкой травой холм, на котором стояла крепость. Впрочем, почти все ее крепостное достоинство осталось в прошлом. Башни были обрушены наполовину, и от стен остались едва различимые валы в три или четыре локтя. Только внутренний бастион, хотя и зиял прорехами в кладке, продолжал маячить на фоне красного неба гордым силуэтом.

— Воды нет, — пробормотала Каттими.

— Почему? — не понял Кай. — У нас два меха воды. Полные.

— Там. — Девчонка тревожно поежилась, протянула руку вперед. — Я не на крепость смотрю. На реку. Приглядись.

Кай привстал на стременах, стянул с головы колпак. Рядом придержала лошадь Васа.

Вода в реке еще была, но ее лента сузилась, разделилась на узкие ленточки, и между ними выступало илистое дно и песчаные отмели.

— Что случилось в Кете? — помертвела. Васа.

— То, что и предсказывалось, — ответил Кай. — Камень и вода. И если здесь ее нет, то она вся там. В крепость! Завтра тяжелый день. Будет нужен отдых.

Копыта лошадей застучали по камню, вслед за ними загрохотали телеги, и вот весь обоз медленно въехал в не слишком просторный двор. Среди обломков камня и полусухих кустов струился дымок. У небольшого костерка сидел смуглый человек в дорожном плаще и помешивал в узком котелке какое-то варево. Длинные волосы путника были зачесаны назад и заплетены в косу, из-под низкого, но широкого лба смотрели серые глаза, тонкие губы подчеркивали правильную линию подбородка. Оружия у него не было, только резной посох лежал тут же, возле костра. Вторая рука его удерживала скалящего зубы и шипящего хорька. Незнакомец поднялся на ноги, едва Кай только въехал в узкий проход одной из башен, и уже не садился. Приложив руку со зверем к груди, он кивал каждому следующему всаднику или вознице и беспрерывно повторял:

— Аиш. Путник. Иду в Кету из Ламена. В Кету иду. Аиш. Путник.

Кай спрыгнул с лошади, нашел взглядом Васу:

— Послушай, у тебя так хорошо получается командовать этой обозной братией. Наведи порядок, а то ведь не успели подводы расставить, как все повалили к обрыву, смотреть на обмелевшую реку. В бастионе три прохода, поручи каждый проход кому-нибудь понадежней, чтоб хоть кто-то мог не сомкнуть глаз, да предупреди, что выходить будем с первыми лучами солнца. И если в конце пути эти бедолаги захотят с тобой расплатиться за хлопоты, я не позарюсь ни на одну монету.

— Сочтемся, если что, — подмигнула Каю кессарка.

— Держи. — Он протянул поводья Молодца Каттими. — В северном углу двора каменное корыто, в нем обычно собирается дождевая вода. Да не спускай глаз с этого путника. Не нравится он мне.

Стоянка была знакомой, и на первый взгляд ничего на площадке среди серых камней не изменилось, разве только тесновато раньше было, всегда кто-то околачивался, поджидал попутчиков, порой и пост ламенской стражи имелся, и какой-нибудь трактирщик тент раскидывал, а теперь только этот странный путник с посохом и хорьком. С диким хорьком.