Женщины, кроме Мелани, всегда завидовали мне, и я была уверена, она невзлюбит меня. Но первая встреча показала, ей было безразлично мое существование. И я почувствовала себя совершенно глупо назвав ее сестрой. Ведь она так смерила меня взглядом, будто пришла в негодование от этого вполне нейтрального обращения. И в следующие недели я пыталась не попадаться ей на глаза, тенью следуя к склепу, где проводила дни, а затем такой же тенью возвращалась обратно в свою комнату, стараясь не вмешиваться ни в какие хозяйственные дела. Слуги по привычке обращались ко мне, но я отсылала их к баронессе. Она была хозяйкой замка, но не я.

Все изменилось, когда барон Феракс перестал оказывать мне знаки внимания, хотя от его взгляда мне хотелось бежать из замка де Крейс, но могила Уоррена держала меня здесь, и сделал предложение Марго. Она ответила ему отказом, удивив меня. Она отсутствовала в замке десять лет и не знала какова была молва о нем. А для любой девушки, не знакомой с ним, он был удачной партией.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

И накануне я решилась на разговор с ней. Я открыла ей правду, которую когда-то поведал мне Уоррен. Марго была ему только единоутробной сестрой, отцы у них были разные, и она не имела никаких прав на замок и титул. Я обещала мужу никогда и никому не открывать эту истину, но мне хотелось проложить мостик между мной и Марго. Она не была похожа на Уоррена и все же в ее чертах я видела мужа. Даже не в чертах, а в жестах и привычках.

Она предложила начать все сначала, попытаться нам стать сестрами, чему я только обрадовалась. Но вот послание от отца заставило меня вновь обеспокоиться. Он мог использовать свою власть и влияние, чтобы вернуть меня. И защиту я могла искать только у Марго. Но… я не побежала к ней с этим посланием, к сожалению, сегодня барон Феракс поставил ей ультиматум — или она примет его предложение или… И об этом или я боялась даже подумать.

Эта ночь как и предыдущие шестьдесят ночей не принесла мне покоя. Я едва смогла заснуть. И то после того, как Мелани предложила выпить мне травяной чай. Ночью меня мучили кошмары, но утро принесло мне радостное известие — Марго договорилась с северными наемниками, которые разбили лагерь за землями де Крейс, и они обещали нами защиту от барона.

Вождя наемников звали Ронан. И мне он показался достойным человеком — прямым, открытым, тем, кто не прятал камня за пазухой. И он так смотрел на Марго, что я поспешила оставить их наедине.

Утро встретило нас всех с надеждой, а потом предательство одно за другим обрушилось на всех жителей замка и конечно же на Марго. Ронан был чужаком, с которым я обмолвилась только парой слов, и его предательство удивило, но не ошарашило меня.

Чего нельзя было сказать о предательстве Мелани. Я считала ее сестрой. После смерти дяди и Уоррена во всем мире у меня не было никого ближе ее. Но когда она выкрикивала в комнате свои обиды и обвинения, я не верила ни одному ее слову. Не могла она меня так ненавидеть, не могла желать мне зла…

Когда-то я научилась принимать родителей такими, какими они были. Ведь я как дочь должны была их почитать и уважать. Хотя в детстве только мой дядя знал меня настоящей и любил не за то, что мог продать меня подороже, а просто так.

И узнать о ненависти Мелани было больно. Еще больнее было узнать о том, что она подливала мне настойку в питье, делавшую мое чрево пустым. А затем на меня вновь нашло это затмение. В голове набатом звучало признание о том, как и с кем Уоррен проводил ночи. Возникло такое ощущение — в сердце вонзили кинжал, а затем провернули его, сообщив о девушке, что понесла от него ребенка, которого я так и не смогла ему дать.

В себя я пришла, когда Марго увела меня в свою комнату. Она что-то говорила мне, но я даже не слышала ее речь. В какой-то момент я испугалась собственной немоты. Я хотела что-то сказать, ответить ей, но не могла.

Я думала самый страшный день в моей жизни — день когда умер Уоррен. Но этот день — бесконечно длинный день, который то подарил надежду, то растоптал все, во что я верила и кого любила, он оказался самым страшным.

Узнать правду было страшно. Еще страшнее было за Марго. Пусть мы не стали близки за этот месяц, но я не желала ей ту судьбу, что готовил ей барон Феракс. О себе я старалась не думать. Тем более, Мелани подсказала мне выход, она не смогла прыгнуть со смотровой башни после гибели жениха, но меня ничего не держало в этом мире. И если мне не оставят выбора… я знала — я не испугаюсь смерти. И пусть наши боги не одобряли самоубийства, может, этим прыжком я могла наоборот спасти свою душу.

Тряхнула головой, когда Марго обрабатывала царапины на моем лице. Нос болел, но мне было все равно сломала его Мелани или нет. Все думали, что я трясусь над своей красотой, но не так уж много счастья она мне принесла, если я всерьез думала о том, чтобы спрыгнуть со смотровой башни.

Заглянула в глаза Марго. Мне показалось, она догадалась о моих мыслях. И я увидела то, что она еще сама не осознавала, она беспокоилась обо мне. Может, в тот день, когда она не ответила на мое приветствие сестра, она просто не захотела впустить меня в свое сердце, так как знала — люди причиняют боль. И чем ближе они тебе — тем сильнее могут ранить.

— Главное мы живы и еще обязательно поборемся, сестраы.

Спускаться в часовню и стать свидетелем свадьбы, я не хотела. Но и оставить Марго одну в такой момент я не могла. И пусть не в моих силах было помешать этой свадьбе, но я могла быть рядом.

Я не ошиблась хотя бы в северном вожде Ронане, он не предал Марго, а бросил вызов барону.

Мы покинули обитель, поединок должен был состояться во внутреннем дворе. И хотя я знала, желать кому-то смерти — большой грех, я... сегодня я сама себя не узнавала. Никогда не думала, что я смогу кого-то ненавидеть. И это новое мерзкое чувство мне не нравилось настолько сильно, что я не понимала, как Мелани могла столько лет жить в этой ненависти, полностью отдав на откуп ей свою жизнь.

Это было спонтанное решение, принятое в долю секунды — все бросить и уехать из замка, дать себе время подумать вдали от привычной жизни и этой лжи, окружавшей меня многие годы.

Прошла всего неделя после откровений Мелани и ее смерти. И я не простила ее, нет, для этого требовалось время, а может, я никогда не смогу простить ее и Уоррена, но смерти я все же ей не желала, особенно ту, которая ее настигла.

За эту неделю я навестила склеп Уоррена только один раз… просто стояла и смотрела, не находя впервые слов. А потом развернулась и молча без слов прощания ушла, осознав — я говорила этим отъездом ему прощай. Прощай тому Уоррену, которого я знала, а не тому, которым он был настоящий.

Не знаю, чего я ожидала от дороги — наверное монотонный стук колес, сменяющиеся пейзажи — лесов, гор, равнин и рек. Но все изменилось в одночасье. Я не стала ненавидеть Уоррена, но при этом я отпустила и свою любовь.

И теперь я даже с любопытством стала смотреть в будущее, получая удовольствие от путешествия, от новых знакомств и историй. Только болезнь Марго за несколько недель пути заставила меня поволноваться. Но она выздоровела и мы продолжили путь...

Два месяца дороги и мы наконец-то пересекли границу земель Арайсвена. Луция осталась на землях Трех племен, надеюсь, обретя свое женское счастье с Вересом. Мия, я почти была уверена, собиралась ответить да Лину. А значит, и она останется на севере. Что касается Флавии, та еще раньше озвучила свое решение — начать новую жизнь в Арайсвене.

Марго пошутила, что только мы вдвоем с ней вернемся домой. А я поймала себя на мысли — а хочу ли я возвращаться? Но я не находила ответа на этот вопрос. К тому же, меня вновь беспокоила Марго. Наверное, ни для кого в нашей компании не оставались секретом ее взгляды, которые она бросала на Ронана. Он отвечал ей такими же взглядами. Но при этом почему-то не предложил ей расторгнуть сделку и не сделал ей сам предложение. Что наводило на неприятные мысли.