— Но баронесса, вам предстоит провести брачный обряд с супругом. И не по варварским же обычаям вы выйдите замуж.

И вот как я должна была бороться со своими демонами, если когда я хоть немного их усмиряла происходило нечто такое, что заставляло меня вновь пылать злостью.

Я не думала о брачных обрядах. Но сейчас я бы согласилась и на северного жреца, ведь все мое нутро советовало мне отвязаться от сопровождения в лице брата Эгорна. Он принесет только беды, а если что и посеет, то только вражду и неприязнь, и боюсь не только в свой адрес, но и в мой.

Но вот отказать ему… я тоже не могла. Слишком сильно жрецов уважали в нашем королевстве. А настоятель обители узнав, что я воспротивилась его приказу и его жрецу, мог отыграться на мне и на замке. Слухи было так легко всколыхнуть, как и обвинения в использовании темных заклятий или ведьмовстве. Хотя костры уже давно не пылали ни в нашем, ни в других королевствах.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Да и существование магии скорее было легендой, а не реальностью. Хотя, поговаривали, в библиотеках при обителях до сих пор сохранились свитки о том, как некогда проклятые маги вызывали темных демонов из других миров. И эти кровожадные твари уничтожали целые города и поселения.

Но потом маги, если они все же существовали, а не были плодом фантазии тех же жрецов, исчезли. Не сразу, как повествовали те же сказания. Якобы сначала остатки из магов странствовали по миру или же приносили присягу какому-нибудь королю. Но никто из них не мог уже похвастать настоящей силой. Как пели менестрели, они были лишь тенью того величия, коим когда-то обладали.

Я в своей жизни никогда не видела ни одного мага, и особо не верила, что они вообще были реальны. Люди когда-то и стихии наделяли человеческими и божественными чертами.

Да и неважно существовали они когда-то или нет. Как неважен был и шепот слуг, что мою мать, которая уже понесла меня, спас маг, а не лекарь.

Все эти мысли об ушедшей магии, ведьмах и кострах пронеслись в моей голове в одно мгновение, а жрец ждал моего ответа. А вот я медлила, не зная какой еще аргумент привести, чтобы заставить его передумать.

Дорога на север будет долгой, знала я, и мне придется очень постараться, чтобы он сам передумал и сошел с пути до того, как мы доберемся до северных границ.

Посмотрела на жреца. Он стоял в ореоле солнечных лучей, и в моих глазах на мгновение заплясали темные кляксы. Мне даже показалось, что его лицо изменилось на какую-то долю секунды. Отвела взгляд. Все же мне надо нормально высыпаться, пока мне непонятно что не стало мерещиться.

— Хорошо, брат Эгорн, — согласилась я, выдав даже подобие улыбки. — Вы правы, ваше присутствие на севере облегчит мне конечный путь и я буду рада принести клятвы, засвидетельствовав их Трем Отцам. А где ваша лошадь?

— Лошадь?

— Ну, вы ведь не пешим собираетесь путешествовать, — не удержалась я от колкого замечания. И с некой мстительностью, которую надеюсь мне удалось скрыть в голосе и интонациях, я продолжила. — А у нас всего две кареты. В одной разместимся мы с моей свояченицей. А в другой наша арестантка со служанками. И так как ваше нахождение в одной из карет недопустимо, то вам придется ехать верхом... Уверена, Три Отца оценят ваши стремление на себе испытать все тяготы пути, вкупе с постом и молитвой. Я прикажу слуге оседлать для вас самую покладистую лошадь.

— Но я думал… я не очень хорошо держусь в седле и если мне найдется место рядом с куч...

— Наши Отцы призывают нас не только к умеренности в пищи, но и к трудностям, что закаляют нас. И коли вы собрались нести заповеди Отцов этим варварам там, где никогда не тают ледники, а снег лежит на земле круглый год, вы должны не только иметь сильный дух, но и тело закаленное в пути.

Усмехнулась про себя. Я вот прекрасно держалась в седле, но понимала, что долгие переходы вымотали бы и меня. А этот изнеженный жрец вряд ли выдержит скачку, а уж я позабочусь о том, чтобы мы не медлили в пути. От балласта в лице брата Эгорна я избавлюсь до того, как предстану перед богами со своим будущим супругом. А какие боги соединят нас, это не имеет никакого значения.

Подозвала мальчишку, сына одного из конюхов и попросила его подготовить для жреца норовистую лошадь, пусть усмиряет не только свою плоть, но и лошадь.

— Госпожа, так Ветер слишком своенравен. Может и сбросить седока.

— Брат Эгорн лихой наездник, — не моргнув и глазом солгала я, воспользовавшись тем, что жрец решил помолиться в часовне и не слышал моего ответа.

Мальчишка кивнул и побежал выполнять приказание.

А я оставшись одна запрокинула голову, разглядывая замок. Он казался неповоротливым исполином, хранящим память о многих поколениях семьи де Крейс. И однажды, не сомневалась я, он сохранит и память обо мне сначала моим детям, потом внукам, а затем и их детям. И никто из них так и не узнает правды, ведь ее я не шепну даже мужу или сыну. Только в молитвах обращенных к Отцам, я произнесу ее мысленно не доверяя устам или бумаги.

— Зачем вы тащите с собой еще и жреца? — рявкнули рядом со мной. И мне не надо было даже оборачиваться, чтобы узнать голос говорившего.

Пожар полыхнул по щекам, когда я вспомнила как накануне его язык нарушая все существующие нормы морали и правил скользнул по моей шее, слизывая мой аромат, оставляя взамен уже свой запах. Я ведь бросилась накануне в свою комнату, чтобы смочить платок и до красноты оттереть шею от чужого прикосновения. А вместо этого уставилась в зеркало, не веря что на шее не осталось даже следа от его выходки. Хотя мне казалось, он заклеймил меня, оставляя на память свою метку.

И сегодня вместо того чтобы возмутиться его тоном, я остановила взгляд на его губах. И только услышав смешок подняла взгляд, наткнувшись на темно-синие глаза, кажущиеся намного темнее чем всегда.

— Я никого не тащу с собой, — отрезала я, взяв себя в руки и стараясь не обращать внимание на его насмешку. — Не знаю какой властью и силой обладают жрецы у вас, но вот у нас к ним прислушиваются и не осмеливаются отказывать просьбам жрецов, и тем более настоятелям обителей. Так что я скорее вынуждена была согласиться терпеть… — плохое слово подобрала, но смысла его менять не видела, — его общество.

— Он собирается сопровождать тебя до конца пути?

— Мы не переходили на ты, — напомнила я.

— Так в чем проблема, мы же почти уже родственники… сестра.

Вспомнила его язык на своей шее. И едва ни выпалила в ответ — всех ли своих сестер он облизывает или нет? Благо, вопрос вслух я не задала. Тем более что и сестер у него не было.

Взгляд вновь метнулся к его губам, но я отвела глаза раньше, нежели он заметил это.

— Но пока мы не родственники, — отрезала я.

— Уверены, что не родственники? — ухмыльнулся он. — Ведь это развяжет мне руки...

И не только видно руки, но и язык, причем во всех смыслах.

— Вы же сами вчера сказали, что не прикасаетесь к тем женщинам, которые этого не желают, — напомнила я, желая уличить его во лжи.

Но вот моя фраза вызвала только улыбку на его губах, а не недовольство.

— Я готов и сегодня подтвердить свои слова. Я не прикасаюсь к тем женщинам, которые этого не желают, а не к тем, которые лгут на этот счет и себе, и другим.

Вспыхнула.

— Наверное это говорят себе и те мужчины, что волокут женщину в комнату против ее воли. И которые принимают крики и мольбу о пощаде за ответ да!

С вызовом посмотрела на Ронана. Может, меня и тянуло к нему, но я не обманывалась на его счет. И уж точно не доверяла ему. Пусть он и не обманул меня в истории с Фераксом, но вот наивно верить ему я не собиралась.

Я вообще, кажется, никому не верила.

— И часто вы были свидетельницей подобных сцен? — уже без улыбки спросил он.

— Вы же так хорошо знаете обычаи нашей страны. Как там сказал когда-то ваш брат, прибывая в другую страну надо изучать ее законы и традиции, чтобы не выглядеть дураком и не совершить преступления, — перефразировала я некогда услышанные слова.