Служанки будут в ужасе, когда увидят, что я сделала с платьем, но только избавившись от него, я поверила, что никто больше насильно, прибегая к угрозам, не заставит меня предстать перед Отцами в обители.

Я выбрала черное платье из своего не такого уж обширного гардероба, которое могла надеть сама, не прибегая к помощи горничных. Ведь позвать на помощь Ронана я никогда не осмелилась бы, да и он явно не так понял бы мою просьбу и скорее избавил бы меня от платья, нежели помог одеться.

Вновь покосилась на зеркало, в этот раз разглядывая уже не свадебный, а траурный наряд, что я носила по Уоррену.

Белое платье было мне не к лицу, да и сшито оно было для другой фигуры, нежели была у меня. Я уже не говорю о том, что в этом платье у меня виднелись щиколотки. Но и черное платье было довольно простым. И пусть этот цвет мне шел, но только сейчас я осознала, что у меня никогда не было красивых нарядов. Сначала в детстве мне перешивали платья Катрин. Затем служанки шили мне новые платья. И пусть ткань была дорогой, но это прихоти сестры исполняли по первому приказу. А мне шили наряды, чтобы я меньше бросалась в глаза. А в обители наши с послушницами платья едва отличались от балдахинов сестер.

Впрочем, сейчас было не время думать о нарядах. Меня тут едва не отравили и пора мне было найти этого несостоявшегося убийцу.

Резко распахнула дверь, которая покосилась и едва не упала на меня. Но и силища у этого северянина. Надо позвать плотника, а эту ночь придется провести в другой комнате.

— Ваше предположение подтвердилось? — сразу спросил Ронан.

Но вместо ответа я направилась к лестнице. Подтвердилось. В этом замке ненавидеть меня могла только одна Мелани. И мне пора было с ней побеседовать.

Наверное, это было как озарение. Но кроме Мелани желать мне смерти в этом замке было некому. Ее планы расстроились, Лаура не пострадала, а Феракс был убит. После всего происшедшего, может, она и впрямь тронулась умом? Ну а что. Сначала ее жених умер, а теперь и любовник лишился головы. А может, ей все было безразлично, и зная, что я могу приговорить ее к казни, она и меня решила прихватить с собой на тот свет.

Ронан не отставал от меня, он недовольно хмурился. Уже и без моих слов он догадался, что мои предположения подтвердились.

Не удивился он и когда я вместо залы, в которой продолжалось застолье и уже слышались пьяные крики и разговоры, продолжила спуск вниз по лестнице.

— Думаете, эта женщина вас отравила? — спросил он.

Конечно его люди донесли ему о том, что я приказала запереть Мелани в темнице, а такая тоже имелась в замке. И пусть в последнее время она пустовала, в годы распрей там содержали немало пленников, многие из которых находили там и смерть.

— Не знаю. Но думаю хворь коснулась ее головы.

Охраны у камеры не было. И это была моя вина. Я приказала запереть ее, считая, что никто не попытается ей помочь сбежать. А видимо, кто-то пожалел ее или же у нее были сподручные в замке.

Ронан снял ключ со стены. Что же, мы все учимся на своих ошибках. Так что в следующий раз ни один из моих пленников не сбежит. Я уж позабочусь об этом.

— Можете даже не открывать дверь, — заметила я, — ведь я готова биться об заклад, ее там уже нет.

Но Ронан помешкал только на мгновение и все же открыл дверь камеры. Свет от лампады едва проникал туда, но все же без труда можно было рассмотреть женщину внутри. В первую секунду, когда я бросила взгляд в нутро камеры, мне показалось, что Мелани стояла на носочках, и почему-то шаталась. Но потом я заметила, что часть ее юбки отсутствовала.

Мелани не стояла на носочках, она висела, качаясь в петле. И она уже была мертва.

Вот как оно все сложилось, подумала я, не забыв о том, что у меня ранее успела сегодня промелькнуть мысль распорядиться, чтобы ей помогли в камере предстать раньше срока перед Тремя Отцами, избавив меня от решения прилюдно решать ее судьбу. Но я не взирая на все эти мысли не смогла бы отдать такой приказ. Слишком много лет я провела в обители, в которой меня учили ценить каждую жизнь.

И если бы не попытка отравить меня, я бы подумала, что Мелани, осознав все свои поступки, решила сама свести счеты с жизнью. Но вот теперь, разглядывая ее тело, я не верила, что она сама лишила себя жизни. Слишком это было глупо — сначала выбраться из камеры, потом отравить меня, а затем вернуться в свое узилище, чтобы повеситься. Да и камера была заперта на ключ. А значит, ей помогли. Не по моему приказу, а преследуя свою выгоду. Вот только какую?

— Она довольно крепкая женщина, — заметил Ронан.

Вскинула взгляд. Хм… отравителей двое?

Но теперь я вообще запуталась. Зачем убивать Мелани? Она знала своих сообщников, могла выдать их? А впрочем, если бы я не догадалась о том, что меня отравили, то все решили бы, что моя смерть естественна. И кто бы тогда выгадал от моей кончины? И при чем здесь все же Мелани?

— Есть идеи, кто это мог быть?

Отрицательно покачала головой, не пытаясь уже скрыть волнение и страх. В моем замке шастали убийцы и отравители, а я не знала кто они такие. А что если они нанесут вновь удар? А ведь подстроить несчастный случай или отравить еду, расческу, постельное белье было довольно легко. Хм… но убийцы должны тогда разбираться хорошо и в ядах.

— Я приставлю к вам охрану, — сообщил Ронан. — Но лучше нам поторопиться и покинуть замок.

Бежать, чтобы змеи затаились до моего возвращения? Оставить угрозу, чтобы вернувшись, опасаться каждого шороха? Нет. Это дерево подозрений я собиралась вырвать с корнем. И даже если мне придется рассчитать всех слуг и солдат и нанять новых, да будет так.

— Что с ней?

Я даже не заметила, когда Лаура успела спуститься в подземелье. Но она стояла за моей спиной и рассматривала Мелани.

Обернулась к ней, предварительно бросив красноречивый взгляд на Ронана, он мог бы и подать мне знак, что мы уже не одни в подземелье.

— Она не повесилась, когда потеряла своего жениха. Сейчас, с чего бы ей покончить с собой?

Лаура рассуждала вполне здраво. Но вот удивленной она не выглядела. Да и слез в ее глазах не было. Такое чувство, что она превратилась в каменную скульптуру после откровений Мелани и пронять ее уже ничего не могло.

— Это вы ей помогли? — тут же спросила она.

Отлично, хорошего же мнения она обо мне, если решила, что я собственными руками повесила ее кузину.

— Нет, — возразила я, — мы ее нашли уже такой, — надеюсь, она поверит мне, а не посчитает меня и лгуньей и убийцей.

— Она бы…

Да понятно, что сама она не повесилась бы, поэтому я перебила Лауру:

— Ей помогли, в этом у нас нет сомнений. И хотя двери камеры были заперты, чтобы мы поверили, что она сама свела счеты с жизнью, ты права, если она после своего Ульрика не спрыгнула с той башни, сейчас она точно не стала бы прибегать к самоубийству.

Наконец-то и на лице Лауры отразились чувства и эмоции. Все же и ее проняла смерть кузины, хотя она и пыталась этого не показать.

— Зачем кому-то надо было ее убивать? — спросила она и отвела взгляд.

Не взирая на сегодняшние откровения Мелани, она была ее сестрой, подругой и единственным близким человеком помимо Уоррена.

— Вот и мы ломаем голову над этим вопросом, — немного невпопад ответила я.

— Стоит допросить всех ваших людей, — предложил Ронан.

Так они и сознаются, вздохнула я. Да и от яда, если отравитель не дурак, он уже избавился. Посмотрела на Мелани. Надо не забыть приказать ее похоронить, желательно не на деревенском кладбище и вообще не на моей земле. Впрочем, это терпит. Посмотрела на Лауру, напряженно размышляя, что же я упускаю из виду…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Но как же я сразу не догадалась? Мелани была пронырливой особой и достаточно умной, но все же и ее переиграли. Лауре была невыгодна моя смерть, ведь у нее не было наследника. У нее не было ребенка от Уоррена, но вот у другой он должен скоро появиться на свет.