Но бежать означало бросить людей, проживающих в замке, многих из которых я знала по именам. В детстве меня всегда с улыбками встречали в деревнях и угощали то парным молоком, то свежеиспеченной булкой. Я знала имена мельника, кузнеца, сапожника, плотника… Я знала, как зовут их жен и детей. Так что я не могла их бросить.

— Я могу поговорить с вами… миледи?

Я так углубилась в мысли, что не заметила того, как в комнате появилась Лаура. Она была не одна, за ней как и всегда следовала ее служанка или компаньонка, я так и не узнала какую должность она занимала при Лауре.

Я не любила, когда ко мне подкрадывались, но кажется у них не было желания подшутить надо мной или испугать. Да и судя по их лицам, они сами были напуганы. Лаура дрожала. И я даже испугалась, что она упадет в обморок или забьется в падучей. Ведь только проблем с ней мне и не хватало ко всем тем неприятностям, с которыми я столкнулась.

— Присаживайся… тесь, — обратилась я к Лауре. — Э… Мелани, — вспомнила я имя ее служанки, — распорядись принести нам чая.

Но служанка даже не шелохнулась, продолжая за руку придерживать свою побледневшую госпожу.

Так, а вот это мне уже не нравилось. Пока все слуги выполняли мои приказы, но эта особа, которая была старше Лауры лет на пять, мне не нравилась. Слишком она вольно вела себя, проигнорировав сейчас мой приказ.

— Мел — моя компаньонка, а также дальняя родственница, она не служанка, — поспешно пояснила Лаура, явно заметив мой недовольный взгляд, который я и не пыталась скрыть.

— Пока она находится в моем доме, она обязана выполнять мои приказы, или же, если она не готова подчиняться, она может покинуть нас в любой момент. Поверьте, я не собираюсь ее здесь удерживать.

— Осторожнее со словами, миледи, — неожиданно со злостью заявила эта Мелани. — А то этот дом с легкостью может стать и не вашим!

Мелани хоть и была дальней родственницей Лауры, но не обладала ее красотой. Нет, она была довольно мила. Но каштановые волосы и карие глаза не выделяли ее из толпы других женщин. На ее фоне Лаура с золотыми волосами и голубыми огромными глазами выглядела видением или дымкой. Казалось достаточно подуть, и она растворится, оставив после себя только воспоминание.

И сейчас, если бы не поддержка Мелани, Лаура и впрямь могла распластаться на полу. Но все же ее состояние не оправдывало ее родственницу, которая смотрела на меня с ненавистью и неприязнью. Я собиралась сначала осадить ее, но после прозвучавшей угрозы, ей точно не было места в этом доме. Она должна была убраться отсюда сразу же, как соберет вещи, и я не собираюсь дать ей больше двух часов на сборы. А если Лаура последует за ней, то я не огорчусь и ее отъезду. Ведь если мне каким-то невероятным способом удаться отстоять замок, то она, вернее ее красота станут для меня причиной для волнений. И женихи начнут досаждать нам обеим. Одни будут желать получить землю, а другие прекраснейшую из женщин королевства.

— Прошу тебя, Мел, распорядись о чае, — устало попросила Лаура после того, как кузина помогла ей присесть на диван.

— Я не оставлю тебя одну, — возразила та.

Я усмехнулась. То есть эта дальняя родственница опасалась оставить Лауру наедине со мной, будто я была каким-то монстром из старых легенд.

— Мне ничего не угрожает, — поспешно возразила Лаура, бросив правда немного испуганный взгляд на меня. Она сразу же смутилась, заметив, что я обратила внимание и на этот взгляд и на ее волнение. — Прошу тебя.

— Хорошо, я распоряжусь о чае, — едва ли не задрав нос к потолку, заявила эта Мелани.

Ну-ну, подумала я про себя, распорядится она, как же.

— Постой, милейшая, — остановила я ее. Если она думала, что я спущу ей ее тон, то она явно считала меня размазней. И неважно дочь я барона де Крейса или нет, я хозяйка этого замка. И я ни от кого не собиралась терпеть неуважение. — Я отдала приказ, но ты отказалась его выполнить. А так ка ты не гостья в этом доме, моем доме, замечу я, то у тебя нет причин здесь больше оставаться. До города два часа в карете. Мой кучер доставит тебя туда, как только ты соберешь вещи.

О, она все же побледнела. А вместе с ней побледнела и Лаура, хотя казалось куда более, она и до этого выглядела привидением.

— Прошу, миледи, не отсылайте Мелани. Она больше никогда не осмелится перечить вам. Она поддерживает меня и заботится обо мне.

Лаура с таким ужасом смотрела на меня, как будто я приказала снять с Мелани платье и прогнать ее обнаженной из замка. А вот сама кузина в этот раз прикусила язычок. Вот так, а то распустила я всех за этот месяц.

Так сложилось, что я хозяйка этих земель, так что если я передумала бежать, пора мне было с достоинством нести выпавшее мне бремя.

— Мелани, прошу тебя.

А вот это любопытно. Лаура попросила кузину извиниться передо мной, что та и сделала, процедив неразборчиво слова сквозь зубы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

В обители меня учили милосердию и состраданию к ближнему. Но вот сейчас я почти потребовала принести мне нормальные извинения. Но потом махнула рукой. Пора было выяснить что привело Лауру ко мне. Ведь до этого мы в течение месяца прекрасно игнорировали друг друга. И я бы предпочла и дальше свести общение с ней к минимуму.

Мелани еще раз сверкнула глазами и покинула комнату.

Я едва осталась сидеть на месте, удержавшись от того, чтобы проверить, а не подслушивает ли нас эта девица. Если конечно она девица в двадцать четыре года.

— Все три года я молила Трех Отцов дать мне детей. Но увы, они остались глухи к моим молитвам, или же посчитали меня недостойной продолжить ваш славный род, — начала Лаура.

И я натянуто усмехнулась. Род может и славный, но он такой же не мой, как и ее. Но да ей знать это незачем. А вот что она не понесла — странно. Три года все же не маленький срок.

— Неужели брат не мог найти лекаря или целителя для вас? — прервала я затянувшееся молчание.

Лаура печально улыбнулась, не пытаясь скрыть тоску и боль в глазах. И в этот момент что-то и в моем сердце дрогнуло, когда я наконец-то поверила, что она и впрямь любила моего брата. И ее траурная одежда и часы проведенные в семейном склепе де Крейс не дань традициям, а искренняя боль того, кто потерял близкого человека.

Но мне не суждено было ее испытать. Так как у меня не было такого человека, а полюбить, находясь в обители, было сложно. Ведь мы в основном помогали тем, кто нуждался в помощи — в исцелении духа или тела. А также помогали неимущим и нищим бродягам. А Трубадуры, что захаживали к нам в гости, они мечтали не о настоящей любви, а об очередной музе, которая вдохновила бы их на новую песню, что будет звучать в кабаках и тавернах, на свадьбе простолюдинов и приемах аристократов. А самые достойные песни может прозвучат и в троном зале короля, услаждая его слух грустной песней о любви, или балладой о рыцаре, чью кончину оплакивает возлюбленная.

Внимательно посмотрела на Лауру. Скоро о ней вновь запоют. Впрочем, она достойна и песен, ведь скорбь ее была истинна.

— Все лекари сказали, что я совершенно здорово. Возможно, в чем-то я или… Уоррен прогневили богов, вот они и не смилостивились над нами. И у меня нет даже возможности после его смерти утешиться в нашем ребенке.

Я молчала, меня учили подбирать слова, чтобы успокоить и дать надежду, но сегодня я их не находила.

— Простите, миледи, что жалуюсь вам, но мне трудно смириться с потерей Уоррена.

— Время излечивает все раны, — ответила я избитой фразой.

— Может быть, — согласилась Лаура, но по ней было видно, что она не поверила моим словам. Да и согласилась она со мной лишь для того, чтобы не вступать в бесполезный спор.

Я уже с любопытством взглянула на нее. Я думала, что она красива, но глупа. Но теперь я решила, что была поспешна в суждениях. И мне стоило было найти время и самой поговорить с ней. Ведь «миледи» я стала, когда проигнорировала ее обращение сестра.