Дворец в духе Средневековья

ОСОБНЯК ФЕДОРА ШЕХТЕЛЯ — РЕЗИДЕНЦИЯ ПОСЛА РЕСПУБЛИКИ УРУГВАЙ

Ермолаевский переулок, 28.

Архитектор Ф.О. Шехтель. 1896 г.

Городская усадьба Ф.О. Шехтеля

Недалеко от легендарных Патриарших прудов в тихом Ермолаевском переулке в 1896 году появился средневековый готический замок, словно сошедший со старинных гравюр. Построил этот необычный дом для себя и своей семьи замечательный русский архитектор Федор Осипович Шехтель, один из самых известных в России мастеров стиля модерн. Он стал одним из создателей нового архитектурного языка XX века, а своим девизом выбрал слова «Любить искусство и творить сказку».

Франц Шехтель в 1886 г.

Франц Шехтель был немцем по крови, но считал себя русским зодчим, а в 1914 году и вовсе принял православие, став Федором. Великий зодчий не сразу выбрал стезю архитектора, увлекаясь множеством профессий, связанных с искусством. В молодости Шехтель иллюстрировал книги и журналы, рисовал театральные афиши, меню для торжественных обедов. Триумфальным событием для Шехтеля стал заказ на оформление Москвы к коронации Николая П. Он создавал эскизы театральных декораций и костюмов, заслужив репутацию «виртуоза карандаша», рисовал виньетки, в том числе и для книг А.П. Чехова, навсегда снискав его дружбу. За общительность, остроумие, за то, что, по выражению В.М. Саблина, «не матерел на архитектурных лаврах», Чехов называл Шехтеля талантливейшим из всех архитекторов, а он почтил память Чехова, построив в 1914 году на его родине библиотеку и музей.

Шехтель не представлял жизни без каждодневной напряженной работы. Когда он работал, никто не осмеливался входить к нему в кабинет. Внучка архитектора, художница М. С. Лазарева-Станищева, вспоминала, что дед работал с упоением. Запершись в своем кабинете, он иногда по нескольку суток не выходил даже к столу. Любимые им бифштексы приходилось просовывать ему в чуть-чуть приоткрытую дверь. Кроме того, он никогда не позволял себе вольностей: к завтраку всегда выходил во фраке.

«Уверен, что без работы я был бы никуда не годен — как часы, заводимые регулярно и постоянно», — писал о себе сам Шехтель и работал, работал и работал. По словам великого зодчего, он искал в архитектуре «музыку форм и радость красок» — эти слова во многом относятся и к его собственному особняку. В нем он прожил четырнадцать полных творческих исканий лет.

Ко времени его постройки 36-летний архитектор завершил строительство роскошного дворца Морозовых на Спиридоновке, получив, наряду с известностью и материальное благополучие. Именно на эти средства Шехтель купил небольшой участок неподалеку от огромного владения Морозовых, и стал возводить себе «небольшой архитектурный автопортрет».

Вряд ли какое-либо иное здание может рассказать о творческой индивидуальности архитектора больше, чем особняк, построенный им для себя самого. Здесь зодчий, не связанный желанием влиятельного заказчика, может почувствовать себя по-настоящему свободным. Возможно, поэтому Шехтель и создал в тихом патриархальном переулке невиданный романтический замок, свидетельствовавший об его истинных вкусах.

При взгляде на него еще чувствуется увлечение Средневековьем, но уже намечаются первые ростки модерна. Здесь и башни, и выступающий вперед прямоугольный корпус с высоким щипцом, украшенный окном, характерным для поздней английской готики XV века. У здания нет одного ярко выраженного главного фасада, дом живописно смотрится со всех сторон. Поверхность дома непрестанно ломается, стены отступают, поворачивают под самыми различными углами, непрерывно меняются и движутся, как живой организм. Кованая решетка с растительным орнаментом выполнена в виде извивающихся побегов невиданного растения.

Зодчий с юмором писал о своем новом доме А.П. Чехову: «…Построил избушку непотребной архитектуры, которую извозчики принимают то ли за кирку, то ли за синагогу».

Как во внешнем его облике, так и в интерьерах рациональность и удобство сочетаются с красотой и поэтичностью. Над главным входом в дом, расположенным в многоугольной башне справа, зодчий поместил изысканное мозаичное панно, выполненное в мастерской В.А.Фролова по эскизу зодчего. На нем, на золотистом фоне распускающийся бутон, расцветший и увядающий лиловые ирисы, символизирующие три времени жизни цветка: рождение, расцвет, увядание и три стадии человеческой жизни: детство, расцвет и старость.

По легенде, свое название ирис получил за изысканность и яркость в честь древнегреческой богини Ириды, покровительницы радуги, которая спускалась с Олимпа к людям в семицветном одеянии, чтобы возвестить людям волю богов. Во многих мировых культурах ирисы имели особое сакральное значение. Еще древние римляне на пирах опускали цветки ириса в бокалы с вином. Ирис красовался и на гербе города Флоренции. Между прочим, герб французских королей, «флер де лис», «цветок лилии», на самом деле цветок ириса. В Японии ирис считался цветком воинского духа. В христианской традиции — символизировал чистоту и защиту, а также олицетворял страдания Христа и часто выращивался в монастырях. Символ стал любимым цветком эпохи модерн как символ магии и тайны.

На панно изображены и три таинственных символа: латинская буква S — начальная буква фамилии архитектора в латинском написании и число 96 — год постройки дома. Существует мнение, что число 96 можно трактовать, как латинскую букву N — начальную букву имени жены Федора Осиповича, Натальи Тимофеевны Жегиной.

Внутри дома также ощущается «средневековый романтизм», господствует спокойная и изысканная красота. Замок подобен ожившей старинной английской балладе. Цветные оконные витражи, стрельчатые арки, массивная резная мебель благородного темного дерева, прозрачные стекла резного хрустального стекла с изысканным рисунком, словно драгоценные камни, украшающие корону английского короля. Они больше похожи на изысканные произведения ювелиров, чем стеклодувов. Массивные деревянные балки, делящие на квадраты потолки парадных залов, резная балюстрада, отрада зимних вечеров — роскошный камин, украшенный сложной затейливой лепниной, воскрешают романтический дух рыцарского замка поздней английской готики XV века и вызывают к жизни мысли о духах и преданиях, «населяющих» таинственный замок.

Роскошный камин в кабинете Шехтеля

Парадная деревянная резная лестница

Каждая деталь интерьера индивидуальна и неповторима, словно слово в поэме. Убери его, и исчезнет волшебство, замолчит музыка, застывшая в камне. В интерьерах дома талантливый зодчий воплотил новые замыслы. Он обратился к приему, который впоследствии станет характерным для его построек, — проектирование «изнутри наружу», когда внешняя архитектура фасадов задана планировочной целесообразностью интерьеров, основанных на трех главных принципах: комфорт, удобство, красота. Внутреннее устройство дома выражало новейшее представление об архитектуре. Не чопорный классический порядок, а стремление к индивидуальности, смелости и свободе.

Все здесь от витражей, мебели, и светильников созданы фантазией Шехтеля по его собственным эскизам. Так, небольшая прихожая в башне главного входа сохранила установленную Шехтелем вешалку для одежды и витражи-клейма на рыцарские темы с изображениями мужчины и женщины. Существует красивая романтическая версия о том, что это хозяин и хозяйка дома, встречающие гостей.