И для семьи Морозовых, и для семьи Зиминых развод Зинаиды и женитьба Саввы на разведенной были страшным позором. В России развод не одобрялся, а для старообрядцев это было — немыслимо. Старообрядцы свято чтили свои законы: не сквернословили, не пьянствовали, не курили, никогда не повышали голоса, много работали. В доме Марии Федоровны не было горячей воды, телефона, электрического света, а спала она даже в преклонном возрасте на сколоченной мужем жесткой деревянной кровати. И самое, главное, старообрядцы никогда не женились на разведенках. Отец Зинаиды говорил, что ему легче было бы видеть дочь в гробу, чем второй раз под венцом. Савва пошел на чудовищный скандал и семейный

позор — свадьба состоялась. Первенца супруги назвали в честь деда, Тимофеем.

Именно после женитьбы в 1888 г. Савва с женой покидают родительский дом и покупают на тихой аристократической Спиридоновке барский особняк, принадлежащий Н. Т. Аксакову, брату известного поэта. Вскоре на этом участке начинается строительство дома, поразившего москвичей своим великолепием.

Савва Тимофеевич поселился в роскошном особняке с молодой красавицей женой, на которую по купеческим обычаям и был оформлен дом. Зиночка обожала роскошь и упивалась светскими успехами. Немыслимые туалеты, самые изысканные драгоценности, самые модные и дорогие курорты, фешенебельные отели, собственный выезд, ложа в театре… Морозов беспрекословно оплачивал все счета своей обожаемой жены. Ее суетное тщеславие порой не знало границ и приводила к курьезам. На открытии Нижегородской ярмарки Савва Тимофеевич как председатель ярмарочного биржевого комитета принимал императора с семьей. И в ходе торжественной церемонии ему высказали замечание, что шлейф платья его жены длиннее, чем у императрицы Александры Федоровны, что являлось серьезным нарушением этикета.

Зинаида Григорьевна, став хозяйкой роскошного особняка, окрещенного молвой «московским палаццо», превратила свой дом в роскошный светский салон. У нее «запросто» бывала сестра царицы, жена московского генерал-губернатора великая княгиня Елизавета Федоровна. В изысканных, сверкающих гостиных хозяйки собиралась вся артистическая элита. Здесь звучали голоса Ф. И. Шаляпина, который ценил ее как прекрасную собеседницу и пел для нее русские народные песни, К. С. Станиславского, В. И. Немировича-Данченко, И. М. Москвина, В. И. Качалова, А. П. Чехова, О.Л. Книппер. Здесь можно было встретить сына Л.Н. Толстого Сергея Львовича, В. А. Гиляровского, Л.Н. Андреева, историка В.О. Ключевского, художников И.И. Левитана, А.Н. Бенуа, министра финансов Витте, который представил «ситцевого короля» самому императору. Авторитет Зинаиды Морозовой был столь высок, что с ее мнением считались сильные мира сего, а творческая элита прислушивалась к ее умным и тонким замечаниям.

Вот как описывает хозяйку Андрей Белый: «В комнату вошла Сказка тихими неслышными шагами. У нее было светло-серое платье, и на нем были нашиты серебряно-бледные листья. В рыжих волосах горела бриллиантовая звезда. Она ступала тихо и мягко, как бы пряча свое изящество в простоте. Это был верх аристократической естественности».

Жизнь в богатом доме протекала интересно и счастливо, подрастали дети. Обворожительная хозяйка со всей страстью своей натуры отдалась устройству семейного очага. Казалось, ничто не предвещало беды в уютном и просторном Морозовском доме, в любимом театре, все обещало покой и счастье. Но в это время в жизни Саввы появилась женщина, с именем которой связана семейная драма, а, возможно, и его смерть. Имя роковой женщины, ведущей актрисы Художественного театра — Мария Федоровна Андреева, с ранней юности впитавшая в себя страсть к театру и сцене, обожавшая внимание публики и многочисленных поклонников.

По семейной легенде, Савва Тимофеевич как-то посетил спектакль молодого еще Художественного театра (МХТ), посмотрел на Москвина в роли царя Федора Иоанновича и так растрогался, что тут же пришел на собрание акционеров театра и скупил все его паи. На самом деле он был одним из первых купцов, откликнувшихся на просьбу Станиславского помочь в создании первого в России общедоступного театра. Именно он нашел новое здание для театра в Камергерском переулке и оплатил его полную реконструкцию, заказав его перестройку своему любимому архитектору — Федору Шехтелю. Морозов практически содержал весь театр, покупал костюмы для спектаклей, а для пьесы «Снегурочка» даже снарядил экспедицию за костюмами на Север. По скромным подсчетам историков, Савва Тимофеевич израсходовал на театр колоссальную сумму — более 500 000 рублей. Но не только деньги Морозов положил на алтарь любимого дела — он отдал ему душу.

Станиславский по достоинству оценил Морозова: «Этому замечательному человеку суждено было сыграть в нашем театре важную и прекрасную роль мецената, умеющего не только приносить материальные жертвы, но и служить искусству со всей преданностью, без самолюбия, без ложной амбиции и личной выгоды…».

Савва Тимофеевич лично руководил осветительной службой театра. Как-то один из его друзей, придя в особняк на Спиридоновке, увидел, как Савва на дорогущем столе красного дерева смешивает какие-то лаки. «Савва, ты бы хоть подстелил что-нибудь, испортишь ведь мебель», — заикнулся гость. «Стол что, ерунда, — ответил хозяин, — такой любой столяр за сто рублей сделает. А вот лунный свет только у меня в театре будет».

Мемуаристы пишут, что с годами Савва Тимофеевич стал тяготиться атмосферой в своем доме, его раздражала и излишняя роскошь, и чрезмерная светскость жены. Властный характер Зинаиды Григорьевны, когда-то восхитивший Савву Тимофеевича, стал тяготить его. Бешеная страсть к жене переросла в отчуждение. Они жили в одном доме, но практически не общались. Не спасли этот брак даже четверо детей. Наступил конец семейному счастью пары, создавшей свой союз по страстной любви.

Зинаида Григорьевна, умная и гордая, разлад переживала тяжело. Появляясь в светском обществе, она ходила с высоко поднятой головой, надменная и недосягаемая. За этим величием скрывались отчаяние и обида. Во всех своих бедах она обвиняла М.Горького, которого винила в крахе своей семьи — из-за него Савва Тимофеевич связался с революционерами и с актрисой Андреевой, ставшей в жизни Саввы Морозовой роковой женщиной.

Жена высокопоставленного чиновника А.А. Желябужского, принявшая сценический псевдоним Андреева, разочарованная неудачей в личной жизни, искала утешения в игре на театральной сцене. Ей прочили блестящую театральную жизнь, но она избрала путь профессиональной революционерки. Возможно, первоначально она просто «играла» в революцию, как играла ведущие роли на сцене МХТ. Но постепенно новая жизнь, полная романтики и тайн, полностью ее захватила, и для театра уже не осталось ни сил, ни времени.

М.Ф. Андреева

Многие считали Андрееву самой красивой женщиной русского театра. Сама великая княгиня Елизавета Федоровна писала ее портрет, а также самые знаменитые художники России — И.Н Крамской, И.Е. Репин, И.И. Бродский. Увлечение Саввы переросло в любовь, завязался бурный роман. Морозов, восхищаясь ее красотой, благоговейно преклонялся перед талантом и мчался выполнять любое желание.

Именно по ее просьбе он дает деньги на нужды партии, на побег из тюрьмы политических заключенных, на издание ленинской газеты «Искра», на создание подпольных партийных типографий. Он лично доставляет запрещенную литературу на… собственную фабрику, прячет в своем роскошном особняке революционера Николая Баумана, спавшего по ночам в кабинете хозяина или на бильярдном столе. Поговаривали, что в то время когда в особняке прятался Бауман, Морозова решил посетить сам московский генерал-губернатор С.А. Романов. Прием был обставлен самым роскошным образом. Сергей Александрович сидел за столом и даже не подозревал, что сидящий здесь же «друг семьи» Морозовых — опаснейший революционер Бауман, которого искала и не могла найти вся московская полиция.