После 1917 года в России шла бойкая торговля антиквариатом. Распродавали семейные реликвии покидавшие Россию состоятельные люди; сбывали награбленное в царских дворцах революционные матросы, комиссары и воры. В покупателях, в том числе и иностранных, недостатка не было. Однако мало было купить уникальные ценности, их еще нужно было вывезти. В 1919 г. был издан декрет «О запрещении вывоза и продажи за границей предметов особого художественного значения». Частные лица не могли их вывозить: государство оставило это право за собой. Однако Арманду Хаммеру такое разрешение было выдано.

«Кремлевские мечтатели» считали тайную распродажу уникальных запасников новых советских музеев самым легким способом пополнения партийной и государственной казны.

Распродавали национальное достояние с особым размахом. Продавали — целыми дворцами: петербургские пригородные комплексы рассматривались как валютный резерв, интерьеры дворца княгини Палей в Детском (Царском) Селе были проданы оптом, гатчинский дворец-музей целиком готовили к отправке в Америку. Шла речь о продаже Эрмитажа — к лету 1929 года две тысячи полотен из Эрмитажа были намечены к реализации.

Только в 1917–1923 годах большевиками было продано: 3 тыс. каратов бриллиантов, 3 пуда золота и 300 пудов серебра из Зимнего дворца; из Троицкой лавры — 500 бриллиантов, из Оружейной палаты — золотого и серебряного лома 40 пудов. В 1926 году часть Алмазного фонда (измерявшаяся по весу — 9 кг) за полмиллиона рублей была продана английскому антиквару Норману Вейсу. Тот продал драгоценности аукционному дому Christie's. Британский музей получил Синайский кодекс (Codex Sinaiticus) — Евангелие, датирующееся IV в. нашей эры, рукопись которого на пергаменте была найдена на горе Синай.

Из знаменитых музейных хранилищ, из бывших дворцов, из картинных галерей и частных реквизированных собраний ночами машины с мирной надписью: «Хлеб» вывозили ящики с картинами, гобеленами, художественной бронзой. По слухам, вывозя на грузовике из Зимнего дворца «идеологически вредные» вещи, Хаммер прихватил заодно и нарядные ковровые дорожки. Из них он наладил пошив тапочек, которые продавал за баснословную цену.

По словам большевиков, распродажа культурных ценностей нужна была для того, чтобы накормить голодную Россию. Однако крупнейшие антиквары Европы открыто заявили, что считают для себя позорным участие в распродаже награбленного, поэтому краденое сбывалось по минимальной цене, и от голода никого не спасла. Николай Ильин, один из издателей книги «Распродажа российских сокровищ», пояснил: «Это было абсурдно. Они продавали все эти сокровища, чтобы купить трактора, но это почти не сказывалось на государственном бюджете». Среди редких вещей, раскупленных западными коллекционерами — свадебная корона императрицы, картины Рембрандта, Ботичелли, Кранаха-старшего, Сезанна, Ван Гога, Пуссена и Дега, иконы XV–XVI столетий.

К 1934 году Эрмитаж лишился около 100 шедевров живописи старых мастеров. Таких, как: Питер Пауль Рубенс. «Портрет Елены Фурмен» (ныне — в музее в Лиссабоне), Антуан Ватто. «Меццетен» (ныне — в музее Метрополитен, Нью-Йорк) и др. Мебель, серебро и произведения искусства продавались десятками тысяч. Фактически музей оказался на грани гибели.

Одним из символов сталинских распродаж стала распродажа уникального собрания пасхальных яиц знаменитой ювелирной фирмы Фаберже. Мало кто знает, что Фаберже — фамилия не совсем настоящая. По словам правнучки великого ювелира, Татьяны Федоровны, гражданки Швейцарии, ныне живущей во Франции, предки Фаберже в далекие годы были Фабри, потом стали писать Фабрие и только затем — Фаберге. Густав — отец Карла Фаберже, открыв мастерскую в Санкт-Петербурге, в угоду французской моде, изменил фамилию на Фаберже. А Фабер — это латинский корень, что означает «мастер».

Первое яйцо Карл Фаберже и ювелиры его фирмы создали в 1885 году по заказу императора Александра III в качестве пасхального сюрприза для его супруги Марии Федоровны. Так называемое «Куриное» яйцо снаружи было гладким, но когда его открывали, внутри оказывалась изготовленная из золота курочка. Внутри курочки, в свою очередь, была спрятана небольшая рубиновая корона, а в ней — кольцо. Императрица была так очарована подарком, что Фаберже, превратившийся в придворного ювелира, получил заказ изготавливать по яйцу ежегодно; ему следовало быть уникальным и содержать какой-либо сюрприз.

Следующий император, Николай II, сохранил эту традицию, каждую весну даря, в свою очередь, два яйца — одно Марии Федоровне, своей овдовевшей матери, и второе — Александре Федоровне, новой императрице. Изготовление каждого яйца занимало практически год. Словосочетание «яйца Фаберже» стало синонимом роскоши и эмблемой богатства российского императорского дома. Всего за период с 1885 по 1917 г. для российской императорской семьи и частных покупателей мастерские Фаберже создали 71 пасхальное яйцо. Сегодня их сохранилось лишь 62.

Яйцо «Корзинка цветов»

«Курочка».

Львиная доля уникальных творений с легкой руки «кремлевских мечтателей» разошлась по всему миру: так, в Английском королевском собрании находится более 450 предметов, у Мелкома Форбса — около 360 изделий, у Арманда Хаммера — 13. Интересно, что только одно из них, «Георгиевское», смогло покинуть большевистскую Россию вместе с законной владелицей — в 1918 г., в багаже императрицы Марии Федоровны, уехавшей на свою родину, в Данию.

Интересно, что Арманд Хаммер зарегистрировал торговую марку «Фаберже» в Америке, ни у кого ни о чем не спросив. Он просто сказал, что Фаберже больше нет. Затем продал свое дело за весьма большие деньги. Сегодня права на знаменитую ювелирную торговую марку принадлежат британскому инвестиционному фонду Pallinghurst Resources, известному добычей бриллиантов в Южной Африке.

По архивным документам известно, что сотрудники Оружейной палаты, понимая, что при них решается судьба величайших сокровищ Отечества, делали все возможное для их спасения. Не желая принимать участия в варварском разбазаривании национального достояния, директор Оружейной палаты Д.Д. Иванов 12 января 1930 года покончил жизнь самоубийством. Он дорого заплатил за право с чистой совестью написать в предсмертной записке: «не расхищал, не продавал, не торговал, не прятал Палатских ценностей…»

Невероятная популярность изделий фирмы Фаберже породила множество подделок. Их изготавливали как в России, так и за рубежом, и на подделках часто стояли подлинные клейма Фаберже. В книге «Фаберже и Петербургские ювелиры» сообщается со ссылкой на книгу последнего секретаря Арманда Хаммера: «В начале 1930-х годов Анастас Микоян передал Хаммеру подлинные клейма фирмы Фаберже. Хаммер организовал производство подделок, их клеймили подлинными клеймами. Вещи продавались единым потоком с подлинными». Как шутили знатоки, стоит лишь написать на коробке: «Фаберже», и ее купят, даже не заглянув вовнутрь».

Вывоз произведений искусства из Советской России братья Хаммеры поставили на поток (за что получали от советского правительства 10 % комиссионных). Они чуть было не сторговали «Мадонну Бенуа» Леонардо да Винчи из Эрмитажа. Не сошлись в цене с главным внешторговцем Анастасом Микояном, который просил за нее 2,6 млн. долларов. Вместе с другими высшими чиновниками большевистской элиты тот охотно посещал хлебосольный дом на Садовом кольце.

Рафаэль. Мадонна Альба

Рафаэль. Святой Георгий

За несколько лет такой бурной жизни в Москве Хаммер заработал не только деньги, но и нервное истощение. Уехав подлечиться в Ялту, он влюбился в красивую певичку ялтинского кафешантана Ольгу Вадину, дочку белого генерала фон Рута, женился на ней и привез ее в свой роскошный московский дом. В 1929 году Ольга родила ему мальчика, но подозрительный Арманд до конца жизни сомневался в том, что этот ребенок от него.