Ворчун с опаской посмотрел на Алису. Та пожала плечами. Я очень надеялся, что никак не обидел девушку, озвучив это сравнение. Она ведь даже огрызнуться в ответ не может. Всерьез, по крайней мере.

— Пригласишь на новоселье?

— Обязательно. Как обустроимся.

Дом Медеи встретил странной распечаткой на двери. Лист А4, прикрепленный синей изолентой, наполняли какие-то абстрактные каракули и фраза, напечатанная крупным жирным шрифтом: “Этот день не для радости”.

Ворчун насупился и помрачнел. Ему явно не хотелось внутрь, быть может как раз из-за этих каракуль. Пришлось выйти вперед, повернуть ручку и переступить через порог.

— Опаздываешь примерно на час, — хмуро кивнула Лямбда, отрываясь от какой-то головоломки на своем телефоне.

— Проходи на кухню.

Не дожидаясь пока мы снимем обувь, Лямбда вскочила на ноги и удалилась в ванную.

— Мне немного рассказывали про это место, — прошептала Алиса. — Но я представляла его малость иначе.

— Когда тут людно, совсем другая атмосфера, — уточнил Ворчун.

На кухне стоял полумрак. Верхнее освещение отсутствовало, зато чадило несколько десятков свечей, да вечный ноут Медеи отбрасывал блики на её лицо.

На кухонном столе стояла початая бутылка красного сухого вина и пепельница, наполненная с горкой окурками.

Я мельком отметил, что лишь половина принадлежала марке, которую предпочитала Медея. Вторую составляли печально знакомые биди.

Вместо приветствия Медея взялась за бутылку и стала разливать вино по бокалам. Когда бокалы на столе закончились, подошла Лямбда и принесла еще два. Теперь их хватило на всех собравшихся.

Выпили молча, стоя, не чокаясь.

— Ты умел удивлять её, Имярек, — сказала Медея хриплым голосом. — Это редкое свойство, которое я не берусь объяснять.

С тобой у нее просыпалась наивная надежда на то, что будущее существует. Наверное, в самом деле существуют ангелы-хранители, пусть даже самелиане и обижаются, если их так называть.

Я не обиделся, но ощутил себя виноватым за смерть Росси.

Да, вряд ли мне удалось бы спасти её от убийцы, но хоть что-то сделать все равно следовало. И это глупое расследование… его было слишком мало для того, чтобы воздать погибшей охотнице за силой должное.

— Вчера тут был инспектор.

Все-таки Медея профи. Одна достаточно нейтральная реплика — и по моей реакции ей уже многое понятно. Она знает, что я понимаю о каком инспекторе речь. Следовательно, мне кто-то успел сообщить не только про Росомаху. Кто-то не под магическими ограничениями на распространение.

Алиса с Ворчуном ничего не поняли, а все мои сегодняшние тайны уже раскрыты, причем мимоходом.

Как все-таки мне повезло, что Медея мой друг. Магала — это слишком серьезно для такого неопытного перворожденного как я.

Сейчас моя реплика, значит пора рассказать про кладбище.

— Она назначила мне встречу в два. Там.

Где именно, можно было не уточнять. Медее достаточно даже обрывка информации. Это не я должен идти по следам убийцы, а такие вот охотницы за головами. Тренированные убийцы магов. Первые подозреваемые для инспектора из Метрополии, насколько можно было догадаться.

Ворчун задумчиво прищурился. Деталей для составления цельного образа ему не хватало, но я планировал исправить это упущение.

— Тогда тебе очень сильно повезло.

От этой реплики Медеи меня передернуло. Привести на верную смерть почти тысячу человек и едва не сгореть заживо — вот как выглядело это везение в кавычках.

Но подписка Кантидию не позволяла высказать это вслух.

Впрочем, даже если бы не было её, пока в компании оставался Ворчун, поделиться своими переживаниями не позволило бы само гражданство.

— Засунуть бы это везение куда подальше, — только и смог пробурчать я. — Там было не сильно лучше. Так что, если увидите какую-то неадекватность в моих реакциях, заранее прошу прощения.

Попробую справиться с травмами психики самостоятельно, но не ручаюсь, что выйдет быстро и качественно.

— Мы попали в ловушку, затем воевали, — пояснила Алиса.

Поскольку нежить использовала самые общие слова, без подробностей, ограничения на них не сказывались.

— Имярек несколько раз меня спас, был ранен. Если бы не какие-то обстоятельства, которых я не понимаю, мы сгорели бы заживо.

Теперь я его подопечная и это действительно везение. По мне так, на грани возможного. Но совсем недавно выяснилось, что мои знания об окружающем мире ничтожно малы, так что могу ошибаться.

Медея одобрительно посмотрела на девушку.

— Нежить, холить и лелеять, — задумчиво пробормотала хозяйка квартиры. — А ты просто феноменально везучий как я погляжу.

— Как хоть выглядел представитель Метрополии? — мне показалось, что будет лучше сменить тему.

Лямбда поставила бокал в раковину и ушла обратно в коридор.

— Опасно он выглядел, — тщательно подобрав формулировку ответила Медея.

— Сопоставимо с тем, кто напал на Росомаху. При необходимости его полномочий хватит для того, чтобы все живущие в этом континууме завтра жили в средневековом феодальном государстве, говорили на совершенно другом языке и считали, будто так и было последние полтора миллиона лет.

А это уже мне подсказочка. Вот отчего печатники недовольны и хватаются за соломинку в моем лице.

Кто его знает, к каким выводам придет этот инспектор? Что прикажет изменить в нашем местном мироздании?

Медея подошла к подоконнику, повернула пару горшков с кактусами против часовой стрелки. Мир за стеклом подернулся рябью. Через пару секунд рябь ушла, сменившись рядом могильных плит. Изображение захватывало также несколько деревьев, невысокие могильные оградки.

Могила моей фальшивой бабушки оказалась вне зоны видимости, чуть правее окна.

Ворчун старался выглядеть невозмутимым, однако его явно впечатлили возможности жилища Медеи.

Алису же после трирей в квартире моих родителей такими фокусами было не пронять.

— Печатники не сумели прочесть историю преступления.

Я немного удивился, когда удалось произнести эти слова. Отчего-то казалось, что безопасность не даст их озвучить, тем более в присутствии Ворчуна.

— Не удивительно, — фыркнула Медея.

— Они тут слишком расслабились. Семьдесят лет без серьезных прорывов и масштабных происшествий. Глушь и ленивый экспериментальный полигон для социальных конструктов. Даже изотопный анализ не провели, лентяи.

— Изотопный анализ?

Ворчун решил перестать изображать безмолвного свидетеля и решил переспросить, услышав знакомое словосочетание.

— Данное место было полностью развоплощено и создано заново, уже после убийства, — прокомментировала Медея.

— Потому и нет никакой истории. Это заплатка на мироздании. Следовательно, убийца владеет печатью на уровне локальной демиургии. Да, курить никто не хочет?

После таких новостей закурили все. Даже Лямбда вернулась на кухню дымя табаком из курительной трубки.

Я, в память о Росси, взял индийскую сигаретку. Разница в весовых категориях между неумехой и демиургом не оставляет мне никаких шансов в открытом противостоянии. А тут у нас таких могущественных личностей даже двое.

— Потому и отправили такого инспектора.

Медея не читала моих мыслей, но хорошо понимала, о чем я стану думать.

— Это какая-то очень старая тайна, — пришел к выводу Ворчун. — Несопоставимый масштаб нынешних дел, с которыми была связана Росомаха и размах, с которым действовал убийца. Она же не местная, я прав?

Мой друг был прав. Охотницу за силой настигло то прошлое, из-за которого та скрывалась в нашем захолустье.

После боев в параллельной реальности я начал потихоньку понимать, насколько жизнь в “жадной” зоне проще и спокойнее вовне.

— Некоторые тайны настолько опасны, что от них не в состоянии спасти даже неведение — ответила Ворчуну Медея.

— Не наша лига, мальчики и девочки. Увы, но совсем не наша лига. Потому выпьем еще немного и оставим образ Росомахи в своей памяти. Что-то большее… опаснее чем вести перестрелку из тяжелого вооружения на складе некондиционной взрывчатки.