Пусть есть запрет на озвучивание нового, но запрещать разговаривать двум гражданам с разницей в одну ступень — это уже слишком.

К тому же ты все-таки наш сын и мы дома. Вот родишься окончательно, поймешь, что такое самелианская семья. Человеческий язык местами очень скуден. На родине имелось около трех десятков хорошо различаемых понятий, которые тут сводятся к семейственности.

Это, не считая лакун для наименования ролей и функций в семье.

Вот и спрашивай после этого родителей. Поделился своими догадками глубокой ночью, а тебе в ответ сообщают, что ты еще не до конца родился. Это как будет по-русски? Недорожденный?

— Хоть на какой я сейчас стадии узнать можно? А то вроде как родился как-то у вас. Это, насколько догадываюсь, первая стадия. Затем обретение магии, может вторая, а может и третья какая-то… Но сколько их вообще? Или хотя бы до того момента, как я буду полностью рожденным?

— Мы рождаемся трижды, — вздохнула мама. Черты ее лица на миг затуманились и, черт побери! это было отнюдь не художественное выражение.

— Точнее, рождались, у себя на родине. Люди рождаются единожды. Ты перворожденный, и родился уже дважды.

Нам с Каннером очень хотелось бы, чтобы наш сын имел куда больше общего с родителями. Но тут ограничение на обучение никак не преодолеть. Существуй наша родина… впрочем, тогда тебе не пришлось бы жить человеческой жизнью.

— Тебе неуютно жить человеком?

Мама неопределенно махнула рукой, едва не задев при этом микроволновку.

— К этому мирозданию тоже привыкаешь. Но иногда вспоминаешь молодость, аккуратно стаскиваешь с себя тело и тогда накатывает. Наверное, потому я и не люблю долго спать. Сны слишком похожи на нашу предыдущую жизнь.

— Кстати, о снах…

Мама слишком загрустила, вспоминая уничтоженное мироздание, а мне отчаянно не хотелось видеть ее расстроенной. Потому я предпочел сменить тему и напомнить о своих кошмарах.

— Уговори свое тело спать без сновидений, — предложила мама. — Ведь у него нет иной воли, кроме твоей собственной.

У людей и тело обладает своей волей, мрачно подумал я, вспоминая свои фрагментарные знания психологии. Или в магическом мире считают не так?

Однако, идея была достаточно хороша чтобы ее попробовать.

— Да, еще одна рекомендация, — добавила мама, когда я собрался повторно заснуть. — Прикажи своей нежити не беременеть. Момент не самый подходящий политически.

В идее было что-то парадоксальное. Я даже остановился на пороге кухни.

— Но это же физиология. Разве ей можно приказать?

— Психосоматика. Стигматы, Аутотренинг. Если властвуешь над психикой, то и тело подвластно. В нежити есть своя магия, её должно хватить.

Алиса, как и ожидалось, спала. Полюбовавшись с половину минуты на её безмятежное лицо, я залез под одеяло и закрыл глаза.

Психосоматика? Достаточно приказать своему телу? Если я правильно понял мамины намеки, достаточно иметь запас маны и быть хозяином своему телу. Приказать себе, как Алисе? Или просто захотеть?

Пока решал, как лучше, сам не заметил, что заснул. Крепко и без сновидений.

— Черт побери, я волнуюсь, — призналась Алиса, выходя из такси.

К месту проживания родителей девушки мы приехали незадолго до полудня. Объявление с черно-белой фотографией подопечной над домофоном я заметил еще когда мы подъехали. Стало очень неловко.

Если подойти к вопросу честно, то мои действия классифицировались как похищение человека, с введением в заблуждение всех его родных. Как ни обманывай себя, дело было грязным.

Тебя к этому вынудили, напомнил я себе. Вопрос выживания, казавшийся таким простым, с каждым часом раскрывался десятками новых деталей, чаще всего неприятных.

То ли в магическом обществе существовала какая-то альтернативная этика, то ли нам капитально не повезло вляпаться.

— Второй этаж, — выдохнула Алиса. — Вон наш балкон.

И что тут сказать в ответ? Ах да, только помочь нежити справиться с волнением сделав ободряющее распоряжение.

— Успокойся, — тщательно подбирая слова я достал из кармана еще один подарок отца.

Его я нашел на кухне, когда мы проснулись и пошли завтракать. Магическая отмычка, полууниверсальный ключ. Свои-то ключи Алиса то ли посеяла на параллельной Земле, то ли пока Кантидий и компания решали нашу судьбу.

— Просто помни, у тебя есть нужный артефакт и ты знаешь, как им пользоваться. Что сказать родителям ты в курсе. Полиции тоже не бойся, на нее артефакт тоже настроен.

— Ты не пойдешь?

Судя по тембру голоса Алиса моментально успокоилась и теперь всего лишь интересовалась, а не просила поддержки.

— Я там лишний, по крайней мере, сейчас. Прогуляюсь тут неподалеку. Как завершишь и соберешь вещи, просто позвони с какого-нибудь из родительских телефонов или стукни в мессенджер с компа. Я подойду и отвезу тебя к нам.

Вечером отец обещал выдать ключи от квартиры, где будем обустраиваться. Пусть эта мысль тебя хоть немного, но воодушевляет.

Мне бы так легко менять эмоциональное состояние. Понимаю, что читерство, но как порой завидно.

— Найди себе подходящего парня, говорили они. Пусть какой угодно на вид, лишь бы был нормальным, — усмехнулась Алиса, скрывая свое волнение за иронией. — Кажется, я их сейчас обхитрю.

Я легонько дотронулся до её плеча. Сейчас на девушке красовалось легкое сиреневое платье. Она выбирала его из множества найденных в кладовке до тех пор, пока я не попросил надеть то, которое понравится больше остальных.

— Иди. И удачи тебе!

Я посмотрел, как она поднимается по лестнице и закрыл дверь в парадную. Раньше, чем через пару часов ей от родителей не уйти. Значит, у меня есть время на себя.

— Красивая интересная девушка. Быстро адаптировалась. Хороший потенциал.

Благодаря отцовской тренировке мне удалось почти не вздрогнуть. В смысле, что если специально не всматриваться, то хрен заметишь.

— И тебе доброго утра, Михей. Какими судьбами?

Вроде бы только вчера посещал печатников, с чего бы им интересоваться мною? Должно быть, я чего-то капитально не знаю. Уже привык к этому ощущению. Но еще не смирился с ним.

— Вашими судьбами, — вздохнул Михей. — Точнее, в основном твоей. Пойдем, присядем.

Лавочку на детской площадке отчего-то до сих пор никто не занял. К ней мы и направились.

— Ты недавно столкнулся с коллизиями борьбы между различными секторами…

Михей не спрашивал, а утверждал.

— Речь о Кантидии? Я не слишком опытен и могу не уловить контекста. Или, что печальнее, понять что-то неправильно.

— Это только затравка, — отмахнулся печатник, усаживаясь на скамейку. — Чтобы ты понимал масштабы того, что творится вокруг. Мадам слишком неудобная фигура для многих местных властей. А тут еще инспектор из метрополии по известному тебе преступлению.

— Вот тут у нас начинаются проблемы.

Я присел рядом вытянул руку с браслетом.

— Если речь не об этом, хотя тут не вижу никакого преступления, то не в курсе, о чем речь.

Михей резко помрачнел, машинально залез в карман куртки, покрутил в руках вытащенную оттуда пачку сигарет. Но не закурил, поскольку мы были все-таки на детской площадке.

— Блин, думал, ты уже знаешь. Все-таки в твоем распоряжении были целые сутки, а новости распространяются быстро.

— Было немного… не до новостей. Пока восстанавливался, пока разбирался с нежитью. Планировал как раз сейчас, пока Алиса со своими, восстановить информационное равновесие.

Мне стало не по себе от ощущения надвигающихся неприятностей. Если малознакомый печатник жалуется о масштабных неприятностях не абы кому, а лично тебе — ты в эпицентре происходящего. Не иначе.

— Ненавижу быть тем, кто передает дурные вести, — после небольшой паузы с непреднамеренно драматическим уклоном признался Михей, доставая из внутреннего кармана небольшой планшет.

— Прочти вот тут, а я отойду и перекурю. Прости…