Хотя нет, есть еще третий вариант — Сверчок и Мадам действовали заодно и я, своей жадностью, сорвал какой-то из планов печатников. В конце концов, карту мне вернул Михей, с весьма недвусмысленным намеком.

Но со штрафом я планировал разобраться. Чай гражданство все еще Кей. Мне столько маны ключ…И вот в этом месте впервые стало весьма и весьма неуютно. Потому что это напоминало самую настоящую ломку.

Я вдруг понял, что слишком привык к изобилию маны. Этакое мажорство в эзотерическом ракурсе. Лишь отсутствие в моем арсенале хоть сколько-нибудь заметных техник помешало стать совсем несносным.

Я тратил заметно больше, чем мог получить сам, без подачек болта. Естественные условия предполагали освоение техник и навыков пропорционально способности накопить соответствующие запасы в резервуаре.

Не удивительно, что я все время чувствовал себя неумехой и дураком — меня с самого начала втянули в игры не на том уровне, который действительно мой.

Те же пятьдесят монет — огромная же сумма, шестая часть того долга, который заставлял Росомаху заниматься охотой за потенциальными талантами. Впрочем, у той имелись какие-то свои причины. А монеты девушка потратила на найм Сверчка.

В одно мгновение вся эта конструкция сложилась в голове, ясно и четко оформилась, почти выразилась в слова…

— Что скажешь, Михей? — деловито поинтересовалась Мадам у печатника. — Никаких признаков, можно закругляться, — раздалось у меня из-за спины. — Все чисто.

И как отрезало. Откровение рассыпалось так же стремительно, как и пришло.

А тут еще Мадам убрала со своего стола какой-то предмет внутрь шкатулки из лазурита. Я даже не удивился тому, что до этого момента не видел ни шкатулки, ни того, что в нее было убрано. У отца с люком в потолке вышло эффектнее.

Но когда крышка захлопнулась, я моментально передумал. Потому что пространство вокруг подернулось дымкой и обернулось иллюзией.

Под слоем иллюзии обнаружился небольшой стандартный кабинет, со стеллажом, полным бумажных папок, обычным офисным столом из светлого дерева и персональным компьютером на столе.

Не изменилась только шкатулка, она действительно была из лазурита.

— Аа…

— Что это было? — догадалась по моему глупому выражению лица Мадам. — Так называемое Внутреннее Зеркало. Проецирует внутренние образы во внешний мир. Из-за того, что свой образ не разглядишь, приходится работать вдвоем. Если бы ты был как-то связан с внешними силами, пытающимися произвести вторжение, мы с Михеем выглядели бы не так как в образах этого артефакта.

Только сейчас я понял, что никакой это не мундир Семеновского полка, а просто зеленая кофточка поверх довольно строгого черного платья. На вид Мадам вряд ли можно было бы дать больше сорока.

— А теперь о неприятном и более доверительно, Имярек, — выдохнула дама за столом. — Практически уничтоженная самелианка сумела свернуть пространство, в котором располагалась квартира твоих родителей. Метод крайне коварный, потому доступными нам силами печати восстановить свертку без уничтожения её содержимого не представляется возможным. Олюэн, после того как сдала останки преступницы нашим людям, сообщила, что для развертки потребуется код, который она в состоянии подобрать.

Я с облегчением вздохнул. Если относительно Алисы с Ворчуном меня успокоили, то о судьбе родных до этого момента было тревожно.

Неприятное? Что тут…

— Проблема в том, что ориентировочный срок подбора кода лежит в диапазоне от пятнадцати до тридцати лет…

Честно признаюсь, я даже не сразу понял, о чем говорит Мадам. Отчего-то мне казалось, победив Орлату, вернуть родителей будет не так уж и сложно. Примерно, как отпереть дверь, запертую кем-то снаружи.

Если это сделает не сама Олюэн, то могут вмешаться печатники. То, что не отпирается, можно же взломать силой. Или могуществом — ведь все вокруг это же их собственная печать.

Кому как не им разбираться в таких вещах? На такие случаи у них просто обязаны быть свои отмычки, хакерские инструменты и тому подобное.

Но пятнадцать лет? Как такое вообще может быть?

До меня внезапно дошло, что я не увижу родителей. Черт побери! Даже несносную, но помогавшую сильнее прочих бабушку больше не увижу. Победа оказалась пирровой, а потери не ограничились ранением Алисы и травмой Ворчуна.

Угроза Орлаты, которую она озвучивала мне — сработала. Но не применительно к той квартире, в которую пробрались злоумышленники. К той, что ниже этажом.

У нас воздух должен был закончиться меньше чем за сутки. Счет шел на часы. Родительская квартира больше, за счет скрытых пространств и трирей, там этот процесс затянется надолго.

Но на пятнадцать лет его все равно не хватит, даже если с самого начала экономить. Даже если на складе у отца хранятся цистерны с жидким кислородом. Могут ли родители применить магию для спасения?

— Вероятность выжить в замкнутом континууме такой срок, крайне мала, — добавила Мадам. — Особенно для граждан категории Эль. Однако, твои родители не местные. Если они успеют собрать изолирующие круги, а затем воспользуются ими, то отделаются только утратой своих тел.

Самелиане могут, пусть и с ощутимым ограничением своих возможностей, существовать без тела в условиях нашего мироздания. В таком состоянии им не требуется ни продовольствие, ни вода, ни даже воздух.

После того как топологическую изоляцию получится снять, они получат новые тела и где-то за год-полтора к ним реадаптируются. Так что на юридическом языке они не погибли, а только потеряны. И из-за этого обстоятельства возникает нетривиальный правовой казус.

Успокоило ли меня её заявление? Не совсем. Какая-то иррациональная часть меня разрывалась от скорби и тоски, даже после того как узнала, что мама с папой спасутся.

За Алладо я уже точно не переживал — опытная бабушка наверняка все подготовила заранее. После того коварного хода с Олюэн, спрятавшейся в барабане стиральной машины, предполагать, будто родительская квартира не оборудована всем необходимым инвентарем?

Но все равно очень хотелось расплакаться. Пускай, я уже взрослый, можно сказать недавно женившийся мужчина, во мне оставалось слишком многое от маменькиного сынка.

Легко сказать “отделаются только утратой тел” — но это же родные тела! Живые, теплые… Во мне их гены, я всю свою жизнь обнимал их, видел. Пускай магическая реальность и доказала мне, что тело и самелианец относятся друг к другу как одежда и человек — их все равно жалко.

Безумно жалко, до слез и нервной дрожи. Честное слово, не случись у меня в тот день других переживаний, прямо так и разрыдался бы. Но драка не на жизнь, а на смерть, вид раненной из-за меня девушки и впавшего в кому друга, задрали планку напряжения, которое необходимо для слома на недосягаемую высоту.

Было жалко тел, которые родные. Жалко себя, лишившегося папы с мамой в один момент. Пятнадцать лет — это же охренеть как долго. Даже Алиса может через десять лет меня покинуть. А тут пятнадцать — нижняя граница.

Мне же будет почти сорок к тому моменту. По верхней границе и вовсе полнолетним стану. Но вся внутренняя боль и жалость, словно обволакивали что-то внутреннее, затаившееся еще более глубоко нежели эмоции и ощущения.

Это был плотный слой, защищающий… я даже не знаю, что. Полагаю, меня самого. Какую-то глубинную часть меня, для которой оказалось достаточно осознания, что родители не погибли. Что мы всего лишь расстались на время. Продолжительное, мучительно долгое — но не навсегда.

Михей сделал шаг вперед и положил руку мне на плечо. Пускай жест и задумывался как успокаивающий, я закусил губу чтобы не расплакаться. Чертов диссонанс! Отчего я снаружи такой чувствительный, а внутри все как застыло? Было бы лучше наоборот или же нет?

— Прими мои соболезнования, Имярек.

Родителей нет, друзья в клинике, авалонский ключ заперт, штраф в полсотни монет… если это не самый черный день в моей биографии, то как его еще назвать?