Хотя если наш мир настолько пограничен, что сравнивается Медеей с крепостной стеной, то внутри обитают практики с такими категориями, возможности которых и не представить. А еще аристократия, для которой вместо категорий какие-то свои системы титулов.

Оперативник оттуда — показатель крутости. Если каждый ранг подразумевает качественный скачок умений, ей должно быть очень и очень скучно в нашем захолустье.

— Не забивай голову, сын. Тебе и так досталось, это видно невооруженным глазом. Медитируй, дыши, побездельничай пару-тройку дней.

А новая жизнь тебя не минует. На этот поезд при всем желании не опоздаешь.

Я мысленно промотал длиннющий список предстоящих дел и тяжело вздохнул. Бездельничать? Разок уже попробовал. Сходил с девушкой в парк.

Наступать дважды на одни и те же грабли не хочется. Вывод? Нужно искать принципиально новые грабли.

И заодно лечить повреждения от столкновения со старыми.

— Мне кажется, пап, я перестаю понимать, как надо бездельничать. Кошмарное ощущение, словно забыл что-то элементарное.

— Это отходняк, — поморщился отец. — После того, что вы прошли оно не удивительно.

Физические повреждения заживают быстрее, психика адаптируется медленнее. Считай, что у тебя на остаток лета период реабилитации. Такой же как у ветеранов после завершения боевых действий.

Завершение… Только сейчас я понял, что этот кошмар можно назвать войной.

Хотя, если принимать во внимание масштабы магической реальности, речь скорее о незначительном пограничном конфликте.

Пока я размышлял о своем невольном боевом опыте, отец куда-то удалился.

Раньше мне казалось, что он сидит за своим компьютером в родительской комнате, но сейчас дома появилось столько скрытых локаций, что легко заблудиться.

Помыв посуду, я вернулся к себе в комнату и попытался сообразить, что же мне делать дальше.

Завтра с утра мы пойдем с Алисой сначала к ней домой, затем за телефоном, а после обеда встреча с Ворчуном.

Если сильно повезет, к вечеру мы завалимся всей честной компанией к Медее, и та даст какой-нибудь добрый совет.

Ну и Росомаха появится, наконец-то на горизонте — мне очень нужны её новые уроки!

Распланировав день, я вдруг понял, что тотально упустил из вида куда более близкое будущее.

Через пару-тройку часов пора будет спать, а семья уже молчаливо рассудила, что нам с Алисой придется делать это в одной кровати.

Нет, если бы не все эти магические штуки, то я бы положился на нашу совместную с ней симпатию, влечение друг к другу и все такое.

Дело молодое, желания, страсти… А как быть в случае с нежитью? У нее же теперь вместо своей воли — подчинение.

Считать ли взаимным согласием эмпатию нежити и рациональное осознание того, что просто нереально быть здоровым гетеросексуальным парнем и оставаться совершенно спокойным, когда рядом с тобой ложится молодая красивая девушка?

Нет, я могу в любой момент приказать её спать. Просто спать.

Бывают же, деточка, и просто сны. Но, черт побери, какое лютое искушение.

Если бы не болезненный опыт с болтом, влечение к которому едва не закончилось для меня небытием, а Леонику все-таки стерло из истории — поддался бы ему, не задумываясь ни секунды.

У нас и без магии все примерно к тому же шло. Точнее, нифига не шло, потому как даже встреча и то оказалась подстроена навязанной программой.

Ситуация была на редкость дурацкая.

Рефлексия бросала меня из одной позиции в другую.

Мать с отцом, например, заранее сочли наши с Алисой отношения допустимыми.

Но они — иномиряне. Я сам видел гробы в консульстве их погибшего мироздания и помню, что когда-то земные тела выполняли для них функцию костюмов.

Или проблемы вовсе не существует, а я сам себя накручиваю, пытаясь казаться хорошим человеком, причем исключительно себе так как хрен кто кроме меня поймет в чем тут заморочка?

И в интернете, куда я по старой привычке едва не сунулся за ответами, даже запрос толком не сформулировать. По всем фронтам сплошная засада.

— Мы с отцом завтра с утра на работу, — предупредила меня мама, появляясь в сопровождении Алисы. — А вы как позавтракайте, отправляйтесь к родителям Алисы.

Девушка осторожно несла в руках небольшую шкатулку, покрытую черным лаком. Невольно вспомнилось, что эзотерическое понятие “аркан” хоть и означает дословно тайну, но ведет свое происхождение от латинского arca — ящик.

Господа знатоки, что в черном ящике! Минута на размышление? А что у тебя в кармашке? А что в браслете из кожи мамонта?

Дурацкий, короче говоря, ассоциативный ряд.

И ежику понятно, что в шкатулке тот самый амулет, малость окровавленные бумажки или что-то в этом роде.

Пожелание спокойной ночи, высказанное матерью, звучало так по-домашнему, что я вновь вспомнил свои мысли по поводу чрезмерно ироничных иномирян.

А затем нас оставили тет-а-тет, предусмотрительно прикрыв за собой дверь из моей комнаты. Или теперь уже нашей?

Нет, все-равно моей — нашей будет та квартира, ключи от которой мы вот-вот получим.

— Можно, поставлю тут?

На книжной полке оставалось немного свободного места, я утвердительно мотнул головой.

Настроение портилось, но не хотелось, чтобы Алиса что-то ощутила.

Мне же придется объяснять, что это я так злюсь на самого себя.

Миллионы парней даже не заметили бы проблемы. Что мешает быть такими как они? И ведь говорить об этом с Алисой бессмысленно.

Она поймет, но не по своей природе, а из-за дурацкого контракта.

Ну ладно, а какая была альтернатива?

Отправить девушку в ссылку, далеко от дома и без единого знакомого лица? Какая все-таки неудобная во всех отношениях штука эта моя совесть.

Задумавшись я и не заметил, как Алиса подошла ко мне и прижалась к груди.

— Одна мудрая женщина как-то сказала мне, что в жизни будут встречаться самые разные ситуации. Но сколько бы в них не встречалось горечи, всегда есть шанс найти что-то сладкое. И горькое не причина отказываться от сладкого.

Внутреннее напряжение куда-то уходила. Должно быть, в этом имелась какая-то непостижимая женская магия, не зависящая от категорий и маны.

Алиса говорила, а мне страшно хотелось поменять диктора в своем внутреннем диалоге на ее голос.

— Так устроена жизнь. Только мы выбираем что взять с ее шведского стола.

Кажется, я все-таки обнял Алису.

Грань между естественным и искусственным оказалась куда эфемернее, чем представлялось в теории.

Природа победила. Как женщины это ухитряются провернуть — в упор не понимаю.

Они не торопились. Два десятка фигур в бесформенных одеждах мышиного цвета, с капюшонами на лицах молча окружили нас, воспользовавшись моим дурацким желанием повторно посетить парк.

Я был неосторожен, полагая что снаряд дважды в одну воронку не падает.

Надо было помнить, что существование магии смешивает все карты, нарушает любые правила.

И вместо уничтожения возможных фобий, связанных с лесопарковой зоной мы наткнулись на своих недоброжелателей.

Отец отчего-то считал, что их будет не так много. И отчего я не понял, что он тоже в состоянии ошибаться.

— Мне страшно, Имярек, — шепнула Алиса так тихо, чтобы только я услышал. — Безо всякого волшебства страшно. Во второй раз они не позволят нам выжить.

Мы стояли с девушкой спиной к спине.

Удивительно, даже в экстремальной ситуации, вместо того чтобы сосредоточиться на отражении угрозы, я в первую очередь ощущал тепло и… кажется, её лопатку, упирающуюся в мой позвоночник.

Глава капюшонов тихо захихикал и вытащил откуда-то стеклянный сосуд, чуть меньше обычной бутылки. Пальцы в черных кожаных перчатках сомкнулись на пробке.

Краем глаза удалось заметить, что остальные недоброжелатели обзавелись направленными в нашу сторону огнеметами.

Алиса вздрогнула. От этого движения с меня будто спали какие-то оковы. Оттолкнувшись от девушки, я бросился на главаря —, единственного невооруженного. В босса стрелять не станут, пронеслось в голове.