Теперь настала очередь для ответного кивка.

— Хороший намек, я оценила. Тебе нужна информация. Слишком часто звучало “не знаю”.

— И твой ответ?

— Не знаю.

— …

— Серьезно не знаю. Ты же ничего не рассказываешь. А я хорошо представляю каково производить раскачку в твоих условиях. Сколько на тебе сейчас гейсов, Имярек? Больше пяти? Любое количество больше трех — верный суицид, если что.

Какое-то время я размышлял, можно ли считать повешенный на меня протокол безопасности разновидностью гейса. По тем, скудным сведениям о природе гейсов, что я получил от той же Росомахи в предыдущую встречу, говорил, что можно.

— Один. Один гейс.

Признание заставило девушку замолчать на долгих две минуты. Я не отвлекал её. Мне нравилась та интеллектуальная игра из намеков и недомолвок, в которую нам пришлось вести друг против друга. Да, мне бы хотелось получать знания без всех этих маневров, но… Росси умела играть.

Ей не хватало опыта и уверенности Медеи, но та, судя по фокусу с трамваем и смещением реальности была вообще в другой весовой категории. Метафора про переход в третью полупрофессиональную лигу сейчас казалась как никогда точной.

— Ты уверен, что мои действия не затронут условия гейса? Техника безопасности в нашем деле первична. Как бы мне ни хотелось заработать, возможно, тебе стоило бы обратиться к более квалифицированным специалистам. Например, к Медее…

— Медея посоветовала обратиться к тебе.

Мы дошли до аквапарка, свернули в сторону проспекта. Молчание затягивалось.

— Весомый аргумент, — признала наконец Росомаха. — Спрашивай.

Моему королю на воображаемой шахматной доске мимоходом объявили шах. Не могу сказать, что проблемой стало отсутствие вопросов. Наоборот, их было слишком много.

Кроме того, не владея даже самыми базовыми знаниями я никак не мог убедиться в том, что не выдам свою тайну самим фактом вопрошания.

Когда подходящий вопрос таки нашелся, пришлось потратить еще немного времени на подбор безопасной формулировки.

— Как научиться скрывать размер и наполненность резервуара от окружающих?

Восемь лет и два месяца. Именно столько времени Росомаха считала, что её маскировка безупречна. Этими краями пренебрегали боевые мастера и потомственные аристократы, способные разглядеть в не самой удачливой охотнице за силой, в “пиявке”, как называли таких практиков обитатели цивилизованных мест — кого-то другого.

Вопрос, заданный одним из доноров, пусть и довольно нестандартным, пробудил былые страхи. Росомаха осторожно ослабила прикрытие, направила на Имярека сканирующую программу-излучение.

Только бы не одержимость, успела подумать девушка перед тем как получить результаты проверки. Одержимого пришлось бы нейтрализовать, а это вряд ли осталось бы незамеченным. На такие случаи существовал отдельный сценарий, но девушке он не нравился.

Отраженное излучение несло в себе четкую сигнатуру, на фоне которой собственные параметры Имярека выглядели как слабые помехи. Не одержимость, выдохнула Росомаха. Метка какого-то из домов Метрополии.

Выходя на встречу с донором, девушка оставила системный терминал в доверенном месте. Адаптация к местным условиям уже давно не ставила её в тупик: таскать с собой артефакт Метрополии в сумочке и бояться, что какой-нибудь изгнанник ощутит его эманации, надоело в первые полтора года.

Запомнив отловленную сигнатуру и пообещав себе сразу же по приходу домой найти её в Реестре домов, Росомаха сосредоточилась и начала новую игру.

— Не на одну встречу задачка, оценила объем работ охотница за силой. — Чтобы научить скрытности, придется сначала открыть тебе глаза. В противном случае, не представляю, как ты сможешь освоить эти приемы.

Я послушно кивнул головой. Даже если меня обманывают, особого выбора пока что нет. Приходится признать, муаровые цвета интересны, но надо еще понимать, что означает то или иное пятно. А может, это и вовсе какие-то другие области спектра, мне пока что недоступные. Учение свет, а неученых — тьма.

— Принято.

— Этот навык, обычно, вырабатывают намного позже, — пояснила Росомаха. — По расходам маны ты справишься, без вопросов. Но это не единовременное действие, а постоянная практика. Её надо еще и поддерживать. Одна ошибка и вся маскировка к черту. Принцип почти как с прокачкой на мантрах, только вместо того, чтобы получать ману, тратишь её особым образом.

Что мне оставалось делать, кроме как молча кивнуть головой.

— И вот тут самая загвоздка, потому как навыка осознанно тратить ману, дозировать расход и уж тем более формат — у тебя никакого. Это все равно, что учить неграмотного писать курсивом.

— Значит, буду копить и тратить, копить и тратить… Опытные практики, наверное, совмещают эти два процесса?

— Очень опытные. Не твой сценарий.

Мы дошли до проспекта, развернулись и зашагали обратно к набережной.

— Ну и как открывается третий глаз?

— Долго и затратно, — вздохнула Росомаха. — С некоторыми подопечными я вожусь уже два года. С перерывами на восполнение маны и парой фокусов для поддержки стимула. Твои темпы даже обдумывать не хочу. Чистая лотерея. Но шесть попыток на сегодняшний день у тебя будет. Если сильно повезет, семь. Нам потребуется свободная скамейка, без детей, мамаш с колясками, собак и голубей.

Начало мая не располагало к обнаружению места, соответствующего таким условиям. Не в парке, пусть даже он и продувался все еще холодными ветрами с залива.

Пришлось перебираться в близлежащие дворы. Мне показалось, что ближе к центру города найти подходящую скамейку намного легче, Росси поворчала немного, но согласилась.

Первая дюжина мест была забракована единогласно. На окраине города оказалось какое-то фантастическое количество детских садов. В каждом дворе мы находили такую огороженную территорию.

— Будешь объясняться по поводу свидания со своей бывшей, не забудь рассказать, как мы искали где пристроиться, — пошутила охотница за силой. — Выйдет еще пикантнее.

Во второй дюжине лавочек Росси забраковала четыре неплохих, на мой взгляд, варианта. Неподалеку хлопала дверь одного из подъездов, сбивавшая необходимую концентрацию. Аргумент был весомым, его пришлось учесть.

Но все-таки нашлась скамейка!.. В нетипичном дворике новостроек, без детского сада, сквозняков, детей и голубей.

— Отдохнем несколько минут и приступим, — согласилась девушка, закуривая одну из своих биди. — Я буду показывать тебе концентрированную и выведенную за пределы тела ману, а ты будешь на нее смотреть!..

— У меня небольшой вопрос: а как я увижу эту ману, если до этого только и умел, что её чувствовать? И то получалось так себе…

Росомаха посмотрела на меня как утомленный сотрудник техподдержки на не слишком сообразительного пользователя.

— Сначала мне придется тебе помогать. Примерно так же, как тогда. Иначе мы рискуем получить первые успехи не раньше, чем их будет уже не отличить от старческой деменции! Не имея кровной связи с династиями из нескольких поколений практиков, шанс прозреть самостоятельно, ничтожно мал. Нужно лет пятнадцать-двадцать целенаправленных тренировок, медитаций, боевых искусств, йоги в конце концов…

— Извини, это нехватка опыта. Не подумал, что это может быть настолько сложно.

— Еще от места зависит, — смягчилась охотница за силой. — Города для таких прорывов плохо приспособлены. Тут даже найти где присесть спокойно и то задача не из лёгких.

— Следующий раз территорию выбираю я, — мой вздох скрывал под собой зарождающееся беспокойство относительно возможных конфликтов между протоколом безопасности и Росси.

Охотница докурила свою сигаретку, демонстративно размяла пальцы, вздохнула и придвинулась ближе.

— Расслабься, но не до аморфного состояния, попросила она.

— У каждого человека, вне зависимости от его способностей к магии, вырабатывается внутренняя защитная реакция на подобные коннекты. Чем качественнее ты её отложишь в сторонку, тем меньше маны будет уходить на упражнения. Тем больше попыток сделаем за одну встречу.