Если бы не это предисловие, я бы счел, что мне передали заминированный предмет. Но в руках оказался лишь планшет с заставкой в виде сложной квадратной печати и жирной синей надписи “Читать” в центре сенсорного экрана.

Проводив взглядом удаляющегося в сторону урны Михея, я тяжело вздохнул. Нажимать на кнопку не хотелось, но оставаться в неведении было еще хуже.

Текста было не слишком много. Зато имелось с полдюжины фотографий, от которых резко подурнело. О чем, черт побери, думал Михей, показывая такое?

А затем до меня дошло, что Росомахи больше нет. Что я больше не увижу, как она удивляется или негодует. Что не будет никаких уроков магии, то ли замаскированных под экзотические свидания, то ли вправду ими являющиеся. Никогда.

Неизвестный отрубил ей руки и голову, а затем раскидал части тела по сторонам.

Способность соображать вернулась ко мне не сразу. Видимо, Михей успел выкурить не одну, а несколько сигарет пока я сидел в оцепенении, привыкая к миру, в котором Росомаха мертва.

Ладно. Вынесем ужас смерти за скобки.

Постараемся, пускай попытка и обречена на провал. Михей что-то говорил про инспектора из Метрополии… нет, это печатник расскажет потом сам.

Я поднял голову и мрачно кивнул, давай разрешение на продолжение беседы.

Михей быстро потушил сигарету и зашагал к скамейке. В этот момент до меня с запозданием дошло, что фотографии были сделаны на кладбище.

На хорошо знакомом кладбище, по соседству с той могилой, в которой лежала моя фальшивая бабушка. То есть, она ждала меня, а дождалась убийцу.

Я отложил злосчастный планшет в сторону и обхватил голову руками.

К черту все ожидания, предположения, сожаления и тому подобное.

День безнадежно испорчен, осталось лишь выслушать Михея, отвезти Алису с вещами до дома и напиться с Ворчуном. В хлам.

Печатник осторожно сел рядом, убрал планшет в карман куртки, вздохнул. Начинать разговор ему хотелось ничуть не больше моего.

Несколько минут мы сидели под детские визги, резко диссонирующие с нашими чувствами. Затем родители увели детей, то ли домой, то ли в магазин.

— У нее было гражданство той же категории, что и твоя.

Михей говорил очень осторожно, делал большие паузы.

— От любого обычного человека она бы отбилась с легкостью. Умелая была охотница. Запасы маны небольшие, а вот навыки не местные.

Восемь лет назад зарегистрировалась у нас, но данные по происхождению закрыты печатью неизвестного уровня.

Видимо, сбежала откуда-то из внутренних секторов. Легализовалась.

Получила лицензию на массовые инициации, причем у нас не любят выдавать такие — а ей как-то удалось обаять чинуш. А тут такое…

Я слушал Михея и не понимал, зачем он говорит такие вещи мне?

Да, я причастен к смерти Росси, но вся вина на мне в том, что попался в ловушку вместе с Алисой.

Получилось ли спасти её от смерти, окажись я рядом?

Сомнительно. Магией практически не владею, драться отец вроде научил, но реального опыта все равно нет. Что может такого сделать неумеха, что не по силам создателям реальности?

— Дело темное и непонятное, — вздохнув, продолжил печатник.

— Обычно после любого убийства, тем более, когда убивают обладателя повышенной категории, остаются четкие следы.

Деревья, камни, даже земля — фиксируют посмертные всплески так четко, что можно реконструировать все с точностью до секунды.

Убийце не скрыться, даже если применять серьезную магию. Здесь же все кладбище будто лишилось памяти больше чем на час.

И затем инспектор этот. Ясно же под кого копает, но сделать сами ничего не можем. Потому тебя и вспомнили. Молодой, вне службы, имеешь свой интерес в расследовании, не отказался бы отомстить убийце, наверное…

— Был бы еще в силах, — хотел оправдаться, но не сдержал чувств и практически выругался.

— Мне до Росси учиться десяток лет, если не больше. Я же сейчас вообще ничего не умею. Как остался в живых там… ну, там… сам не понимаю.

Подписка у Кантидия и авалонский ключ не позволили высказаться точнее. Но общий смысл Михей понял, да и историю с болтом не забыл.

— Шансов мало, — неохотно признал Михей. — Но самостоятельно разбираться и не придется. Мы хватаемся за соломинку, уж очень крепко нами занялись наверху.

Вопрос стоит так: или любая мелочь с твоей помощью или же мы покорно плывем по реке как тот ёжик в тумане.

И ты не думай, как инспектор убудет, твое участие оформим как работу нештатного агента, а платят у нас неплохо. Ну и рейтинг для перехода к категории Джи копиться станет. Все не лишнее.

Я поднял голову и оценивающе посмотрел на Михея.

— Вы же и без всех этих обещания пряника понимали, что я соглашусь? Росси для меня не просто знакомая. Она показала мне магию и научила практически всему, что я умею к этому часу.

— Из перворожденных порой получаются очень нестандартные маги, — согласится печатник.

— Стратегически выгоднее обеспечить надежные двусторонние отношения с самого начала нежели потом разбираться с очередной проблемой.

К тому же, тебе все равно через несколько лет придется искать работу. Так почему бы не у нас?

С авалонским ключом в рукаве ты является неплохой кандидатурой в полевые агенты… Недаром Мадам согласилась быть твоим куратором.

Росси… За скорбью и экзистенциальным ужасом от её смерти проглядывали горы ответственности и чьих-то ожиданий.

Кем-то в будущем видели меня родители. К этому я привык с детства.

Бабушка Алладо и Олюэн видели во мне перворожденного — к этому я лишь начал адаптироваться и получалось с переменным успехом.

Алиса, буквально же вчера только! — начала видеть во мне… а хрен его знает что! Когда-нибудь тоже разберусь, если сумею. Но тут еще и печатники в эту игру начали играть.

Как бы меня от всего этого не разорвало на много маленьких Имяреков.

Но выяснить, что произошло с охотницей за силой мне хотелось и без подсказки Михея. Возможно, чем-то сумеет помочь Медея. Она что-то знала и явно хранила какие-то секреты Росомахи.

— Мне что-то потребуется делать помимо того, что я собирался делать сам, узнав о случившемся?

Михей одобрительно кивнул и снова полез во внутренний карман.

— Официально, пока инспектор не отбыл в Метрополию, мы не можем помочь ничем. Но у нас в хранилище случайно затерялась одна вещица, которая может быть тебе знакома.

Я не слишком удивился, увидев карту с изображением Повешенного.

Пускай мне и не удалось с тех пор воспользоваться услугами Сверчка, я продолжал чувствовать себя неловко оттого, что подставил его, захватив карту с собой на встречу с Мадам.

— Тебе должно помочь, — выложив карту на скамейку между нами, Михей встал и демонстративно посмотрел на часы.

— Хотя все равно, соблюдай осторожность. Мадам предпочла бы не вмешивать тебя в эту историю. Если бы не совпало три обстоятельства, мы бы сегодня не встретились.

— Я и так замешан, это первое.

Засиживаться тоже не имело смысла. Карта Таро надежно разместилась в кармане брюк.

— У тебя есть независимый приток маны, о котором не знает инспектор и, возможно, преступник. Это второе.

Третьего обстоятельства Михей так и не назвал. Только что он был тут, перед глазами, а стоило моргнуть — и я стою на детской площадке совсем один.

Дурацкое ощущение.

Когда удалось найти третье обстоятельство, дискомфорт только усилился.

Печатники не смогли прочитать ничего конкретного на месте преступления, а потому подозревали всех. И лишь у меня с Алисой из всех обитателей “жадной” зоны имелось железное алиби на время убийства.

Хорошо, что времени до встречи с подопечной оставалось достаточно. Я успел привести в порядок свои эмоции и даже немного посидеть в летнем кафе.

Погода располагала к неге, но в душе все равно царил капитальный разлад, пускай по верхам все удалось более ли менее пригладить и успокоить.