И здесь военкоматы, иронично подумал я. Хотя логично, если граница рядом, то кто-то должен работать пограничником, пусть даже магическим.

А из куцых знаний о местных порядках следует, что одной из трех ветвей власти являются военные. Поскольку Михей из безопасности, агитация подобного рода в порядке вещей.

Колди упоминала, что Крокодилыч — потомок кого-то из армейских. Должно быть, её отец занимает какой-то пост в гражданской администрации. Гражданские власти, как водится, недолюбливают и военных, и безопасность. Славный узелок, на подумать.

— Ладно, удачи тебе, Имярек, — выдохнул Михей, не дождавшись от меня дополнительных вопросов.

А я и не собирался сейчас их задавать. Недаром говорят, что в вопросе скрывается половина ответа. Из того, что я сейчас спрошу, можно с легкостью вычислить то, что уже известно. А через это — определить, с кем и о чем беседует новоиспеченный гражданин.

Пускай магическая реальность находится по ту сторону, но безопасники во всем мироздании одинаковые. Или даже во всех.

— И тебе тоже удачи! — пожелал я удаляющейся фигуре.

Приподнятое настроение сменилось озадаченностью. За мною следили и сейчас аккуратно дали понять, что слежка будет продолжена. Контрольный пульт… Должно быть, они еще и записи ведут на всякий случай.

Оставшееся расстояние до дома я преодолел, вспоминая свои передвижения. За исключением вполне объяснимого похода к родственникам и затем по приглашению Колди — повседневные и естественные тропинки. Даже кладбище вписывается логично.

С такими мыслями я поднимался по лестнице, когда меня окликнула она.

А я-то наивно думал, что норму чудес и странностей на сегодня выбрал.

— Не поднимешься к нам? Родители на работе, можно поговорить в спокойной обстановке, никто не будет мешаться.

Отрицательное движение головой. Она серьезно изменилась с тех пор как видел её в последний раз. Складывалось ощущение, будто для неё прошло много лет, мало сказавшихся на внешности, но оставивших след где-то внутри.

— Потом. Сейчас связь неустойчивая и любое смещение может её прервать. Не знаю, каким образом ты нашел ключ к ключу. Что-то совпало и теперь ты — часть команды, пребывающая во внешнем мироздании, обладающая доступом к его функционалу. Это редкость.

Она говорила загадками, но я понимал, что сейчас главное запомнить все как можно точнее. Контекст может быть восстановлен, емкое сообщение, рассчитанное на неустойчивую связь, развернуто.

— Адаптируйся к среде. Время не ограничено. Поддержка, в пределах, не угрожающих адаптации, будет оказываться. Срочных требований к члену команды не предъявляется. Производится информирование, совмещенное с проверкой связи. Сообщение принято?

Все-таки, это была не сама Леоника, догадался я. Совсем не мимика и речь. Со мною говорило нечто, принявшее облик исчезнувшей девушки. Дух авалонского ключа.

— Сообщение принято. Есть вопрос.

— Внимаю.

— Я могу самостоятельно инициировать связь? И как мне теперь тебя называть?

— Два вопроса. Ответы по порядку. Потенциально. В настоящий момент, это действие за пределами возможностей Имярека. Много ограничивающих факторов окружающей печати. Высокая угроза адаптации. Не рекомендуется. Интерфейс-оператор Леоника. Не исходный организм. Проекция внешности и памяти. Еще вопросы?

Предложение было заманчивым. Было в нем что-то от deja vu, поскольку совсем недавно Михей тоже ждал, что я начну спрашивать. Но внизу хлопнула дверь и связь прервалась.

Даже думать не хотелось о том, отчего Михей получал странные показания. Возможно, бабушка Алладо была вовсе не при чем.

Родители вернулись ближе к полуночи, когда я уже начал всерьез за них переживать. Отец был хмур и грозно смотрел по сторонам, мама выглядела усталой и задумчивой.

— Интенсивный гражданский допрос, — коротко бросил папа, уводя мать из прихожей.

— Подробности завтра. А сейчас все ложатся спать.

Спорить с отцом совсем не хотелось. Спать, кстати, тоже.

Потому я хоть и ушел в свою комнату, даже выключил свет и укрылся одеялом, но продолжал медитировать.

Даже не ради того, чтобы пополнить свои запасы маны. После прогулки на ту сторону и встречи с Олюэн мне стало интересно прислушаться к своим ощущениям.

Есть ли во мне что-то подобное тем светящимся колесам или же полноценное рождение в условиях, порождаемых печатью, перестраивает все настолько капитально, что не остается совсем ничего общего?

Было бы крайне обидно не получить никакого наследства от таких необыкновенных предков. Должны же перворожденные обладать хоть какими-то бонусами за все неудобства, которые испытывают?

Да, я еще до обретения магии знал, что вселенная несправедлива, но печать все-таки магическая структура и в ней наверняка где-то есть механизм обеспечения устойчивости.

А раз так, отчего одни недостатки не всегда компенсируются преимуществами? Или я зажрался тут незаметно, со своим гражданством вдвое быстрее положенного?

Должно быть. Потому как, не удержав контроля за собственным сознанием я незаметно сполз из медитации в сновидение.

— Бабка у тебя, Имярек, хоть в детство и впадает самым краешком, но соображать в темпе еще не разучилась.

Эту фразу я услышал едва погрузился в сон. Точнее, не так. Сначала было все-таки засыпание и лишь потом она. Собственно, некое сновидение только в это время и началось.

Сюжет сна, если и существовал в моем подсознании, развеялся как дым. А вместо него передо мною возникла из ничего Алладо, сидящая с чашкой чаю за небольшим столиком.

— Объясняю в темпе, — предупредив все вопросы сказала бабушка. — Это только запись, а не я сама засела в твоих мозгах. Делать мне больше нечего, да и тесновато у тебя. Но вот тебе чайник чаю, пей и не вздумай отказываться. Это важно.

Спорить даже не с бабушкой, а с записью, которую она оставила в моем мозгу — занятие бесполезное. Пришлось сделать несколько шагов во сне и устроиться на изящной ажурной, но от этого не менее неудобной табуретке.

— Итак, запись. Она будет проигрываться параллельно чаепитию. Если тебе необходима пауза между какими-либо фрагментами записи, просто какое-то время — не пей чай. Но учти, что наше время ограничено. Рано или поздно ты проснешься, а организовать сновидение на две разные ночи — явный перебор.

Алладо хитро улыбнулась, посмотрела на меня и замерла. Несколько секунд я честно тупил пока не сообразил, что для продолжения надо перелить из чайника немного жидкости в чашку.

— Увы, наш треп в компании Олюэн, тоже можно принимать во внимание. Но там мы озвучивали только самоочевидные вещи. То, что от нас ожидал услышать некий гипотетический наблюдатель, пытающийся сунуть нос в наши секреты. Надеюсь, у него все получилось, и он составил представление о трех ведьмах, которые безуспешно пытаются вернуть старые порядки, толком не знают, как и наивно полагают, будто один перворожденный кардинально все изменит. Чушь мессианская!

Алладо показательно стукнула кулаком по столу. Чайник подскочил на сантиметр, но так и не расплескал кипяток.

— Извини за спектакль, малыш. Ты — веха возрождения, в какой-то степени да, прототип будущего самелианина. Но, выражаясь языком разработчиков программного обеспечения — даже на альфа-релиз не тянешь. Прорывом является родительский метод, позволяющий выращивать таких как ты — интересующихся тайным знанием, но не позволяющих обманчивой сложности печати увлечь в сторону профанных иллюзий.

Я сделал глоток чаю.

— Мы в курсе, что тебе помогла случайность. Согласна, вряд ли можно называть её счастливой, однако двигался ты в правильном направлении. По нашим моделям тебе предстояло пройти два или три серьезных экзистенциальных кризиса прежде чем достичь полнолетия. Так что даже в качестве прототипа ты готов процентов на сорок.

Технологию еще поколения два или три придется оттачивать на других самелианских семьях. И это время тебе придется служить прикрытием. Так что не гордись — заслуга принадлежит в первую очередь твоей матери. Ну и мой сын тоже постарался, признаю. Хотя мне долгое время казалось, что он слишком заигрался с артефактами печати, изображая из себя инженера.