– Барона-то за что?

Павел пожал плечами. Не он собирал компромат. Не исключено, что и на него самого что-то есть. Да только любовницы у него нет, он не денежный воротила с махинациями, не чиновник, берущий взятки.

Генерал помедлил. Хотел спросить, но не решался. Потом вздохнул.

– А на меня?

– Попозже. Думаю – днями. Таких материалов много. Думаю – смогу забрать несколько папок. Остальное придется сжечь. Времени все погрузить на подводы не будет.

– Даже так?

Генерал намек понял. Если речь о подводах, то материалов много, практически на всех власть и деньги имущих.

– Моя помощь нужна?

Генерал ведал армейским снабжением, должность по тем временам хлебная. Называлась начальник провиантских складов. Даже воровать не надо. Поставщики сами взятку стараются сунуть, чтобы их товар взяли, ибо объемы поставок огромные. И сапоги нужны, и униформа, и ружья, и провизия, как и упряжь для лошадей. Да всего не перечислить, тысячи позиций. Да только среди интендантов людей со специфическими навыками нет. На всех уровнях тырить научились, кто меньше, кто больше, сообразно должности.

– Справлюсь.

– Тогда удачи вам.

Генерал вышел из-за стола, пожал руку, проводил до двери. Это знак особого расположения. У чиновников, хоть гражданских, хоть военных, свой язык, понятный своим. Напишет начальник на письме резолюцию – вверху, косо – синими чернилами, то подчиненный знает – отказать под благовидным предлогом. А ежели красным карандашом – «удовлетворить», то в лепешку разбиться надо, а сделать.

И еще десять дней прошло. На встрече с ворами Павел услышал, что Судейкин наведывался к мадам с толстым портфелем, а вышел с опустевшим. Видимо, папки с компроматом принес. А студенты слежку за жандармом сняли, после того, как двое жандармов студента отдубасили. Дали понять, что слежка раскрыта, и если будет продолжаться, то ответные меры не заставят себя ждать.

– Глеб, когда обычно мадам покидает свой дом?

– Иногда на Сенной рынок ходит, через день в булошную, но быстро возвращается. И каждое воскресенье или в церковные праздники в церковь.

– Мне надо помочь. Подводу с резвой лошадкой, жестянку с керосином.

– Поджечь дом хочешь, Павел Иванович?

– Да дом сам загорится, от печки.

Воры ухмыльнулись.

– По сотне на нос и все сделаем сами.

– Тогда готовьтесь. Я дам список с фамилиями тех, чьи папки забрать надо. Десятка два, понимаю – времени у вас будет мало. Остальное облить керосином и сжечь.

Уже через день Павел составил список наиболее влиятельных людей города. Причем писал печатными буквами. Попади бумага в чужие руки, по почерку установить, кто писал – невозможно будет. Бумагу передал Глебу.

– Подготовь мешок, папки по списку туда сложи. А листок брось в огонь сразу же. Как отъедет, лошадь и подводу хозяину возвратите, дальше уже пешочком. Не забудьте керосин и спички.

– Ученого учить – только портить. Хорошо бы половину авансом получить.

Павел вручил деньги. Теперь только набраться терпения и ждать. Женщина, как назло, несколько дней не выходила из дома. То ли приболела, то ли Судейкина ждала. Павлу интересно было, что их могло связывать?

Как раз череда православных праздников пошла. Сначала Рождество Богородицы, потом Воздвижение креста Господня, а затем и Покров Пресвятой Богородицы. Конечно, пакостить на церковный праздник вдвойне плохо, но другого удачного момента не представится. Ох, грехи наши тяжкие!

Получилось удачно для домушников и Павла. Воры подъехали на подводе, Глеб быстро открыл дверь. Павел, не видевший раньше, как без повреждения вскрывают замок, поразился. Секунда и дверь открыта. Павел в дом не входил, стоял на другой стороне улицы, наблюдал. Если бы случилась накладка – полиция или другие обстоятельства, он должен был вытащить, вызволить домушников. Одет он был в цивильное, не хватало еще в жандармской форме светиться. Прошла минута, вторая, десятая. Воры вышли из дома, Глеб закрыл дверь на замок. Федор погрузил на подводу мешок. Видимо, тяжелый, нес с усилием. А что же пожара не видно? Подвода поехала, Павел направился за ней. Через квартал стояла другая подвода. На нее перекинули мешок. Если у дома мадам лошадь была приметная, пегая – белая в пятнах, то сейчас каурая, каких большинство.

Доехали до дома, где была конспиративная квартира. Ключи от нее были только у Павла. Но, как недавно убедился Павел, замки существуют только для честных людей. Оба вора зашли в квартиру, занесли мешок. Павел рассчитался.

– Лошадь и подводу уберите.

– Уже уехала.

Однако расторопно проделали.

– Благодарю. Если потребуется, я вас найду.

– Прощевайте.

Воры ушли. Павел развязал горловину мешка, стал доставать папки. На лицевой стороне фамилии. Все, что есть в списках, и даже больше. Волков, Шеншин, Штиглиц, Вяземский, многие другие.

Быстро просматривал страницы, некоторые абзацы читал. Судя по тексту, такие подробности могли знать домовые слуги или любовницы, уж слишком интимные детали приводились. А еще высказывания фигуранта о курсе правительства, самом государе. И не всегда лицеприятные. Противно стало. За время службы Павел сам вербовал агентов из разных социальных слоев, но то была служебная необходимость, для дела. А здесь – сколько денег проиграл в карты и кому. Или – привечает гадалок, прорицателей, звездочетов. И что? Главное для жандарма – не злоумышляет ли против государственного строя, императора.

Выбрал одну папку с фамилией генерала, начальника провиантских и фуражных складов, взвесил на руке. Листов около ста, тяжелая. И все о взятках, игре на скачках да любовницах.

Завернул папку в плотную бумагу и отправился к генералу на службу. Визитка снова сыграла роль пропуска. Войдя, поздоровался, положил папку на стол, развернул бумагу. Генерал взглядом так и впился в свою фамилию на обложке. Начал листать, а пальцы так и тряслись. А только страниц много, все быстро не изучить.

– Я могу оставить себе?

Павел поразился, как может мгновенно постареть человек. Морщины проявились, голос осип, как-то осунулся.

– Да, конечно. Еще вопрос – я смог доставить в укромное место еще несколько таких папок. О разных, но видных и известных лицах.

– Нескольких?

– Увы! В одном из домов случился пожар. Хозяйка отлучилась в церковь на службу, да видно из печи уголек вывалился, изба загорелась.

– Ай-яй-яй! Беда какая! Но Господь-то саму спас. Кабы не молитва, так и сама пострадала бы.

– Вручить адресатам их папки мне несподручно. Случайно кто-нибудь увидит или фигурант проболтается. А все же я под Судейкиным хожу.

– Понял. С вами поедет мой адъютант и все заберет. Не волнуйтесь, это надежный человек. А я сам потом всем раздам. Кстати, чем обязан?

Генерал глазами показал на папку. За несколько минут он уже успел оправиться от шока.

– Исключительно ради уважения!

– После сочтемся! Не люблю быть в должниках.

Генерал позвонил в колокольчик, сказал вошедшему адъютанту:

– Проедешь с господином, заберешь документы. Ни один листок не должен быть утерян! И сразу ко мне.

– Слушаюсь, ваше превосходительство!

Адъютант прищелкнул каблуками, кивнул.

На служебной пролетке быстро домчались до конспиративной квартиры. Павел сам сходил на этаж, вынес мешок. Не хотелось показывать квартиру, где он периодически встречался с осведомителями.

– Господин прапорщик, не окажете ли мне любезность?

– Ради бога!

– Не проедем ли мы по Казначейской улице?

– Ты слышал? – спросил адъютант у ездового. – Езжай по Казначейской.

Пришлось сделать крюк, зато Павел увидел у сгоревшего дома пожарных. У них вместо подвод деревянные бочки с водой на конной тяге. Да еще ручной насос, с рычагом-качалкой. Изба уже погашена, но от бревен то ли пар, то ли дым идет. Воры свою задачу исполнили. Для Судейкина удар. На службе несколько дней ходил хмурым. Пожар не только уничтожил архив, который собирался скрупулезно, на него было потрачено изрядно денег. И даже не это волновало Судейкина. Понимал он, что пожар не случайность. И ладно, если папки сгорели. А если перед пожаром их вывезли, доставили к министру внутренних дел или, даже подумать страшно – самому императору? Голову не снимут, но пошлют заведовать жандармским пунктом на Чуйский тракт, либо еще дальше, на границу с Маньчжурией, причем забудут о нем на многие годы. Переживал, аж глаза ввалились, темные круги под ними. Но время шло, никаких наказаний или действий со стороны министерства внутренних дел или царского двора не последовало, и Судейкин поверил, что дом сгорел по случайности. Был и еще маленький плюс в пользу этой версии. Когда приехали пожарные, им пришлось выламывать входную дверь, она была заперта на замок. Вот уж где пригодилось умение опытных домушников.