А через несколько минут рев моторов, лязг гусениц. По улице перед кирхой к месту боя промчался батальон «тридцатьчетверок». И вскоре пушечные выстрелы, автоматная стрельба. А потом тишина. Не приспособлен танк для ночного боя, особенно в стесненных городских условиях. Из танка и днем обзорность невеликая, через оптику, смотровые щели. А ночью, зажги единственную подслеповатую фару, сам себя демаскируешь, становишься мишенью.

Выставив часовых, улеглись спать. Все же три часа ночи, днем потребуется полное напряжение сил. Игорь уснул крепко. Утром растолкал его радист.

– Наши передают – рейхстаг взяли, флаг водрузили.

Немцы, изменив направление удара, снова возобновили атаки, пытаясь вырваться из города. Но их силы таяли. Убитые, раненые, дезертировавшие, попавшие в плен. Упорствовали, но пробиться не удалось, хотя бои затянулись до середины мая, когда генерал Йодль подписал акт о капитуляции Германии в Реймсе. Сталин приказал подписать акт о капитуляции именно в Берлине, поверженной столице фашизма. На следующий день, 8 мая, акт был подписан в Карлсхорсте, пригороде Берлина.

На улице показалась крытая полуторка с двумя огромными рупорами на крыше. Она останавливалась на каждом перекрестке и громко вещала на двух языках – русском и немецком, причем Игорь уяснил – тексты читают разные.

«Прекратить огонь! Военное командование Германии подписало акт о безоговорочной капитуляции Германии! Война закончена! Солдаты и офицеры всех родов войск, немедленно сложите оружие и сдавайтесь. Всем гарантируем жизнь и оказание медицинской помощи. Мирные жители, просим временно не покидать своих убежищ!»

Машина проехала дальше, и снова остановка и прежний текст. А из развалин и домов никто пока не выходит – боятся.

Радист к Игорю подошел.

– Гуков на связи.

Игорь ответил:

– «Второй», слушаю. «Седьмой» на связи.

– Прибыть с разведчиками на Александерплац немедленно!

– Есть!

А разведчиков всего четверо осталось, Игорь пятый. Игорь по карте сориентировался – где эта площадь? Оказалось – через три квартала.

– Разведка, сбор!

С ними приданный радист отправился. Когда добрались до места назначения, майор разведчиков осмотрел.

– Это все?

– Так точно, кто в живых остался.

– Не густо. Задание тебе, Катков. Посмотреть надо, что на запад от Берлина. Даю грузовик, со своими парнями доберешься до Магдебурга, что на Эльбе. За реку не переходить, это американская зона. Затем проедешь до Дессау, это южнее, и назад. Есть сведения, что там остатки немецких частей, одним словом – недобитки. Хотят сдаться союзникам. Радиста с собой берешь, в случае обнаружения давай координаты, вышлем авиацию.

– Нам бы только боеприпасы взять и поесть.

– Даю полчаса.

– Есть.

Ехали на открытой полуторке. Машина небольшая, среди развалин проберется, юркая. И то, что открытая – хорошо. Угрозу заметить вовремя можно и кузов покинуть. Из Берлина выбирались долго. Где разрушенные дома улицу полностью перекрывали, а где мосты взорваны, а на карте отметок нет, карта еще довоенного Берлина. Кое-где встречали мирных жителей с узлами на плечах, в колясках вещи и дети. При виде советской машины сходили аккуратно в сторону, жались к домам. Но их никто не трогал. Все же вырвались на шоссе. Вот чего в Германии не отнять, так это отличные дороги. Гладкие, асфальт или бетон. Кое-где повреждения есть, в основном от бомбежек, да и то гравием засыпаны. До самой капитуляции дорожные службы работали исправно.

Полуторка была старой, вся в заплатках, стекол в дверях не было. Игорь автомат в оконный проем уложил. Ехали по шоссе быстро, водитель радовался:

– Сколько живу, такую гладкую дорогу в первый раз вижу.

Вот и Бранденбург. Небольшой немецкий городишко, почти не тронутый войной. По крайней мере, на центральной улице, по которой они медленно проезжали, разрушений не было. Жители смотрели на грузовик с солдатами удивленно, с тревогой. По всей видимости, это были первые советские солдаты, которых они видели. Остановились на площадке, у ратуши. Игорь взял с собой одного разведчика, вошли в здание. Тишина, никого. Все же крикнул:

– Есть кто-нибудь?

Из одной двери вышел пожилой господин в костюме. Увидел Игоря с автоматчиком, замер на месте. О капитуляции наверняка знал из сообщений по радио, но не ожидал увидеть в ратуше так быстро советских солдат. Боялся, конечно. Геббельс стращал народ, пока был жив, зверствами красноармейцев на занятых немецких землях.

– Гутен таг, гер… – начал Игорь.

– Бургомистр. Я бургомистр города.

– Очень хорошо. Не надо бояться, мы не сделаем ничего плохого. В городе есть немецкие солдаты?

– Нет. Только фольксштурм. Но после сообщения о капитуляции они сложили оружие на склад и разошлись по домам.

– А полиция, пожарные?

– Разбежались.

– Пожарные, больницы пусть работают. Впрочем – полиция тоже. Вы же бургомистр, распорядитесь. Случаи грабежей, мародерства пресекать. На днях в город прибудут оккупационные советские власти, потрудитесь не допустить беспорядков. И еще – пусть полиция не пускает в город военнослужащих вермахта, иначе город подвергнется штурму и бомбежке. Вы же любите свой город?

– Да, да, я распоряжусь, я сделаю все, что в моих силах. Но сами видите – ратуша пуста, все сотрудники разбежались.

– Но телефон работает? Соберите.

Довольный собой, Игорь с разведчиком уселся в грузовик. Бургомистр провожал их на крыльце. И снова под колеса стелется шоссе, прямое, как стрела. Сверху по крыше кабины застучали кулаками разведчики.

– Старшой, справа триста в роще группа солдат!

Водитель без приказа резко остановил машину. Игорь из кабины выбрался, с подножки забрался в кузов, встал во весь рост. С этой высоты видно – то ли роща, то ли парк. У немцев особенно понять сложно. В лесу деревья по линейке, никаких сломанных веток или поваленных деревьев, все убрано.

– Где? – спросил Игорь.

– Там! Сам видел человек десять, немцы и с оружием!

Игорь нагнулся к кабине.

– Двигай вперед потихоньку и ищи съезд.

Вдоль дороги откос, внизу бетонированный желоб для водостока. Где захочешь – не свернешь в поле. Метров через двести съезд обнаружился. Свернули и к роще. А оттуда выстрелы винтовочные захлопали. Если десяток фрицев, разведчики справятся. Но может, это боевое охранение? Тогда радировать надо. И укрытия поблизости никакого.

– Короткими перебежками вперед. Радисту остаться при машине, – приказал Игорь.

Перебегали по очереди. Двое-трое бегут, другие огонь ведут. Немцы боя не приняли, после нескольких выстрелов отступать стали. Думали – русские преследовать не станут. Не на тех нарвались. Разведгруппа уже «на хвост» села.

– В плен хоть одного взять надо, допросить, – приказал Игорь.

Сам на землю упал, положил автомат поудобнее, прицелился убегавшему в ноги, дал короткую очередь. Немец упал, зато другие ходу поддали. По ним разведчики стреляли. Игорь подбежал к раненому, ударом ноги карабин отшвырнул, автомат на немца наставил.

– Кто такой?

– Эрвин Швабе, сорок вторая дивизия.

Немец молодой, лет двадцати. От страха и от боли в простреленной ноге трясется. Игорь попытался вспомнить, где такая дивизия дислоцировалась. Вроде на память не жаловался, не подводила раньше, а вспомнить не мог.

– Где дивизия стоит?

– В Курляндии.

Игорь подумал, что ослышался. Курляндия – далеко, почти Пруссия.

– Повтори!

– В Курляндии, под Любавой, – уточнил немец.

Это далеко. Курляндия – западная часть Латвии, на границе с Польшей. Оттуда идти и идти, если только часть пути немцы не ехали на автомашине.

– Сколько вас было?

– Начинали поход около полусотни, а остался десяток. Не убивайте меня, я пробирался к семье.

– Как в нас стрелять, так можно, несмотря на капитуляцию, а в тебя нельзя?

– Какую капитуляцию?

– Германия вчера официально подписала акт о капитуляции. Сдалась на милость победителей, одним словом. Немцам надлежит сдаваться в плен, а вы стреляете.