– Так точно!

Катков сам встал у моста, как бы грузовики не пропустить. Остальные разведчики рядом топтались и разглядели машины первые.

Забрались во второй грузовик, в первом места не оказалось. В кузове свои парни, встретили радостно, хлопали по плечам, по рукам пустили фляжку с водкой. В рейд не идти, выпить можно. А через полчаса неспешной езды грузовики свернули с шоссе, остановились в какой-то деревне. Оказалось – город. По советским меркам совсем крохотный, одна улица, два переулка. Разведотдел армии расквартировался на время здесь. Все понимали – не надолго. Двинутся войска, ломая оборону, вперед, и отдел за ними.

Двое суток Катков и бойцы его группы отдыхали, отъедались. Все же плохо без горячей пищи, даже чая. А на третий день Игоря вызвали к начальству.

– Как себя чувствуешь? – спросил майор.

– К службе готов, – вытянулся Игорь.

– Вот и отлично. Есть неуточненные данные, что на участок фронта перед нашей армией переброшена танковая дивизия СС. Твоя задача обследовать вот этот район.

Майор карандашом обвел на карте круг. В войска СС поставляли лучшую технику и вооружение. Когда «Тигры» появились – в СС, автоматы – «Штурмгевер» – в СС. И по численности в батальонах, полках и дивизиях войска СС превосходили обычные пехотные. Если учесть, что в СС служили только члены нацистской партии, вступившие добровольно, то такая дивизия представляла собой грозную силу. Уже понятно было – война идет к победному финалу, но каждый ее день – это лишние жертвы с обеих сторон. И не только военнослужащих, но и мирного населения. Многие жители ушли в другие районы страны, подальше от фронта, но далеко не все.

– Сколько человек в группу возьмешь? – спросил майор.

– Разрешите одному?

– Справишься?

– Постараюсь, под личиной немца пойду, причем гражданского.

– Риск!

– А когда разведчики не рисковали? Мне только одежонка цивильная нужна.

– Разрешаю в брошенных домах поискать.

– Есть.

Была у Игоря такая задумка, с тех пор, как с фольварка в гражданской одежде и тесных туфлях ходил. Но сейчас такую ошибку не допустит. В любом переходе обувь по размеру очень важна. С мозолями человек не ходок.

Прошелся по брошенным домам. Молодой человек его возраста без явных признаков увечий вызовет подозрения у немцев. Почему не в армии или фольксштурме? Потому решил косить под умалишенного. Майку нашел синюю, брюки на два размера больше, вместо ремня, чтобы не спадали штаны, – веревка бельевая. Штиблеты старые, разношенные нашел в сарае. Похоже – в них хозяин в саду возился. Лицо и руки слегка пылью вымазал, потом в зеркало посмотрелся. Вылитый бомж. Вот только бриться не стоит. Когда в роту вернулся, первый же встреченный им разведчик его не узнал.

– Эй, немчура! Нельзя сюда. Домой иди! Век! Дранг нах хаузе, шнель!

– Русише зольдат, – протянул руку Игорь. – Брот!

Хлеба попросил, как настоящий голодный. И сработало.

– Да где же я тебе хлеба возьму? – смягчился разведчик. – Время не обеденное.

Игорь засмеялся.

– Федорчук, не узнал. Это же я, старшина Катков.

– Тьфу ты, на немца похож, на цивильного. И это… на придурковатого.

Это хорошо. Но удастся ли немцев обмануть? Документов у него при себе никаких, и оружие брать нельзя, могут обыскать, и тогда никакой маскарад не поможет. Перед выходом специально не ел. Щетина на лице двухдневная под пальцами трещит. Видок еще тот. Командир взвода к передовым позициям повел. Передовой, какой она всегда была – линии траншей, колючая проволока, минные поля, – не было. Темпы нашего наступления высоки, и немцы не успевали оборудовать позиции. И наши и немцы рыли капониры для пушек, пехотинцы окопы, да и то не полного профиля.

Когда командир пехотной роты увидел Игоря, спросил командира разведвзвода:

– Это что у вас, нормальных разведчиков нет?

Игорь, нещадно фальшивя, запел «Лили Марлен», притопывая ногой. Командир роты в сторону отскочил.

– Фу, черт! Испугал. Иди прямо. С нашей стороны мин нет, а что с немецкой – не знаю. И это, часы сними. Выглядишь дурачком, они часы не носят. Зачем придуркам часы?

И верно, прокол. Игорь часы снял, отдал лейтенанту.

– Ни пуха ни пера!

– К черту. Часы потом не забудь вернуть.

И Игорь зашагал на запад. Пройдя пару сотен метров, лег, пополз, щупая перед собой землю. Обстановка менялась быстро, немцы не всегда успевали поставить мины. Да и запасы их истощались. Германия каждый день теряла города, а с ними и производство. Даже оружие в последний год упрощали, выпуская эрзац-образцы. В общем – не было мин. Ужом прополз мимо окопов. На позициях, оборудованных, устоявшихся, немцы всю ночь пускали осветительные ракеты, дежурный пулеметчик вел беспокоящий огонь. Сегодня ничего такого не было. Скорее всего, немцы опасались, что осветительными ракетами обозначат свой передний край. А с рассветом наша артиллерия позиции накроет. Ныне у Красной Армии снарядов хватает, не экономили, как в приснопамятном сорок первом.

Если обнаружили цель, накрывают и ствольной и реактивной артиллерией.

Выбрался на дорогу, побрел. К утру вышел в означенный район. Приплясывая и кривляясь, подошел к домам поселка. Небольшой костел или кирха. В Германии параллельно существовали две ветви христианства – католицизм и протестантство. Для Игоря разницы нет. Постучался в двери, закатил глаза. Для него первая проверка. Выдержит – можно идти дальше. На стук вышла женщина. Игорь скорчил жалостливую физиономию, попросил хлеба.

– О, Святая Дева Мария! Нам тяжело, а тебя Господь разума лишил. Сейчас найду что-нибудь, подожди.

У женщины в вырезе платья крестик виден, верующая. Господь велел помогать страждущим. Через несколько минут добрая самаритянка вынесла малюсенький кусочек хлеба, намазанный маргарином.

– Ешь бутерброд.

– Данке.

Игорь затолкал бутерброд в рот пальцами обеих рук, стал жевать, специально чавкая и мыча от удовольствия. В глазах женщины жалость.

– Ты откуда? Раньше я тебя не видела.

Игорь бутерброд прожевал, пустил слюну, руки его подергиваться стали, якобы непроизвольно. На вопросы он не ответил, побрел вдоль улицы. Видел он, да не один раз, таких дурачков. И не в своем времени, а на освобожденных территориях. Одни свихнулись от бомбежек, другие при потере семьи. Не у каждого психика способна переварить трагические события, если они касаются семьи или тебя лично. Так что чудил, имея перед собой наглядный пример.

А за поселком или городком военная часть. Палатки под маскировочными сетками, техника стоит. Игорь прямиком к лагерю. Часовой его окликнул, как положено.

– Стой!

А Игорь бредет, не реагируя, кривляется, приплясывает, чтобы видно было – не все в порядке с головой. По уставу часовой при приближении постороннего, стрелять должен, сперва в воздух, потом на поражение. Часовой сразу понял – ненормальный перед ним. Дунул в свисток, из ближней палатки вышел старший караула, быстрым шагом подошел. А Игорь бредет в их сторону, как будто ничего не происходит. А сам примечает – форма на военнослужащих цвета фельдграу, как у вермахта, проще говоря – серая, мышиная. Но петлицы войск СС. Левая петлица с рунами, на правой – знаки отличия. Конкретно у старшего – в черной петлице два квадратика, на черном погоне на правом плече один ромб, наши разведчики называли его «шишечкой». Если перевести на армейские звания, фельдфебель, по табели СС – обершарфюрер.

– Ты кто такой? – обратился к Игорю эсэсман.

– Братик твой!

Игорь приплясывать стал.

– Сыграй мне на губной гармошке мою любимую «Лили Марлен».

– Тьфу ты! – повернулся к часовому обершарфюрер. – Видишь, что дурак, зачем меня беспокоишь? Гони его! Хотя нет. Отведи на кухню, пусть дадут чего-нибудь поесть, а потом гони.

– А как же пост?

– Я постою, только быстро.

Игорь, пока его вел солдат, вертелся по сторонам, прикладывал ладонь ко лбу, смотрел в небо.

– Железные птицы, страшно!