Разведчики из покинутого отдела Смерш не выходили. Семенов сбегал куда-то, Жихареву принес плащ-накидку, а Игорю – замусоленную и местами рваную гимнастерку.

– Извиняйте, товарищи разведчики!

Штаб и прочие службы уже вперед ушли. Даже полевая кухня уехала.

Наконец пришла полуторка. Погрузились. Игорь в кузов, Жихарев – в кабину. Отъехали километра два, как Игорь заметил знакомую фигуру. По кабине забарабанил ладонью.

– Стой!

Жихарев дверцу открыл, на подножку встал.

– Чего буянишь?

– Да вон вроде Дитяткин идет.

– Где?

– Вон, слева пятьсот.

Лейтенант присмотрелся.

– Похож.

И водителю:

– Давай к тому бойцу.

Оказалось – в самом деле Дитяткин. На голове пилотка со звездочкой, плащ-накидку набросил. Идет и покачивается. Обернулся, когда грузовик подъехал почти вплотную. Лейтенант и Игорь из машины выскочили, к разведчику бросились.

– Живой! Как ты тут?

– К своим выходил, как и вы.

– Садись, в дивизии поговорим.

Дитяткин к кузову подошел, к Игорю повернулся.

– Помоги забраться.

Распахнул полы плащ-накидки, а у него обе руки по локоть забинтованы.

– Ранен? Что же молчал?

– Так вы и не спрашивали.

– Тебя в медсанбат забросить?

– Желательно. Худо мне, крови много потерял, земли под собой не чую.

Лейтенант место в кабине уступил, раненому там лучше, меньше трясет. Добрались до своей дивизии, а штаб и тыловые службы тоже собираются, везде суета. Лейтенант в разведроту побежал. В первую очередь документы майору отдать надо. На карте немецкой все позиции обозначены. Наши войска передовую взломали, вперед подвинулись, местами на 30–40 километров к исходу дня. И уперлись в заранее подготовленные позиции немцев – бетонные доты, траншеи, противотанковые рвы. С налету такие укрепления не одолеть. А карта трофейная в самый раз.

Игорь же Дитяткина в медсанбат повел. Раненых, что еще оставались, отправляли в тыловой госпиталь. В последний грузовик удалось посадить раненого разведчика.

Потом Игорь к землянкам роты пошел, да зря. Пустые землянки, рота вслед за наступающими войсками ушла. Хуже всего, что переодеться в свою форму невозможно. Старшина все имущество уже увез.

Игорь к разведотделу дивизии пошел. Ему теперь отделяться от своих командиров нельзя. Форма не пойми какая, документов нет, как и оружия. С виду – дезертир. Любой военнослужащий задержит и в контрразведку сдаст. Разберутся, конечно, но зачем лишние проблемы?

Однако разведотдел не тыловая служба. Быстро собрались. Имущество в один грузовик, сотрудников в другой – и в путь. Игорь сидел в кузове, крытом брезентом, у заднего борта. Смотрел на последствия недавно прошедших боев. Еще не убраны трупы, чадит подбитая техника, гильзами усыпана земля.

Западный фронт, куда входила дивизия, в которой служил Игорь, наступал тремя полевыми армиями.

На правом фланге 31-я армия В. А. Глуздовского, в центре 5-я армия В. С. Поленова и 68-я армия Е. П. Журавлева. К исходу первого дня наступления был освобожден Дорогобуж, а 5-я армия вышла к реке Уже. На следующий день 5-я армия форсировала реку, захватила Устром и вышла на фронт в десяти километрах от Ярцево. На некоторое время фронт стабилизировался, войскам требовалось пополнение в живой силе, боеприпасах, боевой технике, топливе и продуктах.

21 сентября 43-я армия К. Д. Голубева Калининского фронта решительным броском овладела Демидовом, севернее Смоленска.

Войска Западного фронта смогли перерезать железную дорогу Смоленск – Рославль, а 24 сентября выйти к реке Сож, обойдя немцев в районе Смоленска с юга. К вечеру этого же дня весь немецкий гарнизон оказался окружен с трех сторон. Остался небольшой перешеек на запад. Над гарнизоном нависла угроза окружения и полного уничтожения.

Наши войска стали активно применять тактику немцев в первые месяцы войны – котлы, охваты. Перебросить соединения в Смоленск немцы уже не могли, поскольку были связаны боями по всем фронтам.

В уличных боях действовала в основном пехота. Артиллерия легкая, танки шли вторым эшелоном. Для танкового боя нужны скорость, большие ровные пространства и маневр.

В уличных боях их легко подбить, метнув гранату с этажей. Кроме того, у танков и самоходок мал угол подъема пушки, и стрелять по этажам они не могли.

Для минимизации потерь командиры решили предпринять ночной штурм города одновременно с двух сторон. Обычно разведчиков в наступательных боях не задействовали. Потери в уличных боях велики, а хорошего разведчика готовить необходимо долго. Но из-за долгого, около месяца, наступления пехотные части понесли серьезные потери, и роту бросили на подкрепление. Пехотинцы в начале и середине войны привыкли действовать на открытых пространствах – в окопах, траншеях. Города освобождали нечасто, и опыта уличных боев было мало. Уличный же бой отличается от боя на открытой местности. Нет соседей, поддержки авиации, танков и артиллерии, бои ведутся за каждый этаж, квартиру. И днем, в условиях хорошей видимости, непросто. На одном этаже наши, на другом, в нескольких метрах, – немцы. А ночью еще и не видно ничего.

Для разведчика действовать в непривычных условиях, в нестандартной ситуации – обычная практика.

Игорь только успел по прибытии переодеться в свое обмундирование, получить оружие и сидор с личными вещами и документами от старшины, как взводный объявил построение. Хотелось есть и спать, позади практически двое суток активного бодрствования. Да и Жихарев был не в лучшем положении. Но армия – структура жесткая, получен приказ, и его надо выполнить.

– Товарищи бойцы! – обратился к разведчикам лейтенант. – Получен приказ – ночным штурмом взять Смоленск. Наша первоочередная задача – занять вот этот квартал.

Лейтенант показал на карте. В отличие от пехоты каждый разведчик умел читать и понимать топографические карты. И память была у бойцов хорошая. С плохой в разведке не место, такие отсеивались быстро.

– Полагаю, во избежание потерь просачиваться через позиции. Сначала будет пятнадцатиминутная артподготовка. Во время артогня преодолеваем нейтралку, укрываемся в воронках и складках местности. Как только обстрел прекратится – броском или ползком, как получится, преодолеваем траншеи и вперед. Если кто из немцев при обстреле уцелеет, добивать будут другие. Нам надо закрепиться в жилых зданиях, уцепиться за город. Когда немцы поймут, что части Красной армии в городе, будут думать, как вырваться из котла, а не о сопротивлении. Задача ясна? Вопросы? Нет вопросов. Берите побольше боеприпасов, мой вам совет. Разойдись.

Бойцы к старшине. У него уже цинки открытые стоят с патронами. Бойцы набивали магазины, брали пачки с патронами, кидали в сидоры. Известно – на войне боеприпасов много не бывает. Но пачка из семидесяти патронов к ТТ, которыми стреляли из автоматов ППД или ППШ, весила изрядно, а хватало на один круглый диск. В бою, учитывая высокую скорострельность «папаши», диска хватало на минуту. Немцы за характерный частый звук выстрелов прозвали ППШ «швейной машинкой». Солдатские прозвища хоть с нашей, хоть с немецкой стороны довольно точные и прилипали надолго.

Игорь магазины набил, которых к автомату полагалось всего два, в сидор бросил четыре пачки, а еще к старшине подступился:

– Гранаты давай.

Старшина достал из ящика две «лимонки», как называли мощную Ф-1.

– Дай еще! Не жадничай.

– Ты не один.

Игорь по опыту знал, что гранаты для городского боя – то, что надо. Выкурить немцев из квартиры, подвала. Швырнул гранату, а после взрыва заканчивай, дал очередь, пока раненые или контуженные взрывом в себя не пришли, и все, перебегай к следующему укрытию. Расход гранат большой, но жизни бойцов такой способ боя сохраняет.

Рота повзводно к передовой направилась. Пехотинцы свои позиции оборудовали кое-как, в спешке. Окопчики неполного профиля, траншей вовсе нет. Знали – в наступление идут. Зато немцы заранее приготовили запасные позиции. Рабочую силу из местных сгоняли, да еще батальоны ТОДТа строительством занимались. ТОДТ – военно-строительная организация в Германии. Инженеры грамотные, укрепления строили по всем правилам фортификационной науки. Доты, дзоты, эскарпы и контрэскарпы, противотанковые надолбы и рвы, блиндажи и траншеи – бетон и железобетон.