Поняв, что Никита настроен твердо и брать их не собирается, женщины встали на колени:

– Мы умоляем! Наши жизни в опасности! Если мы не умрем от голода, нас сожрут дикие звери.

Ужас и паника плескались в их глазах. Сейчас они выглядели несчастными, и кто из мужчин сможет устоять в такой ситуации?

В Никите боролись жалость и сочувствие к этим женщинам с осторожностью. Он не был человеком беспечным и думал о благе своего племени.

– Хорошо, встаньте. У меня есть время подумать до завтра. А сейчас пройдите по развалинам. Возьмите с собой Тота – вдруг пригодится мужская сила. Соберите все, что может вам пригодиться в дальнейшем, – посуду, ткани, светильники… Одним словом – все, что уцелело. Тем, кто под завалами, все это уже не нужно.

Ида кивнула, однако Адель сначала уперлась:

– Там мертвые, а я их боюсь.

Но Ида толкнула ее локтем: ведь Никита еще ничего не решил, и отказ Адель может склонить чашу весов не в их пользу.

– Тот, пойди с женщинами, помоги им.

– Подчиняюсь. Но если они вздумают петь, я сверну им шеи.

– Дозволяю.

После такого разговора, да еще происшедшего в их присутствии, женщины боялись лишний раз открыть рот.

До вечера им удалось собрать у лодки целую кучу вещей. Чему был рад Никита – так это медным котлам, в которых удобно готовить пищу.

Он перебрал все, что принесли, и нужное отложил в одну кучу, а ненужное, по его понятиям – в другую. Обе горки были равны по величине.

– Что ты делаешь? – удивилась Ида.

– Если бы ты принесла муку в мешках или зерно, я был бы рад. А это нам зачем? Какой с этого прок? – Никита взял в руки два малюсеньких, меньше его кулака, медных кувшинчика.

– Это же притирания, лицо умащать.

– Ты считаешь, твои мази помогут нам выжить? Лодка не сможет нести большой груз. Нас пятеро, Тот вообще весит, как трое мужчин – плюс оружие и вот эти вещи. Нет, не возьмем. Моя задача – доставить всех домой в целости.

– Да у них веса нет! – Ида была не готова бросить милые ей вещи.

– Ты знаешь, где была кухня? Или место для хранения продовольствия?

– Конечно, это же мое селение.

– Тот, иди с ней, разбери завал. Ищи мешки или лари с мукой – с зерном даже лучше.

Обе женщины и Тот ушли.

Варда посмотрел им вслед:

– Ты в самом деле думаешь их взять?

– Мне их жалко. Они ведь живые люди и в одночасье лишились всего – племени, жилья, еды. Впереди – неминуемая смерть. А они молоды и хотят жить. Встань на мое место – что бы ты решил?

Охотник задумался.

– Не знаю. И хотелось бы помочь, и боюсь – не навредят ли они племени?

– Вот и я о том же. Варда, пройдись по берегу вправо, а я – влево. Все, что найдешь полезного, неси сюда.

Волны вполне могли выкинуть на берег что-нибудь полезное.

Никита прошелся по берегу с километр и обнаружил весло, вполне добротное, скорее всего – с утонувшей на море лодки. Он принес его – пусть будет запасное.

Варда вернулся с меховой накидкой в руках.

– Где взял?

– Недалеко мертвый лежит. Вся голова в крови, а рядом – шкура. Чего ей пропадать?

– Верно. Сходи посмотри, что так долго Тот возится?

Но Тот уже и сам показался – на каждом плече он нес по мешку. Сзади семенили женщины.

Тот сбросил мешки на землю.

– Что это?

– Зерно. Какое – не знаю.

– Потом разберемся.

За хлопотами они и не заметили, как настал вечер.

– Надо укладываться спать, завтра у нас будет трудный день.

– Есть охота, сил нет, – пробурчал Тот.

– У нас еды на пятерых на один раз. Оставим на завтрак.

Никита протянул женщинам найденную Вардой шкуру:

– Постелите и ложитесь. Другого ложа предложить не могу.

Сами мужчины улеглись на голой земле, подложив под голову рюкзаки – так спать им было не впервой.

Никита уже решил, что женщин берет. Они уцелели, а это главное. И с чувством покоя на душе Никита уснул.

Проснулся он от возни рядом. Вместе с ним на голой земле, прижавшись к нему всем телом, лежала Ида. «Хм, женские штучки, – сквозь сон подумал он. – Думает купить своим телом место в лодке». Никита же этого не хотел. Ведь, случись, она будет думать, что таким путем можно решить все вопросы. Не настолько он продажен. Хотя, будь другая ситуация, он бы не отказался.

Не меняя положения, Никита прошептал:

– Иди к своей подруге. Меня ты не купишь.

Обиженная отказом, Ида удалилась. Она что думает? Что он варвар, дикарь и слаб на женские ласки?

Утром Ида старательно делала вид, что ночью ничего не произошло.

Они сели завтракать. На шкуре разложили все свои припасы – сушеное мясо, сухофрукты. Никита разделил всю провизию на шесть равных долей.

– Нас же пятеро! – воскликнула Адель.

Однако Никита сгреб две кучки в одну и подтолкнул Тоту.

– Ему больше надо.

Невеликие запасы уничтожили в несколько минут.

– Парни, сталкиваем лодку на воду.

Лодку перевернули, уложили весла, напряглись и столкнули ее на воду. Лодка была велика, скорее – баркас, и напрочь пропахла неистребимым запахом рыбы. Но выбирать было не из чего.

– Становимся цепочкой, грузимся.

В лодку забрался Варда, по пояс в воде стоял Тот, ближе к берегу был Никита. Женщины находились на берегу и подносили вещи.

Когда поклажу сложили в лодку, Никита скомандовал:

– Адель, иди сюда.

Он поднял ее на руки и передал Тоту, который перенес девушку на посудину. Ида запаниковала, в отчаянии заломила руки. Она уже подумала, что из-за ночного инцидента Никита передумал ее брать.

– Чего приплясываешь? – обратился он к ней. – Иди теперь ты.

Ида буквально бросилась к Никите и обвила его шею руками. Он погрузил ее в лодку и забрался сам.

– Тот, твоя очередь.

Когда гигант начал взбираться, лодку здорово закачало, и Никита слегка струхнул – надо было Тота сажать в первую очередь. А теперь лодка нагружена, осела, и вода может хлынуть через борт. Однако обошлось.

– Тот, осторожно – на весла. Женщины – на нос.

Вот и пригодилось найденное третье весло – Никита уселся на корме за рулевого.

– Отчаливаем.

Тот заработал веслами. Гребки были мощными, и лодка шла быстро.

Они отошли от берега на сотню метров, и Никита повернул лодку влево. Теперь они шли вдоль берега. В случае опасности с моря можно быстро причалить. Никита сомневался, что еще кто-нибудь, кроме него, умел плавать.

Мимо проплывали чужие берега. Выглядели они как будто после бомбардировки. Но с каждым пройденным километром разрушений было все меньше, а к полудню местность и вовсе оказалась нетронутой и радовала глаз. А ведь они прошли уже не меньше тридцати километров.

Варда просто глазел на берега – он надеялся увидеть знакомые очертания. Никита усмехнулся. До них еще далеко, и, по его прикидкам, это случится не раньше завтрашнего вечера. Ведь они преодолели по суше, по самым скромным подсчетам, около двухсот километров, правда, шли не прямиком.

И еще один момент был. Море вполне могло оказаться не их, не тем морем, что омывает берега у родного селения. Но о своем беспокойстве он попутчикам не говорил. Нет ничего хуже, чем сомнения предводителя, тогда подчиненные начинают не доверять решениям начальника. Вождь должен знать больше, принимать верные решения, и у подчиненных не должно возникнуть даже тени сомнения, что их вождь – большой или маленький – сам не знает пути или сомневается в правильности выбора.

Лодку слегка покачивало, пригревало солнце. Утомленные вчерашними приключениями, полубессонной ночью и тревогой за свою дальнейшую судьбу женщины уснули.

Зато Тот греб без устали. Для него работа на веслах не была большой нагрузкой, в походах иногда тяжелее приходилось. А теперь еще грела и подгоняла мысль, что они возвращаются.

Никита сожалел об одном – что им не привелось пройти в земли трехглазых. Собственно, они были ему не нужны. Вернее, познакомиться было нужно, связи наладить. Но больше его интересовало, знают ли трехглазые о гиперборейцах? К сожалению, метеорит основной своей массой рухнул именно там, куда они направлялись. И картина там должна была быть еще более разрушительной, чем в селении сирен. Если и остались там живые, то немного. Забот о выживании у трехглазых больше, им сейчас не до гостеприимства и бесед.