– Ты откуда немецкий знаешь?

– Евреи в родстве были, – соврал в ответ Игорь.

Евреи разговаривали на двух, мало похожих между собой языках – идише и иврите. Советские евреи – на идише, похожем на немецкий. А общение на иврите – это удел евреев на Ближнем Востоке.

Только они двинулись вверх по лестнице, как сверху бросили гранату – немецкую пехотную «колотушку». Прозвали ее так за длинную деревянную ручку, что для наших было хорошо – запал горел долго. Иные пехотинцы, если граната в окоп попадала, успевали ее схватить за эту ручку и швырнуть обратно. Тогда немцы стали хитрить: рванут за терочный запал, подержат в руке 2–3 секунды, а потом бросают.

Услышав стук гранаты о бетон, морпехи, не сговариваясь, прыснули с лестницы вниз и сбили друг друга с ног.

Граната взорвалась, оглушив. Осколки ее ударили по стене, не задев никого из морпехов. Но Игорь закричал, как будто он ранен.

– Дуркуешь или ранен? – спросил Толик, отряхиваясь от пыли.

– Пусть думают, что нас зацепило, а то вторую гранату следом бросят. Быстро наверх!

Но быстро не получилось. Только они взбежали на площадку между этажами, как из-за угла раздалась очередь – там притаился немец. Он высунулся на мгновение, дал короткую очередь и снова спрятался.

Толик бежал первым, и все пули достались ему, угодив в грудь.

Игорь перепрыгнул через морпеха, вытянул руку с автоматом и дал очередь за угол. Послышался короткий вскрик и звук упавшего тела.

Тут Игорь уже начал осторожничать. Он поднял с пола валявшуюся немецкую каску и бросил ее в коридор. Следом сразу раздалась очередь, да так метко! Каска даже подпрыгнула от попаданий пуль.

Вот же патовая ситуация! В коридор не сунешься, срежут, а по-другому выкурить немцев не удастся. И как остро не хватает гранат! Сейчас бы швырнуть парочку, а следом за взрывами, пока немцы не очухались, рвануть к комнатам да пройтись из автоматов.

– Думай, что делать будем. – Игорь толкнул Савельева локтем в бок.

– Пусть слон думает, у него башка большая, – отозвался Савельев. – Отдашь приказ – выполню.

Ну хоть бы какую-нибудь идею подкинул!

С третьего, последнего, этажа раздался крик – кричали по-немецки:

– Иоганн, русские живы?

– Не знаю, – тут же последовал ответ из комнаты второго этажа.

Они искренне полагали, что русские Иваны немецкого языка не знают.

– На всякий случай я брошу еще гранату, а ты потом проверь.

Игорь среагировал сразу:

– Быстро под лестницу! Да сапожищами не громыхай.

И только они спустились, как раздался взрыв. Игорь сразу побежал наверх, вскинул автомат и положил палец на спусковой крючок.

Иоганн показался из комнаты, но Игорь не дал ему ни единого шанса – мгновенно выстрелил.

Сверху вновь раздался голос:

– Иоганн, кто стрелял?

– Я, – ответил Игорь, – можешь спускаться.

Сам взбежал на пролет, ухватив убитого за ноги, тихонько оттащил его за угол, в коридор, автомат же поднял.

Немец загромыхал по ступенькам железными подковками сапог.

Сначала Игорь увидел ноги и сразу дал очередь. Но автомат выпустил всего два патрона и умолк. Игорь сменил магазин.

Из-под лестницы раздался голос Савельева:

– Свободно?

– Вроде. Вылезай…

Снаружи здания раздались крики, стрельба, и в здание с тыльной стороны ворвались морпехи.

– Целы, братишки?

– Толика убило.

– Жалко Маханина. Здание осмотрели?

– Не успели: вон тот гранату сверху бросил, и мы никак на третий этаж подняться не могли.

Морпехи побежали по лестнице на третий этаж. Громыхнула граната, потом раздалось несколько очередей из «папаши» – как фронтовики называли «ППШ», и все стихло.

Морпехи спускались вниз, передавая из рук в руки бутылку шнапса. Два-три глотка – и бутылка переходила к другому.

– Дрянь у них этот шнапс, наша водка лучше, – сказал один из морпехов.

– Не нравится – не пей, другим больше достанется.

Игорю протянули бутылку, и он сделал крупный глоток. Шнапс пах самогоном и был слаб против водки, градусов тридцать. На вкус и в самом деле противный и тяжелый – действительно дрянь.

Морпехов набралось человек десять, а командира ни одного, только старшина второй статьи. И потому все взгляды присутствующих сошлись на нем.

– Нашей задачей было взять порт и портовые здания и обеспечить дальнейшую высадку десанта. Эту задачу мы выполнили, – сказал старшина.

– А другие дома?

– Из них не стреляют. Но кто хочет – флаг вам в руки, идите. А у меня магазин уже пустой, с чем воевать?

К причалу подошли торпедные катера, успевшие забрать новый отряд десантников и вернуться.

Морпехи с катеров побежали к уже захваченным домам. Им было легче, чем первым: не надо лежать на голой земле под огнем противника, выбивать врага из траншей и с боем захватывать здания. Хоть какой-то плацдарм есть.

Несколько морпехов из вновь прибывших, а с ними – и командир, старший лейтенант Чалый, появились в здании.

– Кто старший? – спросил старлей.

Вперед выступил старшина.

– Старшина второй статьи Фомичев.

– Доложите обстановку.

– Захвачен участок причала и два дома. Боеприпасов нет.

– Патроны сейчас доставят, на катерах привезли несколько ящиков, распределите. Потери большие?

– От роты сборное отделение осталось, все здесь.

В десанте потери всегда велики. Одно дело высадиться на пустынный берег, и совсем другое – в городской черте, да еще в порту. Но еще неизвестно, где лучше – ведь все города и даже деревни в Пруссии при приближении Красной Армии были обнесены укреплениями. Бетона не жалели, даже в два-три уровня, а зачастую наступающих встречал огонь из танковых башен, установленных на врытых в землю стальных коробках. Их только пушкой можно было и разрушить. Видимо, командование посчитало, что взять город со стороны моря будет проще и легче. Немцы надеялись на почти сплошные минные заграждения на подходах, но не учли возможности торпедных катеров с малой осадкой.

– Сухпай привезли? – спросил Фомичев у старлея. – Жрать охота – сил нет.

– Не взяли, только патроны.

Фомичев выматерился – снова тыловики о снабжении забыли! Что, разве бойцу есть не надо?

Вновь прибывшие морпехи разбились на пары и стали переносить с причала ящики с патронами. Те, кто был в первой волне десанта, стали набивать магазины. Те, у кого они были рожковыми, на тридцать патронов, управились быстрее.

Игорь набил магазины к «ППШ» и взял три гранаты. Для городского боя, для зачистки помещений гранаты – самая необходимая вещь. Бросил в темноту – и все. Риск сведен к минимуму, только самому от осколков укрыться.

За хлопотами не заметили, как стало вечереть. Старлей стоял у окна, наблюдал за местностью и сверялся с картой.

– Скорохват, Федорцов, Ивантеев – на пост. Каждому – по входу в здание, – распорядился он.

Морпехи, чьи фамилии прозвучали, ушли. Постовые, конечно, нужны. Только, по мнению Игоря, это мало что дает. Захотят немцы в здание проникнуть – сделают это легко. Кроме дверей есть еще окна, и почти все они без стекол, а то и без оконных переплетов. А кроме того, есть еще выходы из подвала. О том он и доложил старлею.

– И вон туда есть? – показал старлей на группу соседних зданий, судя по трубам, котельной – то ли заводик, то ли какое-то предприятие. Вроде промзона. А дальше – уже смутно, в сумерках – красные черепичные крыши жилых домов. Было видно, как из города вереницей тянутся жители – с тележками, узлами и детским колясками… Но все это было далеко, за километр.

– Не могу знать, – ответил Игорь, – но в здание, где ты находишься, я через такой ход пробрался, через подвал.

– Интересно, – протянул старлей. И вдруг неожиданно для Игоря добавил: – Отправишься в разведку. Далеко не забирайся, посмотри, где стоят пулеметные гнезда и пушки.

Игорь был ошарашен приказом: все морпехи отдыхать будут, а он должен шкурой рисковать.

– Тогда мне форма немецкая нужна.