Старшина глянул укоризненно:

– Ты как ребенок малый.

Но Игорь уже и сам понял, что допустил оплошность. Он перебросил автомат с плеча за спину и подпрыгнул несколько раз. Тихо. Только сапоги по земле громыхают.

Подошел Терехин:

– Готовы?

– Так точно!

– Выдвигаемся!

До передовой пришлось идти где-то с километр. Только они ввалились в траншею, как раздался едва слышный хлопок, и вверх взлетела осветительная ракета.

– Смотри, старшина, видишь куст на «нейтралке»? Правее него саперами проход проделан. Сначала на куст ползете, а там – прямо. Проход метра три. После куста землю перед собой не забывайте руками проверять. Да не мне тебя учить, напоминаю просто. Ну ни пуха ни пера!

– К черту!

Ну и порядки в разведке! Старшина офицера к черту посылает.

Группа перебралась через бруствер и поползла по «нейтралке».

Игорь полз за Сергеем, периодически упираясь в его сапоги, когда тот замирал. Как старшина путь находит? Не видно же ничего!

Когда загоралась ракета, все замирали, поскольку человеческий глаз так устроен, что в первую очередь он видит то, что движется.

Старшина полз первым. После куста, о котором говорил Терехин, разведчики стали передвигаться медленнее. Сбиться в темноте с разминированного прохода – раз плюнуть. А подорвешься – немцы всю группу накроют из минометов.

Сколько метров они так проползли, непонятно. Как определишь, если весь путь на пузе проделан?

И тут раздался шепоток старшины:

– Давайте…

Старшина добрался до колючей проволоки, приподнял ее рукой, чтобы парни проползли, и разведчики осторожно, вжимаясь в землю, один за другим миновали колючку. Еще немного продвинулись вперед.

Со стороны немецкой траншеи доносились голоса, потом табачным дымкой потянуло. Говорили негромко, да и далековато.

Игорь сильно не вслушивался, разбирал только отдельные слова – вроде бы о доме речь шла. А о чем еще солдатам на войне говорить?

Потом голоса удалились в сторону. Часовые?

Старшина махнул рукой – вперед.

Они подобрались к самому брустверу и затаились, обращаясь в слух – вдруг в траншее часовой придремал или мечтает? Но табаком не пахло, и шорохов слышно не было.

– Вперед, через траншею, – прошептал старшина.

Первым перемахнул Самохин, за ним Сергей, потом – Игорь. Замыкающим пошел старшина.

Перепрыгнув траншею, они попадали на землю и поползли – надо было как можно скорее удалиться от траншеи. По пути едва не наткнулись на груду пустых консервных банок. Видимо, солдаты выбрасывали в одно место, а потом банки привязывали к колючей проволоке. Заденешь такое заграждение – жестяного шума будет много. Вокруг тихо, два часа ночи, самый глубокий сон. Бодрствуют только часовые, но они остались позади, в траншее.

– Встаем, идем быстро и смотрим под ноги, – приказал старшина.

Они поднялись и прошли гуськом. Впереди Самохин, за ним старшина, затем – Колтунов и замыкающим – Игорь.

Минут через десять залегли, и старшина прошептал:

– Недалеко второй ряд траншей должен быть.

На удалении двухсот-трехсот метров от первой линии немцы всегда оборудовали вторую, а зачастую – и третью линию обороны.

Траншея на самом деле была. Ракеты отсюда не пускали, но часовой был. Однако, надеясь на первую линию обороны, службу свою он нес небрежно – курил, демаскируя себя запахом табачного дыма, и расхаживал по траншее. Вот по запаху дыма его и засекли.

Выждав, пока он удалится, повернет за изгиб траншеи, разведчики перемахнули через нее. Первое время они еще ползли, но потом встали.

– Судя по карте, третьей линии нет в этом месте. Двигаться осторожно, тут минометная и артиллерийская батареи.

Игорю на миг стало страшновато: ночь, неизвестность, вокруг – враги. По его мнению, здесь надо брать «языка» и поворачивать назад. Время неумолимо уходит, через три часа рассвет. А с пленным, если разведгруппе повезет его захватить, скорость передвижения резко упадет.

Но старшина уверенно повел группу дальше.

Они наткнулись на лесок.

– Стой! Отдых пять минут, – скомандовал Фадеев.

Разведчики повалились на землю и подняли ноги на стволы деревьев – так они медленнее устают. А походить или даже побегать им сегодня придется изрядно.

Игорь припал к фляжке, но Сергей заметил это и скомандовал:

– Отставить! Напьешься – потеть будешь, устанешь быстро. Один-два глотка, не больше…

Старшина достал карту:

– Колтунов, накрой…

Для Сергея эта странная команда звучала, видимо, не в первый раз. Он накинул на старшину плащ-палатку и укрыл его с головой. Фадеев зажег фонарик, потом выключил его и зашуршал картой.

– Слушать сюда, – приказал он. – Мы сейчас в районе деревни Беленино. Идем на запад до железной дороги, потом поворачиваем на север, к станции Вадино.

– А что там? – поинтересовался Самохин.

– Месяц назад наши там «языка» взяли. Он показал, что в этом Вадино тыловые службы немецкие. Очень удобно – и железная дорога, и грунтовая рокада. Не думаю, что немцы за месяц дислокацию сменили. Там и возьмем языка.

– Туда топать десять километров, да и то если по прямой. А у нас маршрут углом получается, все пятнадцать выйдут. К утру к своим не поспеем, даже если все остальное как по маслу пойдет.

– А кто сказал, что мы к утру к своим должны выйти?

– ПНШ Самохин.

– Быстро только кошки родятся, а штабу офицера подавай. В траншеях взводные, от них толку мало. Вернемся с «языком», который не знает ни черта, нас же снова пошлют в рейд. Я прикинул, почему группы не возвращались, и думаю, что у них была одна ошибка – торопились. А мы торопиться не будем. Днем понаблюдаем, что и где у фрицев расположено, где офицеры квартируют, ночью возьмем «языка» – и к своим. Так шанс есть.

Разведчики молчали, обдумывая услышанное. Вроде бы все складно. Но ведь как говорится: гладко было на бумаге, да забыли про овраги, а по ним ходить.

Рощица оказалась небольшой, и очень скоро они вышли на открытое место. Пользуясь темнотой, бежали, пока не наткнулись на небольшую речку.

Первым на другой берег перебрался Самохин и махнул остальным рукой.

Речушка небольшая, воды едва ли по пояс.

Перебравшись на другой берег, разведчики вылили воду из сапог, но мокрые галифе и маскировочный костюм неприятно липли к телу.

– Бегом, просохнем быстрее.

И снова – марш-бросок до железной дороги. Тут, в хвойном лесу, они сделали небольшой, на четверть часа, привал и отдышались. А потом – путь вдоль железной дороги, метрах в ста от нее. Передвигаться ближе к железной дороге опасались, поскольку немцы ее охраняли, и периодически по ней проезжали мотодрезины с пулеметом, а после нее – грузовые поезда. Это уже не сорок первый, когда немцы на захваченных территориях пускали поезда днем и ночью.

Наша авиация, в частности Первая воздушная армия, поддерживающая 31-ю армию, окрепла и днем немцам спуску не давала.

В предрассветных сумерках разведчики добрались до Вадино. Через железную дорогу на запад – трасса к Неелово. На эту сторону они не перебирались, а обошли Вадино с востока. Вплотную к станции и станционному поселку подходил лес, однако немцы метров на пятьдесят-семьдесят от Вадино его вырубили, чтобы партизаны не могли подобраться к железной дороге незамеченными. Тут уже разведчики продвигались осторожно, и не зря. Как в темноте Самохину удалось обнаружить растяжку – загадка. Но немцы постарались, и не исключено, что мины противопехотные поставили.

Они залегли в глубине леса, и к опушке выдвинулся старшина с биноклем.

Начало светать. Один из разведчиков бодрствовал – это был Игорь, а Колтунов с Самохиным улеглись спать. За ночь они прошли километров двадцать пять – тридцать – кто их считал, эти километры, устали, и не столько физически, сколько сказалось нервное напряжение. Впереди было еще самое опасное – надо было взять немецкого «языка», и обязательно офицера. Да еще без стрельбы, тихо, желательно вечером, чтобы к утру к своим вернуться, чтобы запас по времени был. Если немцы хватятся пропажи раньше, они пустят собак по следу, и тогда уже не уйти.