Мозговой кивнул, пополз назад. Перестук колес все реже, колодки уже не визжали, а скрипели. Поезд наконец встал. Федор обернулся. Мозгового на крыше не видно, стало быть, спустился вниз. Внизу хруст щебенки. Федор приподнял голову. Один из уцелевших немцев убегал от эшелона. Левый рукав гимнастерки в крови. Ранен, стало быть. Федор сунул пистолет в кобуру, стал спускаться по скобам вниз, на землю. На тормозной площадке трое убитых, все залито кровью. Бах! В обшивку вагона угодила пуля. Убегавший немец стрелял, в руке пистолет. Но, видимо, недавняя бойня его товарищей и ранение сказались. Чуть-чуть промазал. Федор пистолет выхватил:

– Стой! Брось оружие!

От паровоза в их сторону бежали двое. Один, судя по грязной робе, – кочегар или помощник машиниста, второй в форме ВОХРа, с револьвером в руке.

– Мозговой, за мной!

Немец уже забежал в лесозащитную полосу. Деревья там в четыре ряда, за ними голое поле. Туда немец бежит. Ведь ясно же – не уйдет, да еще раненый.

Федор бросился за ним. Раненый обернулся, выстрелил дважды. Федор упал, перекатился, снова вскочил. Навстречу выстрел – мимо! Федор выстрелил сам, не в немца, а рядом с головой. Чтобы свист пули услышал, почувствовал, что смерть рядом. Немец бросился бежать вдоль лесополосы. Его качало, бежал неверной походкой, ослабел от кровопотери. Но немец не сдавался. Единственно – выбрал неправильное направление, в сторону головы поезда, где стоял паровоз, оттуда бежали двое: вохровец и паровозник. Немец выстрелил еще дважды по Федору. Пули сбили листья с кустарника. Федор спрятался за деревом. До немца каких-то двадцать метров. Не уйдет, добычей будет! Очень некстати проявил инициативу вохровец. Он сбежал с насыпи в посадку, вскинул револьвер, выстрелил вверх – предупредительным, как того требовала инструкция. А немец действовал не по инструкции, а по ситуации. Обернувшись, он выстрелил в набегавшего бойца. Вохровец рухнул. Зря подставился боец, неужели не учили? Федор выстрелил немцу в ногу. Пора с ним кончать, иначе не только вохровца подстрелит, но и кочегара. Тот, правда, с насыпи не сошел, держал в руке большой ключ, как оружие обороны.

Немец упал. Федор, держа в руке пистолет, направился к немцу.

– Шевельнешься, выстрелю! – предупредил он.

И только сейчас Федор разглядел, что затвор пистолета у немца застыл в заднем положении. Патроны кончились! Федор подбежал, ударил с ходу ногой по оружию, выбил его. Рукояткой своего пистолета ударил немца по голове. Немец сознание потерял.

– Мозговой, ты где?

– Туточки, за вами, товарищ командир.

– Сбегай посмотри, что с вохровцем.

Мозговой пробежал по полосе, наклонился над телом.

– Дышит вроде.

– Тогда зови паровозника, вон он стоит. Несите раненого к поезду.

А сам ухватился за здоровую руку немца, тоже потащил из посадки на насыпь. Из кармана достал бинт. Пришлось экономить. Бинт один, а ранений немец получил два. Кое-как перебинтовал немца. Мозговой с кочегаром перевязывал вохровца.

– Грузим его на площадку.

В эшелоне всегда есть несколько вагонов с такими площадками. Если профиль пути сложный, со спусками и подъемами, на площадках стоят кондукторы, по сигналу с паровоза приводили в действие ручные тормоза. Сейчас площадки пустые. При следовании воинских эшелонов на площадках размещаются часовые.

Мозговой и кочегар погрузили вохровца на площадку.

– Ко мне – оба! – приказал Федор. – Грузите моего на площадку.

Пока Мозговой и кочегар поднимали немца, Федор побежал к площадке вагона, по которой он стрелял, взобрался по ступенькам. Раненых тут нет, некоторые тела по два попадания имеют. Тесно четверым на площадке, поэтому почти каждая пуля из пистолета Федора нашла свою цель. Он обыскал тела, достал документы, забрал оружие и вещмешки, перебежал к площадке, на которую погрузили немца.

– Я еду с ним. Мозговой – ты к вохровцу. Парень, бегом на паровоз. Скажи машинисту – пусть едет до ближайшей станции, там сделает остановку. Надо раненого в больницу, трупы снять.

– Какие трупы? – растерялся паровозник.

– Исполнять! Бегом! – закричал Федор.

Состав стоит уже четверть часа. Не дай бог, налетят бомбардировщики, для них стоящий поезд – легкая и лакомая добыча. Забросил винтовки на площадку, влез сам. Немец начал приходить в себя. Мычал, ворочал головой. Скоро очухается.

Федор свесился с площадки, посмотрел вперед. Паровозник уже недалеко от паровоза. Машинист дал длинный гудок, предупреждая об отправлении. Состав дернулся, громыхнули буфера, вагоны медленно покатились, с каждой минутой набирая ход. Федор уселся на откидное деревянное сиденье. Ехали недолго, буквально десяток минут, и поезд стал тормозить. Показались станционные постройки. Федор достал карту. Спирово. Конечный пункт зачистки. Проезжая мимо вокзала, паровоз стал подавать тревожные гудки, явно пытаясь обратить на себя внимание. На перрон выбежала дежурная по вокзалу, в форме, в фуражке с красным околышем.

Тут же возник милиционер. Когда поезд уже едва тащился, Федор спрыгнул с подножки, побежал к вокзалу. Он еще не добежал, как дежурная закричала.

– Почему поезд остановили?! Сзади вас литерный идет!

– Управление по охране тыла. Пусти литерный по боковому пути. Срочно нужна машина и врачи. У нас двое раненых. И грузовик для перевозки трупов.

Милиционер рот открыл, желая спросить.

– Быстро! И военного коменданта ко мне!

Оба убежали. Дежурная по вокзалу – отдать распоряжение стрелочникам, а милиционер – за комендантом и санитарной машиной. Комендант вышел из здания вокзала через минуту, на ходу застегивая воротник гимнастерки.

– Лейтенант Горобец! – вскинул руку к козырьку фуражки.

– Старший лейтенант Казанцев, управление по охране тыла. Знаете, что проводится зачистка?

– Так точно!

– Мною убиты трое диверсантов, один ранен. В ходе задержания тяжело ранен вохровец. Санитарную машину бы нам побыстрее и грузовик для трупов. Сами понимаете, задерживать поезд нельзя.

– Сейчас бойцов пришлю и фельдшера.

Комендант убежал. Мозговой слез с площадки, стоял с винтовкой наперевес с грозным видом. Из здания вокзала выбежали двое бойцов.

– За мной! – приказал Федор.

В первую очередь выгрузили трупы. Раненых Федор трогать остерегался, особенно вохровца. Пусть сначала медики осмотрят. Под руководством и при помощи Мозгового трупы выгрузили. Один из бойцов покачал головой.

– Молодые совсем. Кто же их так?

– Не жалей, это немецкие диверсанты. Самые настоящие. А уничтожил их наш командир роты. Вот кто боевой офицер! Один из пистолета троих положил, еще одного ранил и в плен взял.

Бойцы округлили глаза. Немцев, ни живых, ни мертвых, здесь еще не видели. Из вокзала на перрон вышла женщина в белом халате, с сумкой через плечо. На сумке в белом круге красный крест.

– Медик! Быстрее! – махнул рукой Федор.

В первую очередь пусть осмотрит вохровца. У немца не такие серьезные ранения, подождет. Фельдшер осмотрела раненого.

– В госпиталь надо, срочно. Без операции не обойтись.

На перрон выехала из бокового проезда санитарная машина. Оттуда к поезду побежали двое в белых халатах и с носилками. Раненого вохровца бережно переложили на носилки, понесли к машине.

– Парни, у нас еще раненый. И мы поедем с вами.

– Не поместимся.

– Второй раненый – немец, я не могу оставить его без присмотра.

Обоих раненых поместили на носилки. Военный комендант подсуетился, подогнал грузовик. Дальнейшее Федор не видел. Мозговой кое-как устроился в углу кузова, скрючившись, а Федор встал на подножку. Так и ехали. В здании школы теперь располагался госпиталь. Раненых перенесли в приемный покой. Вохровца санитары сразу понесли в операционную. Другой хирург осмотрел немца.

– Надо оперировать. Ранения сложные. Похоже, не боец парень, комиссуют.

– Доктор! Мне он нужен для допроса. Коли что-нибудь или штопайте. Это немецкий диверсант. Все равно шлепнут.