– Ничего не знаю. Я ловил попутную машину, никаких парашютистов не видел и не знаю.

Уходило драгоценное время, когда не поздно еще было перехватить трех других парашютистов. В том, что это враг, никто не сомневался. Ведь не опознал же его майор из тридцать третьего полка, а уж своих офицеров он знал в лицо.

Старлей НКВД решил форсировать допрос:

– Не скажешь сам – примем жесткие методы допроса. Боюсь – инвалидом после станешь, калекой.

– Палачи, все равно расстреляете, – с вызовом ответил лжекомандир.

– Это тебя застращали. В лагерь попадешь, лес валить будешь – это правда. Но военных действий нет, значит – и трибунала с расстрельной статьей тоже не будет. Но за шпионскую деятельность ответишь.

Физические методы допроса применять дозволялось. Считалось, что враги народа не заслуживают снисхождения, и выбить из них признания любой ценой вполне оправданно. Ведь признание – даже оговор – считалось тогда царицей доказательств.

– Даю пять минут на размышления, потом тебе будет плохо. Боль не все в состоянии выдержать, – и старлей НКВД демонстративно посмотрел на часы.

Ждать, когда истечет отмеренное ему на раздумье время, агент не стал, метод кнута и пряника подействовал.

– Спрашивайте.

– Кто ты такой? Кем, когда и с какой целью заброшен? Но сначала: где, как выглядят и куда направились другие, трое из вашей группы?

– Подразделение абвера «Бранденбург-800», действует под прикрытием «Восьмисотый учебный и строительный батальон». Взлетали с аэродрома Ораниенбаум. Кроме меня выбросили еще троих. Задача у всех одна: разведка расположений и боеспособности войсковых частей Красной Армии, нарушение линий связи, ликвидация командиров и политработников. В Брест направлен я один, еще один – в Кобрин. Куда направлены двое других, не знаю.

– Как они выглядят?

– Который в Кобрин – высокий, худощавый, в форме лейтенанта инженерных войск.

«Еще бы, – подумал Федор, – в Кобрине строился участок Брестского укрепрайона…»

– Те двое – оба в форме милиционеров. Один – майор, другой – капитан. Оба коренастые, брюнеты.

– Груз при себе был?

– У лейтенанта небольшой коричневый чемоданчик.

Небольшой чемоданчик – это не страшно. Ни рацию в нем не спрячешь, ни серьезный заряд взрывчатки.

Майор кивнул, и второй офицер НКВД сразу вышел. Федор просек – звонить в Управление пошел, сообщить, как выглядят парашютисты.

Об абвере пограничники и НКВД знали, но о батальоне «Бранденбург-800» слышали впервые. Между тем только с 27 марта по 18 апреля 1941 года немцы совершили 80 нарушений воздушных границ СССР на глубину до 200 километров, часть из них – с выброской агентов. С началом 1941 года абвер резко активизировал работу в приграничных районах СССР. Забрасывались агенты, разведывательно-диверсионные группы, создавались склады оружия, базы продовольствия и боеприпасов для десантов, вербовались кадры агентов из местных, сигнальщиков для авиации, организовывались банды уголовников для поджогов зданий государственных органов. Агенты абвера и их пособники нарушали линии связи и отравляли источники водоснабжения.

С мая 1941 года агенты начали жечь склады и леса. Только за четыре первых дня июня на Минском направлении задержали 211 диверсионных групп.

Заброшенные заранее агенты в начале августа 1941 года совершили семь крупных диверсий на Кировской и Октябрьской железных дорогах, пустив под откос эшелоны с войсками и боевой техникой.

В кабинет вернулся офицер НКВД.

– Приказали доставить агента в Управление.

– Лейтенант, парашют мы заберем, – обратился к Федору старлей НКВД.

– В грузовике он…

– Все, что вы услышали, является государственной тайной и разглашению – даже сослуживцам – не подлежит. Вы свободны.

Федор вышел из кабинета – надо было поторапливаться. Времени уже половина третьего, склады скоро закроют. Но успели. Погрузили сапоги и прочую мелочь, с продуктового склада – мешки с провизией. А еще заехали на склад боеприпасов, и Федор выписал по требованию три ящика винтовочных патронов и два ящика гранат. Старшина, начальник склада, удивился:

– Патроны – я понимаю, стрельбы проводить, запасы пополнить. А гранаты-то зачем?

– Против банд – самое действенное средство. Как дуст против тараканов!

– Это верно!

А что такое ящик патронов? Всего два «цинка» для пулемета «максим» – это на десять минут боя. В ящике весом 25 килограммов всего 880 патронов, а темп стрельбы у «максима» – 600 выстрелов в минуту. А ведь у заставы еще и ручной пулемет есть. Так что Федор запас не считал большим.

Ему хотелось есть, и он понимал, что и о бойцах позаботиться надо. Зашли в столовую погранотряда. Но только приступили к приему пищи, как Федора вызвали к начальнику штаба.

– Лейтенант, ты обыскивал задержанного?

– Пистолет изъял, документы.

– Плохо! Парашютист твой отравился…

– Как это произошло? И почему мой?

– Из НКВД звонили. В угол воротника гимнастерки стеклянная ампула с ядом зашита была. Ты недосмотрел, в НКВД обязаны были по сантиметру форму осмотреть… Недоглядели, недоработали, а в результате – труп.

Этим известием Федор был ошарашен. Втайне он надеялся, что его вызывают для известия, что задержаны трое других диверсантов. Но оказалось, что и единственный агент отравился.

– Впредь таких промахов не допускай. Понимаю, не сталкивался никогда, потому не наказываю. Наукой тебе будет.

– Так точно! Разрешите идти?

– Идите.

Да, противник им противостоит сильный. Да еще НКО приказом № 117 с сорокового года отменил красноармейские книжки, и при увольнении в город военнослужащим выдавали железные жетоны. Этим упущением воспользовались немцы, поскольку поняли: стоит переодеть агента в красноармейскую форму – и все, никакая милиция не подкопается. Упущение исправили лишь приказом НКО № 330 седьмого октября сорок первого года.

Батальон «Бранденбург-800» с первого июня сорокового года был развернут в полк трехбатальонного состава – они дислоцировались в Бранденбурге, Вене и Дюрене. Конкретно на Брестском направлении действовала двенадцатая рота третьего батальона, которой командовал лейтенант Шадер. Именно они 22 июня в три часа пятнадцать минут захватили Коденьский мост через Буг, действуя в авангарде танковых частей Гудериана и обеспечив выход немцев на стратегическое шоссе Брест – Кобрин.

Солдаты подразделения «ZO-60», входившего в «Бранденбург-800», переодетые в форму РККА, 26 июня на четырех грузовиках подъехали к мосту через Двину, в перестрелке убили охрану из пограничников и удерживали его час, пока не подоспела подмога, группа майора Вольфа. С ходу, при поддержке танковой роты, они прорвались и захватили железнодорожный мост, чем обеспечили взятие Двинска и быстрое продвижение немцев на Ленинград.

Солдаты этого же подразделения, «ZO-60», 25 июня в количестве 34 человек и под командованием лейтенанта Лекса были выброшены парашютным десантом в районе станции Богдановка, вступили в бой, захватили мост через реку Березину и удерживали его до вечера 26 июня, пока к ним не пробились мотоциклисты.

В мае и июне сорок первого года немцы засылали на территорию СССР группы переодетых диверсантов. Они совершали дерзкие рейды, зачастую используя захваченные грузовики. С началом войны одетые в форму НКВД диверсанты устраивали на дорогах ложные контрольно-пропускные пункты, убивали командиров и изымали документы.

Но об этих фактах Федор узнал значительно позже. Почти каждый день от «муравьиной разведки» поступали все более тревожные сведения. Немцы готовили на другом берегу плавсредства – понтоны, надувные плоты, лодки, и явно не для рыбалки.

Федор стал думать, что он может предпринять. Сообщить командованию? Он и так делал это ежедневно, получая неизменный ответ:

– Немцы проводят учения, на провокации не поддаваться.

Реальной и действенной помощи от комендатуры или отряда ожидать не приходилось, и значит, надо было действовать на опережение событий и вопреки указаниям начальства. Победителей не судят, хотя на первоначальном этапе войны верх одерживали немцы. Задержать их как можно дольше, нанести максимальный урон живой силе, сорвать планы вторжения – пусть на узком участке границы.