Илья по-быстрому оделся, оружие схватил и вон из землянки. Землянка – укрытие ненадёжное, защита от ветра и дождя. Но от снаряда не защитит, это не блиндаж, где сверху брёвна в три-четыре наката. А перекрытие землянки танк своим весом легко обвалит. У избы, где штаб полка располагался, штабные мечутся. Грузовик подогнали, бойцы документы грузят, железный ящик вынесли. Рядом с грузовиком снаряд разорвался. Кто цел остался – врассыпную, кричат:

– Санитаров сюда!

И почти сразу послышался рёв танковых моторов. Немцы наступали не со стороны передовой, а с тыла. Прорвались на каком-то участке, в тыл зашли и начали расстреливать из пушек и пулемётов, давить гусеницами. У Ильи гранат нет, а автоматом танку вреда не нанесёшь.

Красноармейцы побежали, и он за ними, впрочем, как и другие разведчики. На бегу обернулся. На тыловые подразделения накатывались три танка, два Т-III и один Т-IV. Бах! Резкий выстрел противотанкового ружья. Один танк остановился, задымил. Из него стали выбираться танкисты в чёрных комбинезонах. Илья остановился, автомат вскинул. До танка метров сто пятьдесят – двести. Попадёт или нет, а попробовать надо. Дал очередь, один танкист упал. Справа хлопнул винтовочный выстрел, ещё один. И второй танкист сражён был. Другие члены экипажа выбрались через другой боковой люк, прикрываясь башней. Второй Т-III крутнулся на месте, открыл огонь из пулемёта по бегущим бойцам. Илья сразу упал, так меньше шансов быть убитым. Невидимый отсюда бронебойщик выстрелил ещё раз. И второй Т-III застыл, откинулись люки. А потом взрыв, башню танка сорвало, из корпуса столб пламени. Оставшийся Т-IV, не видя бронебойщика, стал стрелять из пушки и пулемёта по всем подозрительным местам, где мог укрываться боец. У немецких танков обзорность лучше, чем у советских, в первую очередь за счёт командирских башенок. Наши конструкторы внедрили такие башенки только в 1943 году на Т-34-85 и самоходках на его базе.

Илья уже не бежал, было интересно, чем кончится смертельный поединок. Противотанковое ружьё – оружие длинное, тяжёлое, не маневренное. На марше его вдвоём несли. И отдача мощного 14,5 мм патрона такая, что бронебойщики телогрейки одевали даже в жару, чтобы смягчить чудовищную отдачу. Илья заполз за дерево, поднялся, отсюда обзор лучше. Ещё один выстрел бронебойщика. На этот раз звук выстрела из другой точки идёт. Ай, молодца! Не сидит на месте, перемещается, чтобы не засекли. Попадание по гусенице было. Вероятно – специально. У Т-IV броня толще, чем у Т-III. Бронебойщик решил гусеницу перебить, чтобы танк обездвижить. Илья задумку бронебойщика понял. Лишившись хода, танк превратится в неподвижную огневую точку. Если его обойти, да выстрелить в борт, а лучше в корму, есть шанс уничтожить. Башня на танке поворачиваться начала. Сейчас командир и наводчик орудия в перископы осматривают местность. Поединок идёт, кто кого раньше обнаружит. Илья, когда башня в его сторону повернулась, прицелился по смотровым щелям с триплексом, очередь дал, ещё одну. Сразу упал, перекатился метров за пять, за другое дерево. Пули триплекс не пробьют, но он покроется сетью трещин, видимости не будет. Надо хоть как-то бронебойщику помочь. Что он медлит? Или один в расчёте остался, а ружье тяжёлое, времени на переноску требует. Да и не по ровной дороге идти, ползти надо скрытно, чтобы под очередь с танка не попасть. Из танка забил спаренный с пушкой пулемёт, пули ударили в дерево, за которым недавно укрывался Илья.

И снова выстрел ПТР. По звуку – по другую сторону танка, сменил всё же бронебойщик позицию. А танк не горит, башня стала поворачиваться пушкой в сторону бронебойщика. Илья к танку пополз. На Т-IV механик-водитель и стрелок-радист его увидеть через приборы не могут. Надо подобраться, там видно будет, что предпринять можно. Бабахнула танковая пушка. На Т-IV стояла короткоствольная 75 мм пушка, сами танкисты назвали её окурком. Затем танк пережил несколько модернизаций, длину ствола значительно увеличили, возросла начальная скорость снаряда и его бронепробиваемость. Позже начали производить танки более современные – Тигр Т-VI, Пантера Т-V, но выпуск их был мал, а Т-IV так и остался рабочей лошадью танковых войск Германии.

Идея мелькнула. Илья набрал в карманы маскхалата земли, влез на танк с кормы. Прижимаясь к башне, обошёл, да две пригоршни земли засунул в жерло пушки. Сразу с танка сиганул. Вслед прозвучал пистолетный выстрел. У всех танков, что наших, что немецких, в башне круглые отверстия были. В бою они закрывались броневыми пробками. В случае необходимости экипаж мог через них отстреливаться. Кстати, это одна из причин, почему нашим танкистам выдавали револьверы. Их ствол в отверстие проходил, в отличие от пистолета «ТТ».

Справа послышалась автоматная и винтовочная стрельба. Автоматы точно не советские. Это подоспела к танкам отставшая немецкая пехота. Илья медлить не стал, помчался в лес. Позади раздался глухой взрыв. Обернулся, а танка за деревьями не видно, только дым поднимается. Танкисты выстрелили из пушки, а ствол разорвало. Вполне предсказуемо. Конечно, повреждения не критичны, танк восстановят. Гусеницу заменить – раз плюнуть. С заменой пушки сложнее, для этого краном надо снимать башню, она весит пять тонн. В полевых условиях не получится, придётся отправлять в тыл. Танк на неделю-две выведен из строя. Побежал в глубь леса, боковым зрением увидел движение слева. Резко повернулся, направил ствол автомата, уже готов был на спуск нажать, да форма на бойце советская, цвета хаки.

– Свои!

Боец вскинул руки. Лето, а он в телогрейке.

– Ты бронебойщик?

– Он самый.

– А что же танк не добил?

– Пять патронов всего к ружью было, пять! Все использовал. Затвор вытащил, а ружьё бросил. Не ушёл бы я с ним. А ружьецо хорошо, прямо фузея. Подожди, так это ты по смотровым щелям стрелял?

– Я.

– Пётр, – представился бронебойщик.

– Илья, сержант Сафронов.

Настоящего Сафонова звали Михаилом. Но когда лейтенант Хохлов красноармейскую книжку менял, Илья назвал настоящее имя, так привычнее. В книжке, в которой чернила расплылись, можно было разобрать только первые три буквы фамилии.

– Бежим.

Побежали вместе. Уже стрельбы не слыхать. Автомат слышен метров за семьсот-восемьсот, винтовка за километр. Запыхались, сели под дерево дух перевести.

– Ты почему без оружия? – спросил Илья.

– Револьвер табельный в землянке остался. Когда тревога поднялась, мы со вторым номером к ПТР кинулись. Думали, танки к нашей передовой прорвались, а они с тыла.

Илья магазин от автомата отщёлкнул. Крышку открыл. Девять патронов осталось, а куда запасной магазин делся, не знает. В сидоре? Тоже выбежал по тревоге. Эх, поторопился. Хотя как знать? Задержался бы немного и события могли пойти по-другому. Вон сколько бойцов убито было. Сомнений куда идти, не было. Туда, где громыхает, на восток, к своим.

Какое-то время шли по лесу, потом он кончился, впереди луг, за ним рощица. Луг большой, километров пять. Ни деревень не видно, ни немцев. Пётр хотел сразу пойти, Илья придержал.

– Погоди минуточек десять, предчувствие у меня нехорошее. Уж больно место для танков удобное.

Как оказалось – не ошибся. Послышался гул мотора. Сначала мотоциклисты показались – немцы без разведки лёгкими силами вперёд не продвигались. Промчались мотоциклисты, видимо, по рации сообщили, вскоре колонна танков и бронетранспортёров показалась. С грунтовки на луг свернули. Колонна прошла метров триста-четыреста, когда головной танк забуксовал. Гусеницы крутились, сзади выхлоп дыма, а машина ни с места. Второй танк лихо обошёл застрявший головной и через полсотни метров увяз сам. Луг влажноватый, тяжёлую технику не держит. Мотоциклы проскочили, вес небольшой. Чтобы застрявшие танки вытащить, нужен тягач, причём по весу не уступающий танку. Вся колонна остановилась сначала, потом медленно стала сдавать задом, по своим следам. Грамотно, ибо начни танки крутиться, гусеницами снимут верхний слой земли, которая проросла травой, и тоже увязнут.