– Повезло тебе. Если бы не случайность, заполучил бы пулю в грудь. Так что оружие тебе жизнь спасло.

Надо осмотреть грузовик. Зачем бандиты попытались на нём прорваться? Использовали как таран, дощатую преграду пробить, или вывозили что-то ценное? Андрей грузовик обошёл, на номера на заднем борту посмотрел. Опа-на! Номера-то знакомые. Это же машина райпо, на которой ездил экспедитор в Архангельск за деньгами. Так что не пропал грузовик, в заброшенном лагере бандиты его прятали. И, вероятно, на нём же уехать из Вельского района хотели. Железнодорожный вокзал под приглядом милиции, а на грузовике по грунтовым дорогам хоть до Крыма добраться можно.

– Боец, ко мне! – приказал Андрей.

А ефрейтор и так уже рядом стоит. Андрей отдал ему автомат, взятый у убитого солдатика. Сам ногой на фаркоп, брезентовый полог откинул. Вот это сюрприз! Почти полный кузов связанных пачками шкурок. Шкурки-то зверосовхоза. А сверху чемоданчик. Андрей забрался в кузов, добрался по мягкому и драгоценному грузу до чемоданчика, отщелкнул оба замочка. О чём-то подобном он подозревал. В чемоданчике деньги в банковской упаковке и револьвер. Оружие он в карман убрал, замочки закрыл. Ни к чему солдатику деньги видеть. Вместе с чемоданчиком выбрался из машины на землю.

– Идём к нашим.

– Так Скворцов Федька там лежит, – и ткнул рукой.

– Друг твой убит, твоя помощь ему не нужна. О раненых позаботиться надо.

Андрей с ефрейтором подошли к бараку, где Павел с солдатами оставался. А там нет их. Пошли в сторону ворот. Павел и солдаты раненых, коих четверо оказалось, считая капитана из зоны, перевязали уже. Сейчас грузили в машину.

– Вези в больницу, – приказал Ложечкин, – потом сюда возвращайся. Своих убитых в лагерь отвезти надо.

– Так точно.

Павел вмешался:

– Кого-нибудь из солдат возьми, раненых выгружать.

Один из солдат сел в кабину, грузовик тронулся, развернулся и выехал. Остались трое солдат, двое оперов и начальник милиции.

– Товарищ капитан! – официально обратился к начальнику Андрей. – Мною убиты двое бандитов в грузовике. Причём грузовик райпо. В кузове шкурки зверосовхоза и чемодан с деньгами, полагаю – предназначавшиеся райпо.

Начальник милиции за чемодан взялся.

– Пересчитать надо.

– Полагаю – не сейчас, – твёрдо сказал Андрей. – Всеми наличествующими силами прочесать зону надо. Вдруг прячется кто-нибудь? Прорыв грузовика мог быть отвлекающим моментом. Оружие собрать – и бандитов и конвойников. Но в первую очередь – зону зачистить.

– Тогда вы осмотрите, я за Баклановым. Надо его забрать и Дусю. Её в отдел доставлю, в КПЗ, как пособницу. И сообщу в прокуратуру. Тут целая бригада следственная нужна, эксперт – пальчики откатать. Иначе как бандитов опознать?

– Вы начальник, вам виднее, что первостепенное.

Андрей повернулся к солдатам и Павлу:

– Идём цепью, по часовой стрелке, прочёсываем и осматриваем всё – бараки, вышки, любые помещения. При обнаружении попытайтесь задержать, будут сопротивляться – стрелять на поражение. Вперёд!

К Андрею Павел подошёл.

– Ты представляешь, сколько трупов? И не только бандитов, солдаты-конвойники пострадали.

– Не я операцией командовал, сам знаешь. С капитана спросят, рана быстро заживёт. А над нами Ложечкин. Он начальник, мы только опера. Наше дело – отыскать и задержать, что мы и сделали.

– Шум поднимется! Где задержанные? Как узнаем судьбу экспедитора и шофёра?

– Паша, а что ты меня спрашиваешь?

– Ты старший оперуполномоченный.

– Ответственности за кровь испугался? Я старший, надо будет – отвечу. А сейчас – прочёсывать. И пистолет лучше в руку возьми.

Живых в лагере не оказалось. Зато в столовой куча пустых консервных банок, упаковка из-под продуктов. Видимо – банда в лагере давно жила, не голодала и водочкой баловалась вволю, вон пустых бутылок сколько.

– Андрей, может, трупы собрать? – предложил Павел.

– Зачем? Прокурорские приедут, пусть фото сделают, опишут. Мы своё дело сделали.

– Боюсь, вместо благодарности пенделей получим.

– Это за что? Всё сделали по закону.

Ложечкин вернулся часа через два, да не один, с ним ещё две легковушки. Сначала фото делали – общие, бараков, потом с деталировкой – убитых, рядом их оружие. Затем за дело эксперт-криминалист взялся. Снимал отпечатки пальцев у бандитов для опознания. У солдат отпечатки не снимали, документы личные при них, да и начальство из зоны опознать сможет. Переписывали номера оружия, валявшегося рядом с убитыми. После отстрел сделают, определят по следам на пулях, из какого оружия кто убит был. Можно подумать, это что-нибудь изменит. На мёртвого уже дело не заведёшь и не осудишь. Эти порядки немного Андрея раздражали. А уж когда судмедэксперт трупы осматривать стал, вовсе смешно стало. Пальчики откатали, фото сделали, вполне достаточно, чтобы установить личность. По его разумению подогнать бульдозер или экскаватор, вырыть яму и сбросить туда трупы бандитов. А сверху закатать. Вот убитых солдат надо похоронить с почестями рядом с лагерем, где служили, или на городском кладбище. Они свою жизнь молодую отдали, чтобы город и страну от отребья очистить, за что им вечная слава.

Затем следователи прокуратуры место за столом в бараке заняли, за писанину принялись. От оперов объяснение – что да как? Андрей сразу показал, что начальник милиции за помощью в лагерь поехал. Капитан конвойный людей мало взял, план не проработал, отсюда потери. Следователь кивал, писал подробно. В конце потребовал сдать личное оружие для проверки.

– А что его проверять? В меня стреляли, я стрелял.

Но «ТТ» служебный отдал, как и Павел.

– Попрошу из города не отлучаться, – настоятельно попросил прокурорский.

А как операм отлучиться, если командировочные не отмечены? Не туристами в Вельск приехали, по службе. Но почти неделю в гостиничном номере после боестолкновения просидели. В городе только и разговоров об уничтоженной банде. Да если бы правду говорили, а то приукрасили, приврали, преувеличили. Получалось – едва не битва была, с обеих сторон трупов видимо-невидимо. А у бандитов целый грузовик денег захватили, хотя только чемодан был. Свидетелей или раненых с бандитской стороны нет, за исключением продавца Дуси. Так она пособница, ни в одном грабеже не участвовала. Однако в дальнейшем на суде срок получила.

Через неделю опер Евгений пригласил обоих к начальнику милиции. Ложечкин улыбался довольно. Служебная проверка его вины в гибели солдат не установила. Захват осуществляли конвойники, а оперативники помогали, тем более ни один опер даже ранен не был.

Ложечкин вернул служебное оружие московским гостям.

– За работу – быструю и качественную, большая благодарность. Думаю, для нашего оперативника Бакланова это хорошая школа. Вашему начальству непременно письмо напишу. Впрочем, о бое в лагере в Москве и так знают, прокурорские доложили. С обеих сторон потери большие, их не скроешь. Говорят, вас, Андрей Михайлович, Стрелком прозвали?

– Ну не я же себя назвал? Кстати, бандитов опознали?

– А как же? Вчера из столицы ответ пришёл спецсвязью. Который в грузовике, самый Первушин и есть, кличка Борода. Ефрейтор его завалил, к сержанту представлен.

Андрей рот открыл, сказать, что он стрелял, просто в руках его автомат был тогда, а не пистолет. Но говорить передумал. Пусть всё идёт своим чередом. Тем более ефрейтор действительно помог, парень толковый. Подучить бы только его и старшиной на сверхсрочную. Но это его дело.

– Как говорится – желаю!

Капитан поднялся, руки операм пожал.

– Давайте командировочные, отмечу.

Подпись поставил, печать приложил.

– Может, рыбалку вам организовать? – предложил он.

– По Москве соскучились, поедем!

Сыщики попрощались, направились в гостиницу за вещами. Голому собраться – только подпоясаться. Уже через полчаса были на железнодорожном вокзале. Поезда были только проходящие, набитые битком, билетов не было. С трудом приобрели билеты, и то в разные вагоны. Ни поговорить друг с другом, да и поесть не взяли. А в поезде вагона-ресторана не было. Роскошью считалось, ими комплектовались поезда дальнего следования, вроде Москва – Владивосток. Но всё же добрались. Ярославский вокзал встретил толчеёй и плохой погодой – ветрено, мелкий моросящий дождь.