На службе тяжело было, но успехи делал. Были ошибки, промахи, но по большей части все дела удачно завершал. Начальство хвалило, сослуживцы уважали, а это не одно и то же. Опера – мужики серьезные, жесткие, их доверие и уважение гладкими речами не заработаешь. А когда за спинами товарищей от бандитской пули не прячешься, первым на захват бандита поднимаешься, то и отношение другое. Как на войне – трудно первому из окопа под ливень пуль встать. Но вставали же! А за первым поднимались другие, только вторым и последующим всегда легче.

Хуже было на личном фронте. После маскарада, когда Валя, девушка Андрея, увидела его в неприглядном виде – небритого, в телогрейке, пахнущего водкой и луком, отношения разладились. Андрей пытался объясниться, но Валя бросала трубку телефона. А когда он дождался вечером ее у подъезда, не стала слушать и прошла мимо, не останавливаясь, гордо дернув плечиком. Андрея сначала злость взяла, обида.

Девушка не хочет его выслушать, понять, что он тогда задание выполнял по захвату убийц и грабителей, в засаде был. Не в милицейской же форме ему сидеть было.

Поостыв, размышлять стал, а любила ли Валя его? Милые бранятся – только тешатся, поговорка известная. Но мирятся же потом. А Валя никаких попыток сблизиться, хотя бы поговорить, не предпринимала. Какое-то время мучился, немного похудел, осунулся. Но через время постарался выбросить ее из головы. Только сердце не всегда подчиняется голове. Вспоминал девушку, особенно когда в метро или на улице видел похожую.

Но вот папа Вали, полковник милиции из городского управления, мстить по-мелкому стал.

Сначала Андрей думал – случайность. За захват банды грабителей всех участников группы отметили. Кого премией, кого грамотой, а Андрея обошли, вроде как и не было его. Потом проверки пошли. Известное дело, проверяющий всегда найдет, к чему придраться. То бумаги ненадлежащим образом оформлены, то на стрельбах давно не был. Замечания стал получать, хотя до выговоров еще не дошло.

Арапов, непосредственный начальник его, человек аналитического ума, ситуацию просек, заметил:

– Андрей, ты кому на ногу наступил или дорогу перешел из начальства?

– Вроде никому.

– А ты припомни. Посмотри, сколько раз за последний год тебя проверяли?

– Не меня одного, весь отдел.

– А замечания получал ты один. У других сотрудников промахов и недостатков не меньше. Надо искать, откуда ветер дует.

Вечером Андрей размышлять стал. Если завистники и были, то не среди оперов. Когда «на земле» работаешь, то не до зависти. Одну лямку тянут, одинаково рискуют, не положением, здоровьем, а жизнью. Да и проверки выездные опера организовать не в состоянии, должность не та. Стало быть – сверху указания идут. А наверху из лично знакомых только Валин отец и есть. Арапову на следующий день о том сказал, оставшись наедине.

– Скверно. Будет гнобить, пока из органов с дискредитирующей записью не выгонит.

– Написать заявление и самому уйти?

– У тебя профессия в руках есть? Может быть, ты хороший каменщик или геодезист? Ты умеешь только преступников ловить. И, заметь, у тебя это неплохо получается. Ты же прирожденный опер.

– Тогда не пойму я вас.

– Андрей, ты меня удивляешь! Проще простого. Тебе в областное управление перейти надо.

– Выгоняете, значит!

– Вот дурак, прости господи!

Арапов взял папки с делами, вышел. Оставшись один, Андрей поразмышлял. Похоже, Арапов дело говорит. Областное управление в городе, а область уже за окраиной города начинается. Преступников не только в Москве полно, но и в области. Тем более многие города подмосковные почти с Москвой слились.

Несколько дней сильно занят был, к тетке в комнатку едва живой от усталости приходил. А через неделю пришел на службу, в кабинете вместе с Араповым незнакомый мужчина сидит. Андрей сразу просек – опер. Взгляд оценивающий, в кармане пиджака пистолет угадывается, потому как топорщится. Поздоровался Андрей, уселся за свой стол. Мало ли кто к Арапову ходит? У Владимира в знакомцах едва не половина сотрудников городской милиции, поскольку он личность известная.

– Знакомьтесь, – предложил Арапов. – Андрей Михайлович Фролов, а это Николай Иванович Феклистов, начальник уголовного розыска из Балашихи.

Мужчины пожали друг другу руки. Андрей понял, что Арапов не просто так их знакомил. Арапов извинился, вышел. Феклистов приступил к делу сразу, не теряя времени:

– Я о тебе наслышан, считай – знаком заочно. Это ничего, что я на «ты»?

– Конечно.

– Предложение у меня есть. Переходи ко мне в отдел, в Балашиху.

Ох Арапов, хитрый лис! Перевод из МУРа в Балашиху вроде как понижение, хотя должности одинаковы, как и денежное довольствие. Уровень ниже, масштаб не тот, зато и тень полковника за Андреем стоять не будет. Но Балашиха хоть и недалеко от Москвы, электричкой четверть часа добираться, а неудобно, учитывая, что рабочий день не нормирован. На происшествие могут ночью вызвать или, наоборот, освободиться может поздно. Как до комнаты тетки добраться?

Феклистов как будто мысли Андрея прочитал.

– С жильем помогу, комнату в милицейском общежитии выделим. Невелика, зато сам хозяин. И от райотдела недалеко, удобно.

Внутренне Андрей к такому повороту событий был готов, потому с ответом долго не тянул.

– Согласен. Только с переводом как быть?

– Беру на себя. Ты заявление сейчас напиши, а дальше мое дело.

Андрей взял лист бумаги, написал заявление. Феклистов прочитал, помахал бумагой, чтобы чернила подсохли.

– Ну, бывай, побегу в управление. Если выгорит, оповещу.

Феклистов ушел. Буквально через минуту вошел Арапов.

– Сговорились?

– Заявление написал, а получится или нет, вилами на воде писано.

– Феклистов – мужик пробивной, настырный. С тобой расставаться жаль. Сработались.

– Не моя прихоть.

Арапов нагрузил Андрея заданиями. Пока еще приказ о переводе будет, если будет. А начальство спрашивать будет уже сегодня. К удивлению Андрея, приказ был готов уже через неделю. Пришел на службу, а в коридоре его Феклистов ждет.

– Держи! Зайди в кадры, оружие сдай, с бегунком день убьешь. А завтра в Балашихе жду.

Поворот в судьбе ожидаемый, но все равно как-то не по себе. Новое место службы, другие условия, сослуживцы. День пролетел в беготне и суматохе, но к концу дня все сделать успел. Попрощался тепло с Араповым, все-таки хороший он мужик, помог с этим Феклистовым. Сам Андрей тянул бы еще резину. Втайне надеялся, что полковник уже в возрасте, на пенсию по выслуге лет уйдет, гнобить перестанет.

С утра на Курский вокзал и на электричку. Народа не так много, мест свободных полно. В Москву утром электрички шли битком набитые. Столица – город огромный, предприятий, заводов, магазинов полно, и везде рабочие руки нужны.

А Балашиха – город районный, хотя и там предприятий хватает, в 1939 году построены два авиазавода по выпуску комплектующих к самолетам, кислородный завод, две хлопкопрядильные фабрики, завод «Автогенстрой».

Расположен город удобно, железнодорожные ветки через него идут на Горький, проходят шоссе – Горьковское, Щелковское и Энтузиастов. Для преступников удобно. Ограбил или обокрал в Москве – и в любую сторону езжай.

Отдел милиции в двухэтажном здании помещался, угол здания на втором этаже уголовный розыск занимал.

Феклистов Андрея сотрудникам представил, потом начальнику милиции. Затем в кадры провел, в оружейку.

– Что брать будешь? – спросил сержант.

В открытом сейфе видны ряды револьверов «наган», несколько «ТТ». Андрей «ТТ» хотел взять, знаком с ним, но самовзвода нет. Увидел рядом незнакомую рукоять.

– А это что?

– «Кольт». По ленд-лизу получен.

– Можно посмотреть?

Во время войны по ленд-лизу из Англии, Америки поступало вооружение – танки, самолеты. Для экипажей вместе с ними шли кожаные куртки, пистолеты. Сразу после войны из армии нештатное оружие списали, передали в милицию, ВОХР, связистам, инкассаторам и прочим службам. Андрей сам видел у инкассаторов «Вальтер Р-38», а у почтовиков пистолеты «маузер». Трофейное оружие тоже использовалось.