– Сука! Придут немцы…

Что он хотел сказать, Саша не дослушал и врезал ему сапогом в пах. Бандит согнулся в три погибели, завыл от боли. Второй грабитель стоял, застыв на месте. Те же тюремные университеты прошел, судя по наколкам на пальцах. Саша бы его застрелил, но женщина рядом, можно случайно зацепить, да и испугается выстрела.

– Тебе что, повторять надо?

Уголовник швырнул на пол нож, рванул на груди рубашку так, что поотлетали пуговицы.

– Стреляй! – истерично завизжал он. – Пока ваша сила, только недолго осталось, конец вашей власти.

– Выводите обоих! – приказал Саша.

Иван подхватил бандита, что валялся на полу, под руку. Сергей повел стволом автомата.

– Выходи, шантрапа! И не вздумай дергаться, застрелю.

Обоих грабителей вывели из дома. Саша на прощание посоветовал женщине запереть дверь.

– Да что у меня брать? Какое золото? Обручальное кольцо неделю назад на хлеб обменяла, а больше брать нечего, – усталым голосом ответила она.

Бандитов поставили у стены.

– По законам военного времени вы приговариваетесь к расстрелу, – объявил Саша.

– Не имеете права, нету таких законов, – завопил молодой бандит.

Второй молча держался за отбитое причинное место.

– Огонь! – скомандовал Саша.

Прогремели три очереди. Бандиты упали замертво.

– Вот же мрази! – мрачно бросил Иван.

За ночь удалось застигнуть на месте преступления еще одного бандита. Он пытался сбить молотком замок с отделения банка. Шлепнули сразу. Придурок, ей-богу! Из банка ценности вывезли, как только немцы приблизились, даже охрану не оставили – чего в пустом банке охранять.

В ночном городе в разных местах раздавались выстрелы, это ополченцы наводили порядок. За ночь было уничтожено два десятка грабителей, бандитов, насильников. Прискорбно, что не всех.

Ситуация повторилась на следующие вечер и ночь, а после поутихло. То ли затаились мерзавцы, то ли очистили город от скверны.

Днем по городу била немецкая артиллерия, дважды бомбила авиация, целя по окраинам, там, где находились бойцы 129-й стрелковой дивизии и ополченцы. С каждым днем приходилось все тяжелее. Сказывалась нехватка патронов, снарядов, горючего, людей. Но город держался. Пока петля окружения не затянулась полностью, по коридору выходили мирные жители, уводя детей, вынося на себе скудный скарб, представляющий хоть какую-то ценность. Город окутывал дым от пожаров, которые было некому тушить.

Саша обращался к начальству с просьбой разрешить свободную охоту. Комиссар удивился:

– Желание твое мяса в рацион ополченцев добыть похвально, только где ты в городе зверей видел?

Комиссар понял его буквально.

– Нет, на немцев охоту. Они хуже зверей. В конце концов зачем мне тогда винтовка снайперская?

– Это другое дело. Действуй!

Саша направился на берег Днепра. В районе Смоленска он был еще не так широк, как у Киева, в низовьях. Для пехоты – преграда, но для пули – нет.

Он присмотрел дом в три этажа на берегу, обследовал – нет ли жителей. Саша помнил, как его накрыли немецкие минометчики и не хотел навлекать беду на жителей, если они остались. Дом оказался покинутым жителями.

Саша взобрался на чердак, приник к слуховому окну. Обзор отличный, самое то, что надо. Оставив на чердаке винтовку, он спустился на этаж, пошарил в печке рукой и сажей вымазал лицо. На фоне черного провала слухового окна белое лицо может выделяться. Немцы не дураки, у них наблюдатели имеются, артиллерийские разведчики, корректировщики огня, снайперы, наконец. Опасны тем, что у них оптика мощная имеется. Со счетов нельзя сбрасывать и офицеров, у которых бинокли есть. Ему бы сейчас бинокль тоже не повредил, но придется цели искать только через прицел.

Саша высунул ствол винтовки в окно, оперся ложей на подоконник. Если держать винтовку на весу, изображение в прицеле дергаться будет. Сначала повел прицелом вдоль берега. Немцы вели себя как дома, спокойно ходили по набережной, вдоль домов. Видно, не пугали их раньше наши снайперы.

Саша выбирал для первого выстрела достойную цель. А в прицеле видны только рядовые. Их легко можно определить по пилоткам или шлемам. Это в траншее, на самой передовой, офицеры тоже пилотки одевали, а в тылу, пусть и ближнем, чего опасаться? Наши огонь из пушки по правому берегу не открывали ввиду нехватки снарядов, бомбардировщики наши не летали, по крайней мере Саша их не видел.

На улице остановился «Кюбельваген», армейский вариант «Фольксвагена», сразу узнаваемый по угловатому кузову и скошенному капоту, на котором лежало запасное колесо. Из него вышли два офицера, подошли к берегу, стали осматривать его в бинокли. Не иначе присматривают место, где переправить десант. Один потолще был, второй подобострастно показывал ему что-то рукой. Наверное, толстый старше чином, с него Саша решил начать.

Прикинул расстояние, повернул маховичок. Помедлив, щелкнул еще на одно деление, вспомнив про свою ошибку, когда стрелял по надувным лодкам. Сделав пару глубоких вдохов, прицелился, на медленном выдохе мягко потянул спусковой крючок. Выстрел! Винтовка ударила в плечо. Саша тут же приник к прицелу. Попал! Толстый офицер лежал на мостовой, возле суетился его помощник, размахивая руками и подзывая солдат. Он не понял, что выстрел был прицельный, и решил, что пуля шальная. Саша прицелился в него и, когда он встал к нему спиной, выстрелил. К убитым офицерам бежали солдаты. Надо бы позицию менять, но уж больно цель удобная. Саша прицелился в пехотинца, что добежал до офицеров и встал, недоуменно глядя по сторонам. Выстрелив еще раз, даже не стал смотреть – попал или нет – и не перезарядил винтовку.

Кубарем скатился по лестнице и выбежал из дома. И очень вовремя! Вспышки его выстрелов засекли, на крыше взорвался снаряд, осыпав пылью и деревянными щепками.

Дворами Саша перебежал за несколько домов от первой позиции. Теперь он засел у выбитого окна двухэтажного дома. Немцы настороже, можно сделать всего один выстрел. Иначе жадность до стрельбы приведет к гибели. Но немцы будто прочитали его мысли, стали обстреливать из пушек чердаки и верхние этажи зданий, выходящих к реке. Саша не увидел в прицел ни одной живой души. Быстро они усвоили преподанный урок! В соседнем здании разорвался снаряд. Саша понял, что следующим будет его дом. Стремглав бросился по лестнице вниз и выскочил во двор, напугав нескольких ополченцев.

– Фу, черт! Из подъезда, как негр, выбегает, я их в кино видел!

Ополченец сплюнул. Саша забыл, что лицо сажей вымазал.

– Ты чего здесь? – спросил он.

В доме разорвался снаряд. Ополченцы упали на землю.

– Охоту на немцев веду по распоряжению комиссара, – ответил Саша.

Похоже, сегодня уже ему поохотиться будет не суждено. Немцы методично обстреливали дома. Он вернулся в подвал и, пообедав, улегся спать. Бессонная ночь, охота на немцев утомили.

Ночью опять патрулировали улицу, но на сей раз обошлось без расстрелов. Бандиты и грабители притихли. Повсплывали всякая пена и мусор, когда милиции в городе не осталось, а у армии своих забот было полно.

После ночного патрулирования и завтрака Саша вздремнул пару часов и вновь отправился на набережную. После обеда, когда солнце будет уже с запада светить, делать там нечего, поскольку лучи будут отражаться от оптики, позволяя быстро его засечь. Вчера именно так и получилось, не все до конца продумал Саша. Но каждый день пополнял его боевой опыт, каждый промах он анализировал в спокойной обстановке, желая избежать ошибок впредь.

Походил по дворам, выбирая дом, причем не таясь. Дома прикрывали его от немцев, а подъезды выходили во двор, на противоположную набережной сторону.

Вот подходящее здание – окна выбиты, никакого движения, нет сушащегося на веревках белья. Саша забрался на третий этаж, на чердак не полез – спускаться неудобно, да и лицо мазать сажей надо. И так вчера ополченцев напугал и потом еле отмылся. Мыла в батальоне уже неделю не было, пришлось песком с водой сажу оттирать. Лицо потом горело, как после наждачки.