– Распускать взвод?

– Дай мне еще два дня. Очистим тайгу вокруг города, жить спокойнее станет.

Капитан махнул рукой.

– Коли японцев полно, забирай. Но только два дня. Я и так уже ремонтников за руль посадил, чтобы перевозки не сорвать.

Два дня с утра до вечера, питаясь сухим пайком, солдаты лазили по тайге. Устали все, вымотались. Водители – не пехота, привыкли ездить, а не ходить. Однако поймали только одного японского дезертира без оружия и ликвидировали банду грабителей из трех человек.

В городе и окрестностях наступил покой. Однако из других городов и районов поступали тревожные сводки. То магазин продуктовый ограблен, то водителя на дороге застрелили, а машину сожгли. Но с каждым днем, месяц за месяцем совместными усилиями милиции, НКВД и СМЕРШа остров очищался от уголовников, диверсантов и террористов. И только к исходу 1946 года на Сахалине вздохнули спокойно.

После окончания войны, в 1945 году, между Берией и Абакумовым развернулось соперничество. Верхи боролись за власть, за близость к Сталину. Натянутые отношения между начальниками стали мешать нормальной работе служб.

Начала сокращаться армия. Стране требовались не военные, а строители, токари, трактористы – нужно было восстанавливать разрушенное войной народное хозяйство.

Из армии увольняли целыми полками. Те, кто имел до войны гражданскую специальность, быстро нашли работу. Еще часть солдат и офицеров – особенно из молодых – пошли учиться в техникумы и институты. Даже некоторые военные специалисты, например – летчики транспортной авиации – работали по специальности.

Гражданский воздушный флот пополнился транспортными самолетами из ВВС. Туда же, на гражданские аэродромы, пришли летчики. Танкистам, артиллеристам, летчикам-истребителям и штурмовикам пришлось думать о работе. Парни 24–30 лет ничего не умели, только воевать. Трагедия их судеб была и в том, что в армии они имели офицерские звания, награды, командовали взводами, ротами, батальонами, а на гражданке были никем. После демобилизации и эйфории встречи с родными наступили тяжелые времена – нужно было искать работу.

Вот и Сергею дали отпуск, предупредив, что после его окончания он должен явиться в Москву, в управление контрразведки. Сергей понял, что время его службы в СМЕРШе подходит к концу. Максимум, на что он мог рассчитывать после демобилизации – так это на службу в милиции. Общие моменты в службе были, но для сотрудника СМЕРШа больно уж задачи мелковаты. Одно дело – поймать шпиона или диверсанта, а другое – вора-карманника или хулигана. Работа нужная, но сердце к ней не лежало.

Конечно, его могли оставить на службе – ведь слушок о слиянии НКВД и СМЕРШа ходил среди сотрудников, да и в прибалтийских республиках, так же, как и на Украине, еще действовало националистическое подполье. Но Сергей понял, что его служба идет к закату. Естественно, он не пропадет – до войны, еще в том времени, он уже имел опыт работы судовым механиком на речных судах.

Однако была у него тайная мысль. Раз судьба его сюда забросила, почему бы ему не попробовать вернуться в свое время? Война закончена, свой долг Родине отдал сполна. Ну а если не получится – есть варианты. Например, поехать на хутор к Василине. Она его выходила, нравится ему, да и одинокая женщина – почему нет? Или поехать в Ярославль, отдать отпускные бабушке. Видел он их уже один раз. И если получится вернуться в свое время, то что мешает им встретиться снова?

Пока он ехал поездом до Москвы – почти две недели, – многое передумал. У него свободный месяц впереди – у военнослужащих дорога в отпуск не входила.

Сделал так, как подсказывала душа.

По прибытии поезда на Казанский вокзал он перебрался на Ярославский и отправился поездом в Ярославль. Поезд был набит битком: ехали на багажных полках, сидели в проходах на вещах. В вагонах было накурено и душно. Хорошо, что от Москвы до Ярославля недалеко.

Поезд шел с частыми остановками и прибыл в город уже ночью.

Еще на вокзале Сергея остановил патруль.

– Ваши документы!

Сергей достал удостоверение. Офицер раскрыл книжечку, и лицо его вытянулось.

– Извините за беспокойство, служба.

– Я понимаю. Трамваи еще ходят?

– Ночь ведь, какие трамваи, товарищ майор? А вам куда?

Сергей назвал адрес – Революционная улица.

– Далековато. В отпуск, наверное?

– В отпуск. Четыре года не был.

Начальник патруля понимающе улыбнулся, козырнул:

– С приездом, товарищ майор, желаем хорошо отдохнуть.

– Спасибо, лейтенант.

Сергей поправил лямки вещмешка и зашагал. Направление он приблизительно помнил.

Он немного поплутал. Прохожих по ночному времени не было, и спросить дорогу было не у кого. Однако он смог выйти на нужную улицу.

Вот и дом погибшего деда. Сергей замедлил шаг. Ночь, остановиться ему негде, а в дом к бабушке идти неудобно. Конечно, если бы она знала, что он ее внук, тогда другое дело. Но ведь он приезжал сюда как фронтовой сослуживец деда.

Пока Сергей стоял в нерешительности у калитки, дверь дома отворилась и на крыльцо вышла женщина.

– Кто там?

Сергей откашлялся, горло перехватило.

– Я к вам приезжал три года назад.

– Заходите! А я и не сплю, вот сердце подсказывает – кто-то к нам должен прийти. Выгляну в окно – никого. Да не обмануло сердце.

Сергей и Лукерья зашли в дом. При свете свечи Сергей сразу заметил, как постарела и сдала Луша. Они ведь ровесники, но смерть мужа Петра, деда Сергея, подкосила ее. Да и маленький сын забот требовал. И в мирное время тяжело одной ребенка поднимать, а уж в военное-то – и подавно.

– Раздевайтесь, садитесь.

Сергей снял шинель и присел на стул.

– Я сейчас чаю поставлю.

Луша сунула в печь закопченный чайник – вроде как тот же самый, что был в прошлый раз.

Сергей волновался, в горле стоял ком.

Женщина повернулась к нему.

– А я вас узнала. Вы у нас три года тому назад были – рассказали, что Петр погиб. Вы ведь сослуживцами были?

– Были.

Лукерья внимательно всмотрелась в его лицо.

– Похожи вы на Петра, даже фамилия та же. Удивительно!

– Бывают же однофамильцы.

– Может, дальние родственники?

– Бог знает…

– Вы надолго к нам?

– Попью чайку и уйду.

– Я не об этом, – Лукерья смутилась.

– Утром поеду – служба.

– Вы ведь вроде как офицер. Простите – звания не знаю.

– Майор.

Сергей достал из вещмешка хлеб, американские консервы, крупяные концентраты. Потом вытащил из кармана деньги.

– Берите.

– Да что вы! – Лукерья замахала руками. – Вам же самому нужно!

– У меня есть.

– Спасибо.

Они попили чаю. Сергею было так уютно в этом маленьком доме с бедной обстановкой, что уходить никак не хотелось.

– У меня и выпить-то нечего.

– Не пить приехал. Как мальчонка?

– Мишенька? Спит постреленок. За день набегается, так ночью и пушкой не разбудишь.

– Пушкой не надо.

– Извините, это я к слову.

Сергею очень хотелось посмотреть на молодого отца – но кто он здесь? И как Лукерья воспримет его просьбу? По легенде он – чужой, просто однополчанин, помогающий вдове погибшего фронтового друга.

– Расскажите мне о Петре, – прервала затянувшееся молчание Лукерья.

Сергей припомнил несколько случаев.

– Да, он такой был, узнаю. – Лукерья расплакалась.

Сергей подошел к ней, погладил по плечам, по голове.

Лукерья уткнулась ему головой в бок.

– Мужики из армии возвращаются, а я выйду за калитку и смотрю – не идет ли мой Петр? – Она зарыдала в голос.

У Сергея самого едва не потекли слезы.

Так за разговорами они и просидели до утра.

Утром, когда начало светать, Сергей встал, оделся и попрощался. Внимательно посмотрел на Лушу, стараясь запомнить каждую черточку, и ушел не оглядываясь.

Дальше был поезд, Москва, пересадка на Смоленск. Он задумал все-таки найти тот проклятый подвал, куда провалился четыре года назад по локальному времени. В чудеса Сергей не верил – слишком много пришлось пережить ему за годы войны. Но в душе теплилась надежда – а вдруг да получится?