Андрею показали его гидроплан, новый, еще пахнущий краской. И старший офицер авиазвена лейтенант Зверев познакомил Андрея с его летнабом мичманом Антоненко. Мичман из кадровых, не зауряд. Зауряд-офицерами называли военнослужащих из нижних чинов, прошедших ускоренные курсы или за активные боевые действия. Зауряд-прапорщики или зауряд-мичманы иной раз проявляли себя толковыми командирами и продвигались по службе, но в случае прекращения военных действий должны быть сразу демобилизованы. А таких с 1914 по 1917 год было немало – 172 358 человек. Учитывая, что офицерский кадровый состав на 1 января 1914 года насчитывал 45 956 чел., это было большим подспорьем для армии.

Оба офицера разговорились – где служил, на чем летал да женат ли. Потом стали осматривать гидроплан. В передней кабине пулемет Виккерс. Неплохо для атаки других самолетов или обстрела надводных целей. Но гидросамолет не истребитель, уступает одноместным германским «Фокерам» в скорости и маневренности, и Андрей предпочел бы иметь еще один пулемет сзади, для прикрытия. За разговорами, осмотром гидроплана время пролетело быстро. Андрей обратил внимание, что находившиеся на палубе собрались у левого борта судна, посматривают на небо. А лейтенант Зверев осматривает горизонт в мощный морской бинокль. Андрей посмотрел на часы. С момента вылета гидроплана прошло три часа сорок пять минут. Или в ближайшую минуту гидроплан покажется, или не прилетит уже никогда. На палубе тихо, смолкли все разговоры. Еще пять минут прошло. Авиаторы стали молча расходиться по рабочим местам. Первый поход «Орлицы» после зимовки и ремонта, первый вылет с нее гидроплана и такая неудача. А моряки и авиаторы народ суеверный. Настроение у всех скверное. И вдруг кто-то закричал:

– Смотрите!

И рукой направление показывает. Вдали в небе точка видна. Немец летит? Моряки стали лихорадочно готовить к стрельбе единственное зенитное орудие на носу судна.

Любой корабль, что военный, что гражданский, в море издалека обнаружить можно по дыму из труб. Еще судно не видно, а дым уже поднимается, демаскирует. Большая часть судов на угле, дым от котлов из труб черный, густой. Военные корабли новой постройки топят котлы мазутом. Не надо огромных бункеров с углем, не нужны кочегары, и, что сильно радовало моряков, нет всепроникающей угольной пыли.

И дым от сгоревшего мазута жиденький. Стоит ветру подуть, и вот уже нет дыма. А с высоты полета, даже с тысячи метров, акватория далеко видна, уж на два-три десятка миль точно.

Аэроплан приблизился, стало видно – биплан. Немцы на монопланы переходить стали, у них скорости выше, но и маневренность хуже. Аэроплан крыльями покачал, как бы в приветствие. Каждый на корабле надеялся, что это Тучков с летнабом, и боялся ошибиться. Подлетев ближе, гидроплан заложил разворот с большим радиусом, облетев судно. Обозначение Российской империи стало видно и бортовой номер. Тут уж сомнения отпали.

– Ура! – закричали на палубе.

Стали бескозырки подбрасывать на радостях. Гидроплан приводнился, подрулил к борту «Орлицы». Тут же выдвинули стрелу крана с повисшим на крюке механиком. Он зацепил крюком гак, гидроплан подняли и бережно перенесли на палубу. Наверное, никогда более гидроплан не встречало так много народа. Всем хотелось знать, чем обусловлена задержка и как Тучкову удалось вернуться.

Пилот отстегнул ремни, встал во весь рост, чтобы и видно, и слышно хорошо было.

– Полет по заданному маршруту проходил нормально. Противника не обнаружили, уже легли на обратный курс, как мотор забарахлил. Обороты упали, но тянул со снижением высоты. А потом и вовсе заглох. Пришлось приводниться. Один из карбюраторов подвел. Перебрали, поставили и взлетели. А уж дальше по дымам вас нашли.

Мотористы переглядывались. На моторах «Сальмсон» стояли два карбюратора «Зенит», и было трудно добиться согласованной их работы. А уж если в один попала вода при взлете, когда брызги из-под днища летят, барахлить будет обязательно. Это хорошо, что кончилось благополучно.

«Орлица» утром следующего дня ошвартовалась в Куйвасту. Порт этот служил базой для авиатранспорта. Две недели «Орлица» бункеровалась – уголь, пресная вода, провизия, бензин для самолетов, да много чего надо погрузить.

Андрей перезнакомился со всеми из авиагруппы и с офицерами-моряками, с ними обедали в кают-компании. Пока стояли в порту, пришло радостное известие – Дудорову присвоили очередное звание капитана первого ранга. Отметили скромно, без возлияний. Боевой приказ на выход в море мог поступить в любую минуту, а море пьяных не терпит.

Вскоре такой приказ поступил. Наши корабли – линкор «Слава» и два миноносца – пошли к берегам противника для обстрела германцев из орудий главного калибра. Основная цель – береговые батареи у мыса Рогоцеле. Авиатранспорт должен был прикрывать наши корабли с воздуха, ведь германские гидросамолеты базировались не так далеко, на озере Ангерн.

Гидросамолеты с «Орлицы» постоянно висели в воздухе, сменяя друг друга. Андрей с летнабом только что приводнились, гидросамолет подняли на палубу залить бензин, масло, осмотреть. А мичман Штральборн рукой машет, подзывая. Андрей подошел.

– Пошли к радиорубке. Петров передал, что ведет воздушный бой с немцем.

У радиорубки уже собрались несколько пилотов. В эфире шум, треск. Радист мотнул головой – сообщений не поступало. Пилоты стали переговариваться.

– Мой аппарат заправлен, к вылету готов. Надо бы помочь.

– Радист Дудорову уже доложил. Только он может дать приказ на вылет.

И приказ поступил – вылететь на помощь сразу двумя гидропланами. Вылетели парой – Андрей и Дитерихс, из обрусевших немцев. Дитерихс – ведущим пары, поскольку хорошо знал этот район. В авиаторы он подался из моряков, плавал раньше в этих местах. Вскоре внизу увидели на волнах два гидросамолета. На крыльях одного российская эмблема – триколор в виде круга, на крыльях другого – черные кресты. Приводнились, подрулили. Оказалось, около девяти утра, барражируя на высоте тысяча пятьсот метров, Петров и летнаб Савинов обнаружили немецкий гидроплан. Пользуясь преимуществом в высоте и оставаясь незамеченной, русская летающая лодка снизилась и обстреляла из пулемета германский аэроплан. Первыми же очередями русские летчики повредили мотор германцев, и тем ничего не оставалось, кроме как приводниться. Петров тоже сел на воду, подрулил к немецкому гидроплану. Чтобы пресечь попытку сопротивления, летнаб сидел на изготовку за пулеметом. Но немцы осознали ситуацию, усугублять не стали, подняли руки. А ведь у них было два пулемета – на носу и сзади. Обстрелять-то они могли, да как потом убраться? Эти воды контролировали русские, пока немцы в 1917 году не захватили Эзель. Петров с летнабом немцев разоружили. К этому моменту и два наших гидроплана подоспели. Петров пленных никому не доверил, с ними и взлетел, благо бензина оставалось мало, самолет стал легче и мог нести дополнительных пассажиров. Андрей и Дитерихс оставались в своих самолетах, а летнабы сняли с немецкого самолета оба пулемета с запасом патронов, приборы. У Дитерихса была радиостанция. По ней сообщили координаты, вскоре подошел катер, взял гидросамолет на буксир и увел к Аренсбургу. Петров был первым, кто открыл счет победам.

А 17 июля состоялся настоящий массовый воздушный бой. Разведка по рации донесла на авиатранспорт, что в районе острова Готланд находится немецкий миноносец. Командование решило атаковать его с воздуха. Был одновременный вылет всех четырех гидропланов, ведущим был лейтенант Зверев. Что в этих водах делал германский миноносец, осталось неизвестным. Ставил мины на фарватер или вел разведку, а только с воздуха его прикрывали четыре гидросамолета немцев. Противник увидел наши гидросамолеты поздно, наши зашли со стороны солнца. Понятия о парах, о ведущем и ведомом еще не было. Каждый гидроплан бился сам по себе. Наши первоначально имели преимущество в высоте, а стало быть, и в скорости на маневрировании. С близкой дистанции открыли огонь. Летнабы, сидевшие за пулеметами, не подвели. Один из немецких самолетов сразу задымил, резко пошел вниз, но не упал, пилоту удалось его приводнить. Среди пилотов с обеих сторон еще было некое рыцарское отношение к противнику. Сбитых не обстреливали, не добивали. Самолет противника сбит, есть свидетели, этого достаточно. Андрей пристроился в хвост немецкому гидроплану. Летнаб открыл огонь, а с немца ответная очередь с хвостового пулемета. И летнаб со злости нажал на гашетку и не отпускал, пока не закончилась лента. Угодил в мотор, из которого вырвался огненный факел, гидросамолет стал пикировать к воде. Пожар в воздухе – страшное дело, буквально за минуту уничтожает самолет. Немецкий пилот старался как можно скорее приводниться. Если получится, то катер с миноносца подберет.