– Андрей Владимирович, попрошу из столицы никуда не отлучаться. Я буду вас держать в курсе.

Дудоров откланялся и ушел, забрав прошение. Андрей пребывал в некоторой растерянности. Жизнь предвещала перемены. С одной стороны, было интересно освоить новый для него тип самолета, а с другой – побаивался. Он не моряк, море любил только летом на отдыхе. Но там другое – искупался, позагорал, вода теплая. Балтику с Черным морем не сравнить, холодно.

Андрей задумался, сидя на мягком кожаном диване, потом осенило. Чего время зря проводить? Уж лучше с пользой для дела. Летающие лодки «М-9» производили именно в Санкт-Петербурге, вполне можно сходить на завод, познакомиться с конструкцией аэроплана. Тогда прибудет в часть уже подготовленным, только полеты освоить. Задумано – сделано.

В Санкт-Петербурге тогда было четыре действующих производства по выпуску аэропланов. Завод С. С. Щетинина работал на флот, выпуская летающие лодки «М-9», которых было построено около пятисот штук. Завод Лебедева делал копии немецких самолетов, на Русско-Балтийском (Авиа-Балт) выпускали бомбардировщики «Илья Муромец», а еще маломощное производство Слюсаренко изготавливало простейшие летательные аппараты для первоначального обучения пилотов в авиашколах.

Авиаконструктор Дмитрий Павлович Григорович появился в столице в 1911 году, а в 1912 году стал работать техническим директором завода ПРТВ. История завода незамысловата. В 1909 году юрист С. С. Щетинин заболел авиацией, создал первый в Росси авиазавод, фактически мастерскую на Корпусной улице, которая при поддержке военного министерства превратилась в хорошо оборудованное предприятие. И получила наименование «Первое Российское товарищество воздухоплавания», или ПТРВ. С 1915 года завод получил название «Гамаюн». Наверное, по легендам, где гамаюн – птица вещая. Начали со сборки французских «Блерио».

Летом 1913 года на заводе начались работы по гидросамолетам. Григорович предложил свою лодку «М-1», которую сделали осенью. Потом построили усовершенствованные образцы «М-2», 3, 4, 5. А в 1916 году завод начал самую удачную и массовую серию «М-9».

ПРТВ создало для испытательных полетов самолетов и сдачи их военпредам опытную станцию на Крестовском острове СПб. Судьба завода трагична. В 1918 году, 28 сентября, завод был национализирован, летом 1920 года случился сильный пожар, уничтоживший главный корпус. Территория была передана тресту Ленинградтекстиль под склады. Судьба других заводов и их сотрудников была не лучше. Промышленник В. А. Лебедев в 1918 году успел сбежать с семьей на юг России. И. И. Сикорский еще в начале смуты эмигрировал в Америку, а директора «Руссо-Балта» расстреляли в дни Красного террора. При попытке уйти в Финляндию был убит М. В. Шидловский, основатель «Эскадры воздушных кораблей». Всех рабочих призвали в армию, а заводы остановились. Между прочим, в начале 1917 года на «Гамаюне» трудились 1730 сотрудников.

Андрей не знал, где завод, и поступил просто, выйдя из гостиницы, остановил извозчика:

– Любезный, знаешь, где завод «Гамаюн»?

– Так это в Удельной!

– Тогда едем.

– Пять рублей.

Сумма значительная, но ехать пришлось далеко, самое занятное, что охрана пропустила на завод, даже не спросив документов. Все же военное производство, а охранник удовольствовался видом военной формы. Андрей в цех зашел и замер. Производство самолетов он видел впервые. Выглядела летающая лодка солидно. Биплан, фюзеляж в виде лодки, на концах крыльев поплавки. За кабиной стоит мотор «Сальмсон» французского производства в 150 лошадиных сил с толкающим винтом. Однако из-за габаритного двигателя и двух водяных радиаторов по бокам от него воздушное сопротивление было велико, и гидроплан не мог развивать скорость более 110 километров в час и брать бомбовую нагрузку более 500 кг. За разработку вполне удачного «М-9» по ходатайству Морского генштаба Григорович был награжден орденом Святой Анны 4-й степени.

«М-9» летали с трех авиатранспортов. «Орлица» на Балтике, а на Черном море два авиатранспорта – «Александр I» и «Николай I».

В передней кабине располагался стрелок или летнаб, там на вертлюге стоял пулемет «Виккерс». Позади стрелка кабина пилота. Рядом, бок о бок, мог сидеть и летнаб, если в передней кабине находился стрелок. В боевых действиях пилоты старались максимально облегчить аппарат, поэтому вместо стрелка сидел летнаб. Иногда на «М-9», которые вели разведывательные полеты, ставились радиостанции «Руза», разведывательные данные передавались сразу на авиатранспорт, или на крейсеры или миноносцы русской эскадры. Но рация была тяжела и ненадежна. В 1917 году у немцев появился поплавочный «Альбатрос», значительно превосходивший «М-9» по летным характеристикам и вооружению. Он имел курсовой пулемет и второй пулемет в задней кабине. На «М-9» стали устанавливать 30-мм пушку «Гочкис», прочность корпуса лодки позволяла. Потеряв от пушечного огня несколько «Альбатросов», немцы стали уклоняться от боев с «М-9». Завидев характерный силуэт русского гидросамолета, разворачивались и улетали на свои базы. Мало того, из пушки наши летчики обстреливали небольшие транспорты и подводные лодки немцев.

А еще «М-9» имел особенность, мог садиться и взлетать со снега, чего не могли другие гидросамолеты.

Об этом с гордостью рассказал уже сам Григорович, которого Андрей встретил в цеху. Увидев офицера, живо интересующегося недостроенными гидросамолетами, конструктор подошел. Ему было интересно узнать от авиатора отзыв о своем аппарате.

– Добрый день!

Андрей в лицо Григоровича не знал, поздоровался в ответ.

– Авиатор? – спросил Дмитрий Павлович.

– Именно так.

– На каких аппаратах летали?

– «Фарман», «Ньюпор», «Моран-Парасоль».

– Что же вас привело сюда, извольте полюбопытствовать? Форма-то на вас армейская.

– Вскоре летать на гидросамолете придется. Вот закончится отпуск по ранению…

– Вы воевали? – перебил его Григорович.

– На Западном фронте. А в столице встретил одного капитана второго ранга…

– Позвольте отгадать! – снова перебил Андрея Григорович. – Это был Дудоров!

– Точно! А как вам удалось?

– Это не сложно, зная Бориса Петровича несколько лет. Увлеченный авиацией человек! Побольше бы таких. Так он уговорил вас перейти в авиацию Балтфлота?

– Так точно.

– Борис Петрович неисправим. Если вам интересно, я расскажу вам об аэроплане.

Андрей о таком и мечтать не мог. Сам конструктор показал и рассказал о летающей лодке, о ее особенностях, о перспективах развития. Два часа пролетели незаметно.

– А вы уже летали на гидросамолете?

– Никогда.

– Приходите, если интересно, завтра к полудню на Крестовский остров, спросите опытную станцию, вам покажут. Я буду там сдавать новую лодку военпреду, полетаете пассажиром, поймете отличия от обычного аэроплана.

– Буду весьма признателен!

Обратную дорогу до гостиницы Андрей припоминал технические подробности гидросамолета. Каких-либо книг, наставлений по полетам не существовало.

Поев в ресторане при гостинице, Андрей отправился побродить по городу. Если по Невскому проспекту проезжали пролетки, проходили дамы и господа в цивильной одежде, то стоило свернуть в переулок, как в большинстве своем видны серые армейские шинели или униформа сестер милосердия. Чувствовалось, что страна воюет.

В принципе еще со времен Древнего Рима государство должно было брать на себя три обязанности – учить, лечить и защищать.

Худо-бедно царская Россия с этими вещами справлялась неплохо. Учитель, врач и офицер были профессиями уважаемыми, достойно оплачиваемыми. С приходом к власти большевиков многое поменялось. Главными стали пролетарии и крестьянство, а интеллигенцию прозвали гнилой прослойкой. Можно подумать, Ульянов или Бронштейн были из рабочих. Главной движущей силой в любом государстве является как раз интеллигенция: ученые, конструкторы, учителя. Не зря же гитлеровские генералы сказали, что СССР выиграл войну учителями. То есть воспитание подрастающего поколения правильным было. Большевики же «золотопогонников», как они называли офицеров, расстреливали, а учителей и врачей держали в черном теле.