И вот настал тот час, когда лодка днем всплыла в надводное положение, огласила бухту ревуном и причалила к пирсу.

Лодку встречало несколько офицеров штаба. Доклад командира, приветствия встречающих…

Иван, одетый в морской бушлат, сошел на берег. Какое же это удовольствие – стоять на твердой земле, а не на качающейся палубе, уходящей при погружении из-под ног, дышать свежим воздухом, а не спертым и сырым в отсеках лодки. Даже вымыться наконец, сменить белье! Оценить эти маленькие радости может только тот, кто сам прошел через это.

Ивана ждал лейтенант Фамусевич, прибывший на полуторке.

Из лодки перенесли тело штурмана, завернутое в брезент. Ивану вернули пистолет и документы. Хотя назвать документами расползшиеся, слипшиеся, с разводами чернил странички было сложно, и он понимал, что придется их менять.

– А что с бортстрелком? – спросил Фамусевич.

– Погиб, ушел под воду вместе с самолетом. А штурман замерз в воде – меня подобрали первым. А как экипаж Новикова?

– Целы все, но самолет под списание пошел. Живого места нет, восстановлению не подлежит. Как вообще долетел до аэродрома, непонятно.

От причалов до аэродрома ехать было недалеко, километров пятнадцать.

Прибыв на место, Фамусевич занялся с политруком организацией похорон штурмана. Иван же писал в штабе рапорт, потом бегал по поводу обмена документов. Непросто было сделать фотографию, пришлось уговаривать фотолабораторию, которая проявляла и расшифровывала фотоснимки с самолетов-разведчиков. Потом – похороны, прощальный залп из личного оружия…

Летчиков хоронить приходилось редко. Они либо падали и сгорали вместе с самолетами, либо раненые дотягивали самолет до своего аэродрома и попадали в госпиталь.

Уже через день Иван получил в штабе предписание убыть в ЗАП.

– Зачем в ЗАП? Неужели здесь самолетов нет?

Приказы в армии не обсуждаются, но Иван возмутился.

– Самолетов действительно нет, и так уже оставшиеся латаем до последней возможности. И указание ВВС строгое, всех безлошадных летчиков отправлять в запасные авиаполки. Не хватает летчиков, – развел руками кадровик.

Иван попрощался со своим техником, мотористом и оружейником, выпили на прощание. На попутном «ПС-84», лицензионном «Дугласе ДС-3», затем переименованном в «Ли-2», добрался до подмосковного аэродрома, где дислоцировался ЗАП. Сдал документы в штаб полка. Здесь были собраны летчики с разных фронтов, как истребители, так и штурмовики и бомбардировщики. Кормили скудно, по тыловым нормам. С голоду не умрешь, но есть хотелось постоянно.

Состав запасного полка все время менялся. Набрав команду, ее отправляли на авиазаводы для получения новой техники.

Летчики, разбившись по интересам, по военным специальностям, обсуждали, кого куда отправили и как идут боевые действия. Находились общие знакомые, в общем – в курилках кипела жизнь.

Через три дня к пилотам подошел незнакомый капитан.

– Здравия желаю, летуны! Кто-нибудь летал на «Дугласах»?

Иван вскочил:

– Старшина Скворцов! Я летал на «Дугласе»…

Он не успел продолжить, что полное наименование его самолета было «Дуглас А-20 Бостон», но капитан его и не дослушал:

– Отлично! Давай документы.

Забрав удостоверение Ивана, он ушел.

Пилоты переглянулись:

– Скворцов! Ты бы узнал сначала, куда он тебя забрать хочет! Ты же видишь, он не команду набирает, ему один летчик нужен.

– Да мне все равно, – смущенно отбивался Иван, – но это все равно лучше, чем в ЗАПе сидеть.

Капитан вскоре вернулся и вернул документы Ивану:

– Забирай вещи, даю тебе пятнадцать минут.

А какие у Ивана вещи? Тощий «сидор» со сменой белья и бритвенными принадлежностями.

Вернулся он через десять минут – долго ли сбегать до казармы.

– Идем.

Они двинулись к стоянке самолетов. Иван высматривал «Бостон», а капитан подвел его к «ЛИ-2», окрашенному в камуфляж и с кабиной стрелка на верху фюзеляжа.

– Вот наша машина!

– Так это же «ДС-3»! – удивился Иван.

– Ну да, «Дуглас». Ты же сам сказал, что летал на «Дугласах»…

– На «Дугласе А-20 Бостон».

Капитан думал недолго:

– Да один черт! Приборы на всех «Дугласах» почти одинаковые, двигателя два. У меня второго пилота нет, прямо с аэродрома в госпиталь увезли. Сказали – язва открылась, оперировать надо. Сам понимаешь, это надолго.

Иван махнул рукой. Ну, посидит он в правом кресле. Командир судна есть, будет время присмотреться. Одно смущало: у «ЛИ-2» хвостовой дутик, а не носовое колесо, как на «Бостоне». Но обзорность из кабины хорошая, тем более – опыт взлетов и посадок на «Ил-2» есть, а там именно хвостовое колесо.

Они забрались по лестнице в фюзеляж. Салон показался Ивану большим.

Их поприветствовал бортмеханик:

– Машина к полету готова! – доложил он.

– Где бортстрелок?

– Да вон он.

В фюзеляж влез бортстрелок, поднял стремянку и закрыл дверцу.

В грузовой кабине стояли ящики, много.

– Двигатели для танков! – похлопал по ящику бортмеханик.

– Знакомься, Илья! – представил Ивана капитан. – Наш новый второй пилот, старшина Скворцов!

– Доброго здоровьичка!

– В кабину, запускаем! И так с вылетом задержались, как бы не влетело нам.

Иван прошел за капитаном в пилотскую кабину, бросил «сидор» в угол и сел в правое кресло. Блин, парашюта нет, непривычно. Он пристегнул привязные ремни.

Капитан улыбнулся:

– Выпасть боишься?

– Привык – на боевых самолетах-то. И парашюта нет.

– Привыкай.

– Я же боевой летчик, а теперь получается – воздушный извозчик.

– Наша служба не менее нужная, а зачастую – еще и опасная. Впрочем, сам все увидишь. Запускаем!

Бортмеханик, протиснувшийся в кабину, запустил поочередно моторы. Иван уставился на приборы. Давление масла, температура – все в порядке.

– В Челябинск летим! – сказал командир. Он запросил разрешение на рулежку, потом на взлет.

Когда они уже вырулили на взлетно-посадочную полосу, капитан убрал руки со штурвала, а ноги с педалей.

– Давай, Скворцов, покажи, на что способен.

Иван такого не ожидал. Машина была ему незнакома, к тому же он знал, что даже два новых одинаковых самолета ведут себя по-разному. Нюансы тонкие, но они есть. А тут – и вовсе неизвестная ему машина.

Однако он взял себя в руки: штурвал, педали – все на месте.

Бортмеханик двинул вперед рычаги газа, моторы взревели, и Иван отпустил тормоза. «Дуглас» начал разбег. Скорость нарастала, но не так быстро, как на «Бостоне».

Механик стал вслух отслеживать скорость:

– Пятьдесят, восемьдесят, сто…

Движением штурвала Иван поднял хвост, потом легонько потянул штурвал на себя. Главное – выдержать направление, не уйти с полосы.

Стук колес прекратился, и Иван понял, что самолет оторвался от взлетно-посадочной полосы.

– Убрать шасси!

Механик двинул рычаги уборки шасси. Самолет набирал высоту.

– А говорил – самолет незнакомый! – сказал командир. – Взлетел, как по ниточке.

Бортмеханик кивнул:

– Хуже видали.

Полет проходил спокойно. Иван все приглядывался к карте. Заметив это, командир улыбнулся:

– Смотри-смотри. Мы уже всю европейскую часть Союза облетели, пригодится.

Иван достал планшет с картами прежнего второго пилота. Обычно в планшете находятся полетные карты того района, где производятся полеты. А в планшете было полно карт от Урала до прежней западной границы. У Ивана еще мелькнула мысль – зачем?

В Челябинске приземлились вечером. Экипаж, за исключением бортмеханика, направился в дом отдыха экипажей. Поужинав, все пошли в отведенную им комнату. Иван обратил внимание, что обстановка здесь была лучше, чем в казарме.

Вскоре пришел механик, доложил командиру:

– Груз выгружен, самолет заправлен.

– Вот и славно, отдыхай.

Иван долго крутился на кровати, сон не шел. Как его угораздило попасть в эту отдельную эскадрилью? А все его язык. Не зря говорят: язык мой – враг мой. Теперь придется летать на «Ли-2», возить грузы. Не этого он хотел. Воевать трудно, порой страшно, но он понимал, что уж коли попал сюда, должен внести свою лепту, приблизить победу своим участием. Тем более что в душе у него появилось чувство, что он не погибнет. Выжил же после ранения на неизвестном полустанке, не замерз в ледяной воде Баренцева моря. Обидно ему стало: другие воевать будут, а он – грузы возить. С тем и уснул.