– Я думаю так же, – твердо сказал Никита. – Итак, ночью отдыхаем, а утром дадим бой. Каждый атлант стоит двух-трех обычных бойцов. У нас есть шанс. А сейчас всем необходимо поесть – надо подкрепить силы. Фим, не забудь выставить дозорных.

Все разошлись, рядом с Никитой осталась только Ида.

– На тебя надежда, – обратился он к ней. – В трудную минуту ты должна нас выручить. Вот только беспокоюсь, поймут ли они твое пение? Язык-то незнакомый.

– Не волнуйся, муж, тут важен не язык, а голос. Лишь бы у них были открыты уши.

Никита поцеловал Иду и мысленно похвалил себя за то, что взял ее и Адель с собой когда-то, не бросил на обломках их селения.

Удобно устроившись вокруг костра, воины поели. Отдых и еда восстановили силы, подняли настроение.

Солнце уже садилось, начинало темнеть.

– Варда, Фим, освободите от местных две большие хижины. Спать будем там, так спокойнее и безопаснее.

Ночь они и в самом деле провели спокойно. Утром позавтракали, воины приводили в порядок оружие, доспехи. Внешне никто не проявлял признаков волнения. Караимы тоже люди, они так же смертны и так же умрут под ударами их мечей. Их больше, но у азуру есть огромные атланты, так что еще неизвестно, на чьей стороне будет победа.

И вдруг раздался вопль Варды – он обычно никогда не кричал:

– Смотрите! – И показывал рукой на юг.

Оттуда надвигалось черное облако. По мере приближения стало видно, что это не кучевое облако, несущее дождь, а множество птиц. Уже через десяток минут стало ясно, что это не птицы вовсе, а птеродактили – и об этом Варда с его острым зрением известил.

– У каждой твари на спине человек!

Никита был уже готов к тому, что увидит летающие лодки или воздушные шары, дирижабли – ведь говорил же вчера шаман, что воины прилетят. Но птеродактили? И как они их только приручили? Огромные летающие твари с длинными челюстями, усеянными множеством острых зубов, беспощадные хищники. Как с ними бороться? Даже если всем воинством они смогут одолеть нескольких, так другие не будут наблюдать за этим со стороны.

В первый раз Никита серьезно испугался – он был готов умереть в честном бою. Смерти он не боялся, когда-нибудь, но она придет за каждым. Но быть разорванным и съеденным летающей тварью? При одной мысли об этом на душе стало жутковато. Но он не подал виду, поскольку знал – на него, на его решение надеются все его воины.

В воздухе повис шум многочисленных крыльев птеродактилей. Они были уже близко и с каждой секундой приближались к селению.

– Всем – пробки в уши, и в хижину! – приказал Никита.

Воины бросились к хижинам, где ночевали, а Никита обратился к Иде:

– На тебя единственная надежда.

– Я не смогу, – вдруг призналась Ида. – Птеродактили – не люди, на них мой голос не действует.

– Но они управляют этими тварями! Пой!

– Хорошо, муж, как скажешь.

Никита воткнул деревянные пробки в уши. Он стоял рядом с Идой, обнажив меч – больше для ее успокоения. Что он мог сделать один с коротеньким мечом против сотни воинов, восседающих на летящих тварях?

Противник приближался. Летящие впереди птеродактили уже начали снижаться, вот они уже над краем селения.

И тут Никита увидел, как Ида открыла рот, как вздулись вены у нее на шее.

С десяток секунд ничего не происходило. А птеродактили с караимами на спинах были уже рядом, еще два-три десятка метров – и Никите с Идой конец. Никита уже ясно видел разинутые пасти, горящие злостью глаза хищных тварей.

И вдруг все изменилось. Твари не спикировали, не вцепились когтями, не щелкнули челюстями, разрывая человеческую плоть. Они пронеслись над крышами хижин, едва не задевая их когтистыми лапами, – один, другой, десятый! Боже мой, сколько их!

Небо потемнело, по земле беспрерывно метались тени, туча хищников закрыла солнце. Но ни один из них не причинил вреда.

Твари описали широкий полукруг и приземлились на лугу, между селением и ручьем. Птеродактили щелкали клювами, шипели, люди сидели на них с безразличным видом, а Ида продолжала петь.

Странное дело! Из хижин стали выходить аборигены, они потянулись из селения к птеродактилям. Те, по своей хищнической привычке, стали хватать их, разрывать на куски и пожирать. Луг окрасился кровью.

Ида пела еще несколько минут, потом замолчала. Никита вдруг увидел, как она качается. Видимо, напряжение, которым сопровождается пение, отобрало у нее много сил.

Он подхватил ее и усадил на бревно у тлеющего костра, служившее своеобразной лавочкой. Ида часто дышала, глаза были прикрыты. Никита вытащил из ушей пробки.

– Ты как, девочка моя?

– Сейчас… отдышусь только.

Ида пришла в себя.

– Что будем делать с тварями и людьми? – спросил он Иду.

– Люди теперь подчиняются мне, а твари – людям.

– Ты можешь им внушить или приказать, чтобы они летели к себе и напали на свое селение? Пусть учинят там полный разгром, пожрут всех, кто попадется им на глаза!

Он хотел, чтобы смертоносное оружие обернулось против тех, кто послал его сюда.

– Только соберусь с силами.

Никита подал ей медный кувшин с водой:

– Испей.

Ида напилась и подняла на него глаза:

– Я готова.

Никита вновь вставил пробки в уши.

Ида поднялась с бревна и запела – минуту, две… Потом смолкла.

Никита вытащил пробки. Ему стало слышно, как птеродактили на лугу вдруг дружно захлопали крыльями и поднялись в воздух. Они возвращались обратно.

От радости, от восторга Никита был готов кричать, плясать – все, что угодно. Бой был выигран, еще даже не начавшись. Воистину только теперь он понял китайскую мудрость: «Хочешь победить в драке – не начинай ее».

Но Ида совсем обессилела.

– У тебя всегда так? Ну, после пения?

– Нет. Но сейчас я сильно напряглась, вложила в голос все свои силы. Да и людей было слишком много.

– Молодец, я горжусь тобой…

Ида в ответ только слабо улыбнулась.

Никита побежал к хижине, распахнул дверь и едва не наткнулся на мечи – воины стояли с оружием на изготовку. Они не знали, что происходило снаружи, и были готовы к отпору.

Никита сделал жест, призывая их вытащить пробки из ушей.

– Все кончено. Твари улетели вместе с людьми и уже не вернутся. Фим, Варда – за мной!

Они отошли подальше от хижин.

– Если все получится, то мерзкие твари нападут на селение караимов.

– Ты хочешь сказать, что они будут убивать своих хозяев? – удивился Фим.

– Да. А у нас есть два пути – отправиться домой или двинуться к селению караимов. Посмотрим, что из всего этого получилось. После взбучки кто-то должен обязательно остаться, скажем – спрятаться в доме. Надо добить их или взять в плен. Разрушим осиное гнездо, уничтожим врага.

– Я согласен, – сразу сказал Фим. Он был воин, он привык воевать. Он понимал войну.

Варда тоже кивнул.

– Но идти придется долго, не менее половины дня.

– Разве мужчину испугает дорога? – фыркнул от возмущения Фим.

– Тогда не будем откладывать. Все сыты, все отдохнули. Фим, пусть твои воины поочередно несут Иду – своей победой мы обязаны ей.

– Хвала всем богам! А ведь в племя привел ее ты, вождь!

Фим подошел к Иде, поклонился ей, потом подхватил на руки и вскинул вверх. Воины громко и дружно вскричали:

– Слава!

Фим посадил Иду на плечо:

– Нести тебя – великая честь!

– В поход! – взмахнул мечом Никита.

Оставив трофеи посреди селения, маленькое войско выступило в поход. Сначала Никита вел их точно в направлении юга, справедливо полагая, что птеродактили будут лететь по прямой, сокращая путь.

Двигаясь к намеченной цели, они с шага переходили на бег, потом снова возвращались к шагу. Ручьи форсировали вброд, река попалась на пути лишь однажды. Они вынуждены были срубить деревья, и за каждое бревно держалось несколько человек – так и переправились.

Никита опасался одного – не сбиться бы с пути. Он ориентировался по солнцу, но оно перемещалось к западу. Он засекал далекую приметную цель вроде одиноко стоящего дерева или скалы и вел людей к ней. Потом снова выбирал своеобразный «репер» и снова шел к нему, увлекая за собой людей. По его расчетам, селение должно было быть уже близко, не пройти бы мимо.