– Гребите к центру реки, там течение сильнее, – распорядился Никита.

Когда выбрались на стремнину, по команде Никиты грести бросили. Плот и лодки и так несло по течению километров пять-шесть в час, скорость шустрого пешехода. Они потратили несколько дней, зато сейчас никто не бьет ноги, не тащит на себе груз. Красота!

На ночь они приставали к берегу. Мужчины уходили на охоту и почти всегда возвращались с добычей. В лесах было много дичи, а люди с момента начала плавания не встречались.

Через несколько дней слева по течению показалось устье широкой реки – Никита определил ее как Каму. Насколько он помнил, в этих местах слева впадали только Кама и Белая, но эта река должна быть ниже.

Рыбаки по ходу забрасывали с плота сети, и свежая рыба была всегда. Только один раз рыбалка едва не закончилась трагически: едва рыбаки забросили в воду сеть, как тут же последовал сильный рывок. Рыбаки попытались удержать сеть, предвкушая крупную добычу, но их тащило по бревнам к краю плота.

Никита заметил с лодки неравную борьбу и закричал:

– Бросайте сеть!

Сеть было жалко. Для того чтобы ее сплести, требовалось много времени и кропотливого труда, но люди для племени важнее.

Рыбаки отпустили сеть, но сами едва удержались на краю плота.

Через несколько секунд из воды показалась огромная голова какого-то чудовища, похожего на ихтиозавра, и люди в ужасе закричали: тварь запросто могла перевернуть лодки и разбить плот.

Никита решил идти недалеко от берега. Течение здесь слабее, но и глубины меньше, крупных тварей быть не должно. Они любят глубину, где есть возможность развернуться.

Чем дальше они плыли, тем жарче становилось, а слева вдалеке уже проглядывали вершины Уральских гор. Волга делалась все полноводнее, и от берега до берега было уже километра три-четыре.

Никита решил держаться ближе к левому берегу и присматривать удобное место для племени. Спускаться вниз, к Каспию, он не планировал, там могли обитать воинственные горские племена.

В один из дней Никита обратил внимание, что горы стали отдаляться. Похоже, Волга в этих местах делала плавный поворот, удаляясь от Урала.

– Все, пристаем к берегу, выгружаемся.

В его время здесь будут степи и редкие перелески, а теперь – густые заросли кустарников и дремучий лес. Эх, как не вовремя перестали летать лодки, сейчас бы самое время сделать облет местности, разведку!

Люди племени скоро разгрузили скромные пожитки. Никто не задавал никаких вопросов: раз вождь сказал, надо делать. А Никита и сам не знал, что ждет их впереди. Не исключено, что в лесах живут страшные твари либо воинственные племена. А в том, что придется с ними столкнуться, Никита нисколько не сомневался – уж такова данность. И племена живут, и динозавры бродят, и ничего с этим не поделать. Но сейчас племя уязвимо, как никогда. Нет обустроенного поселения, негде укрыться от непогоды, хищников или тех же агрессивных племен. Нет запасов продовольствия, им незнакомы богатые дичью места. Кроме того, люди утомлены длительным путешествием и нуждаются в отдыхе. Никто не роптал, но Никита чувствовал положение.

Впереди племени продвигались охотники, выискивая удобные пути, – они же служили дозором.

Воинов Никита разделил поровну: одна часть впереди колонны, другая – сзади, иначе при внезапном нападении можно понести большие потери.

Три дня они шли в сторону Уральских гор. Маленькие издалека, вблизи они показались высокими, но без снежных шапок, как в Швейцарии или на Кавказе, и были поросшими лесом.

К исходу четвертого дня обнаружилось отличное место для поселения. Посреди леса – огромная, в четыре футбольных поля, поляна, разделенная ручьем, впадающим в реку. Земля имела легкий уклон в сторону близких – километров пять – гор.

И Никита решил обосноваться здесь. Он объявил длительный привал. Охотников отправил за добычей, воинов – на разведку местности, причем во все стороны, группами по два человека. Оставшиеся мужчины стали заготавливать дрова для костров. Сами костры Никита разводить пока запретил – дым виден издалека. Если лесная живность огня боится, то для человека дым – как сигнал. Пусть сначала воины вернутся, расскажут – не обнаружили ли чего опасного.

Воины вернулись через пару часов. Никаких селений или троп ими обнаружено не было, и Никита успокоился, разрешил разводить костры.

Потянуло дымком, забулькали котлы с кипящей водой, а еще через час появились охотники. Вчетвером, на длинной жерди, они несли тушу убитого животного. Никита даже определить не смог, кто это. Да и какая разница? Племени нужно было мясо, и теперь оно у него есть.

Добычу разделали, сварили, члены племени насытились и улеглись спать. Однако Никита все же распорядился выставить дозорного из воинов – он не хотел неприятных неожиданностей.

Утром охотники отправились в лес – что бы ни происходило, люди должны быть сыты. Оставшиеся же мужчины стали рубить деревья, зачищали их от сучьев и сносили в центр поляны. Опыт строительства деревянных изб уже был, и дело продвигалось быстро, за день всем племенем возводили избу.

Никита разметил бечевкой улицу, чтобы дома стояли ровно, компактно – так их легче оборонять.

Ровно полтора месяца ушло на постройку изб, зато каждая семья имела пусть небольшое, но свое жилище. Затем еще месяц они обносили вновь отстроенное селение бревенчатым тыном. Даже поставили с двух сторон сдвижные ворота на деревянных катках. Теперь постороннему человеку или дикому зверю проникнуть внутрь периметра было весьма затруднительно. Конечно, бревенчатый забор не мог защитить от гигантов вроде тираннозавров или аллозавров, но в этой местности Никита их пока не видел.

Хуже было то, что все ремесла надо было налаживать заново. Кузнец есть, но без угля или сланца для печи, без рудного или болотного железа он ничего не мог сделать. Гончары тоже были, но не были разведаны залежи глины. И так во всем. Даже печи для выпечки сделать было не из чего. Женщины по ним горевали: на костре лепешек не испечь, а люди к ним привыкли. Правда, запасы муки были небольшими, всего два мешка, но было еще три мешка с зерном, этим ценным и неприкосновенным запасом, позволявшим в дальнейшем надеяться на урожаи. На старом месте было брошено все: избы, ручные каменные мельницы, печи – не понесешь же с собой жернова?

Каждый день Никита давал людям задания. Мальчики постарше искали камни, пригодные для изготовления жерновов, гончары разыскивали глину – ведь большие горшки тоже пришлось бросить.

В один из дней Никита обратил внимание на то, что один из подростков пытается смыть с себя грязь в ручье. Песком он растер себе кожу едва ли не до крови.

– Ты где так вымазался?

– В лужу наступил. Только не болотная вода там была, а другая. Она какая-то черная и воняет.

– Да? Ну-ка веди, показывай.

Черная лужа оказалась в километре от поселения.

Никита обмакнул в лужу палец, понюхал его. Елки-палки, так это же нефть-сырец! В этих местах через много тысяч лет люди будут добывать это черное золото. Башкирская нефть всегда славилась качеством, поскольку в ней было мало гудронов и много светлых фракций.

Никиту находка обрадовала. Это же дармовое топливо для костров, да и для кузницы тоже. Стоит вымочить, пропитать нефтью пористый камень вроде известняка, как он будет гореть не хуже угля.

– Молодец! Только надо было об этой черной жиже сразу мне сказать. Назначаю тебя на важную работу: ты будешь носить эту черную воду в кувшине в племя.

– Зачем? Она же только пачкается.

– Потом увидишь.

Когда была найдена глина на берегу реки, правда – далековато, Никита тоже обрадовался. Глина – это кирпичи для печей, это посуда – миски, кувшины, поскольку емкостей категорически не хватало. Из чего есть, в чем хранить воду? Ложки для похлебки можно сделать из дерева, миску же не вырежешь, рассыхаться, трескаться будет.

Однако понемногу жизнь племени налаживалась. Каждый день охотники возвращались из леса с добычей, рыбаки снабжали рыбой, женщины – плодами и кореньями.