Сначала прекратился ее могучий, с разбойным присвистом, храп, затем бабуля яростно чихнула, быстро села и тут же со стоном схватилась за голову. Поймав сей косматый предмет своими скрюченными пальцами, старушка злобно посмотрела на меня и просипела:

– Ага… Я так и знала, что ты неспроста потащил меня на свою поляну и напоил своим мерзким пойлом!.. Вот, значит, какие твои были черные мысли?!! Ну да ничего, отольются тебе горькие бабкины слезы!!

Я с некоторым удивлением оглянулся на старушку, и та мгновенно сморщилась и застонала, словно мой удивленный взгляд ударил ее в ухо.

Макаронин тоже посмотрел на бабу-Агу и спокойно констатировал:

– Тяжелый похмельный синдром, вызванный неумеренным употреблением слабоалкогольной продукции низкого качества!

– А ты, шшанок, молчи!.. – Мгновенно окрысилась баба-Ага и тут же снова охнула, прижмурилась, но уже в следующее мгновение ее маленькие сердитые глазки снова уставились на меня.

– Все равно тебе с везделетом не справиться… а как уронишь ты его, так вам всем троим конец! Я дальше полечу, а вас дикие звери объедят… – тут она на мгновение умолкла, а затем закончила фразу напевно-мечтательным голосом, – …и косточки ваши сгниют, и мамочки ваши заплачут!..

Это было настолько неожиданно и настолько нелепо, что я невольно улыбнулся и, не отрываясь от управления везделотом, проговорил:

– Бабушка-Ага, нехорошо молодым, здоровым людям пророчить такие страсти…

– А хорошо чужие чугунки воровать!.. – Перебив меня, каркнула старушка. – Да еще перед этим подпаивать законного, можно сказать владельца!..

Поскольку бабка проговорила столь длинную фразу достаточно свирепо и при этом ни разу не поморщилась, я понял, что ее «похмельный синдром, довольно быстро проходит. Не оборачиваясь, я пожал плечам и ответил:

– Никто твоего чугунка не воровал, иначе ты очнулась бы на той самой полянке, где тебя сморила… – я чуть заметно ухмыльнулся и продолжил, – …усталость. Просто, нам надо торопиться, а бросить тебя спящую и совершенно беззащитную рядом с безнадзорным летательным аппаратом мы не решились. Вот и пришлось нам грузить твое бесчувственное тело и своими силами поднимать твой… к-хм… везделет!

Старуха довольно долго молчала, обдумывая, видимо, мое, слишком неожиданное для нее, заявление. Затем она как-то смущенно кашлянула и нерешительно переспросила:

– Это что ж, милок, ты, значит, того… не умыкнул мой чугун-то?..

– Бабуля! – Не выдержал наш блюститель закона. – Ну кто ворует чужую собственность вместе с ее владельцем?! Ну где ты видала таких воров?!!

Баба-Ага зыркнула в сторону старшего лейтенанта острым глазом и недружелюбно ответила:

– А может ты, шшанок, акромя везделета еще и выкуп с меня слупить хочешь?!!

И тут в разговор неожиданно вмешался местный менестрель:

– Бабушка-Ага, не нужен им никакой выкуп!..

«Как он ловко от нас отмежевался!» – С удивлением подумал я, а Володьша тем временем продолжил:

– Они вправду торопятся очень, девушку они догоняют…

– Какую девушку?.. – Мгновенно насторожилась старуха.

Володьша вопросительно посмотрел на меня, а я, после секундного колебания, решил, что возможно имеет смысл рассказать бабке свою историю, и уж во всяком случае это не принесет вреда. Не поворачиваясь к внимательно слушавшей бабке, я коротко рассказал ей, что произошло с Людмилой, и почему я вместе с Макарониным оказался в этом дремучем лесу.

Выслушав меня, старушка неожиданно прошипела:

– Значит, этот паразит опять взялся за свое!!!

– Какой паразит?.. – Не понял я.

– Да шшанок, который щас Змеем Горынычем заделался! – Резко ответствовала старуха.

– А ты, баба-Ага что, знакома с ним? – Поинтересовался Макаронин. – Может, расскажешь тогда, что он из себя представляет?..

– Что представляет!.. Что представляет!.. – Зло передразнила бабка старшего лейтенанта. – Ничего не представляет!! Ничего не представляет!! Нахватался верхушек, да морда наглая, вот и все, что он из себя представляет!!

– Так как же он тогда в Змеи Горынычи проскочил?! – С кривой усмешкой поинтересовался я.

Баба-Ага тяжело вздохнула:

– Это называется «стечение обстоятельствов»… Ну и потом… кое-что он все-таки умеет, с нечистыми, например, разговаривать, в зверей, в уродов разных перекидываться…

– Так он еще к тому же и оборотень!.. – Снова усмехнулся я. – А ты говоришь, ничего не представляет!

– Все равно он – шшанок! – Суровым фальцетом взвизгнула баба-Ага. – И через девок шею себе свернет!!

Тут он стрельнула глазом мне в спину и неожиданно вкрадчивым тоном поинтересовалась:

– Вот ты, к примеру, ежели до него доберешься, что сделаешь?..

– А что мне с ним делать? – Пожав плечами, проговорил я. – Людмилу заберу – больше мне ничего не надо!

– Как же ты ее заберешь, ежели он на твою Людмилу заклятье наложит. Она ж никуда с тобой не пойдет, да и тебя самого-то не узнает!

– Ничего, и заклятье свое он снимет, и Людмилу назад отпустит… – в моем голосе звучала непоколебимая уверенность в то, что я говорил. – …а не снимет свое заклятье, я ему шею сверну!!

– Ну! – Довольно воскликнула баба-Ага. – Я и говорю, шею он себе через девку свернет… Хотя тебе, милок, это мало чем поможет…

– Почему же это?.. – Я невольно обернулся и вопросительно взглянул на старуху. – Разве заклятья и наговоры не исчезают, если их автор… э-э-э… перестает существовать?

– Если перестает – то оно конечно… – подтвердила баба-Ага. – А вот если… как ты сказал?.. Автор?! Так вот, если автор догадается создать из своей плоти, ну скажем, жучка какого, невзрачного, да прилепит к жучку этому частичку своей Силы, вот тогда и получиться, что шею-то ты ему свернул, а он все-таки, как бы и не… того… не перестал существовать! Ищи потом этого жучка или козявочку там какую-то!

Такой замечательный фокус мне в голову, признаться, не приходил! Получалось, что моя задача, казавшаяся достаточно простой, была совсем не так проста!!

А баба-Ага, между тем, рассуждала дальше:

– К тому же еще не факт, что ты вообще доберешься до его… горла. С чего бы это он станет тебя к себе допускать?..

– Тем более, что он уже наверняка знает, что ты идешь по следам этой девчонки! – Неожиданно подал голос Володьша.

– Откуда?!! – Воскликнули мы с Макарониным в один голос.

– Так утром Водяной Шишок оттаял и все про тебя, конечно же, доложил!.. Ну, как ты его… это… оконфузил.

Баба-Ага резко повернулась в сторону заговорившего менестреля и заинтересованно переспросила:

– Он оконфузил Водяного Шишка?!! Это каким же образом?!!

– Да… вот, видишь ли… – начал мямлить Володьша, но, встретившись глазами с бабулей, вдруг заговорил быстро и четко. – Нашего старшего лейтенамта… старшего опера уполномоченного лоскотухи в озеро заманили. А Сорока бросил лейтенамту в помощь огненное кольцо, ну и вроде бы задел слегка лоскотух… Обварил их, конечно. Водяной Шишок пришел разбираться, кто обидел лоскотух. Слово за слово – Шишок сам обиделся и решил волной в Сороку плюнуть! Чуть ли не все озеро в волну собрал да и запустил – прям стена водяная к берегу пошла! А Сорока навстречу волне холод запустил, всю волну в лед и сковало! А Водяной Шишок в этой ледяной стене и застрял. Сорока ему пообещал, что тот до самого утра во льду просидит! Ну так утро-то давно прошло, вот я говорю, что Шишок… того… доложил уж Змею Горынычу, что за девчонкой, которую тот сманил, двое идут!

– А откуда этому… Шишку… известно стало, что мы именно за Людмилой-то идем?.. – Подал свой грубый голос Макаронин.

– Откуда?.. – Володьша посмотрел на старшего лейтенанта. – От Лосихи! Водяной Шишок наверняка, как только растаял, так к Лосихе и двинул – сам ведь видел, у той колодец во дворе.

– А что он у Лосихи-то забыл? – Снова подал голос Юрик.

Володьша быстро посмотрел в мою сторону и пояснил:

– Так Шишок-то к тебе лоскотух подослал по Лосихиной наводке, значит, как только он оттаял, так к ней пошел выяснять, с кем она его… свела. А Лосихе что ж скрывать-то, она, наверняка все ему рассказала!